Полночный детектив - Леонид Словин

Мы прошли несколько метров к ее машине, Леа села за руль. Мы поехали в ее контору на Гилель. Поднялись в офис.

— Наконец-то… — Она с удовольствием закурила.

Из портфеля появилась копия завещания Любовича. Через минуту-другую Леа уже начала переводить основные фрагменты в поисках важного для моей миссии в Иерусалим.

— Документ составлен в присутствии двух свидетелей, судя по фамилиям, выходцам из Латинской Америки, здесь исчерпывающие распоряжения по части имущества, принадлежащего завещателю…

Постепенно я вошел в курс дела.

Завещательную массу, как ее называют юристы, составили уже известная квартира в Гило, дома в Иерусалиме и Нетании, шекелевые и валютные счета в израильских и европейских банках.

Суммы, содержащиеся на счетах не указывались. Зато упоминался счет Любовича в банке "Яркон".

У нас бы этот банк назвали бандитским. Он работал с фиктивными фирмами, в том числе с "Лузитанией", "Меридором". Можно было предположить, что и остальные названные в завещании были такими же фиктивными, зарегистрированными по утерянным и украденным паспортам, большей частью российским…

— Недавно у нас принят закон "Хок албанот хон". Он запрещает сознательное отмывание капитала, полученного преступным путем… — Она подвинула мне сигареты и пепельницу, устроилась удобнее в кресле, подложив ногу под себя. — Банк не переведет деньги на ваш счет, пока не будет предоставлена достаточная информация о вашей личности. Кроме того банк обязан проинформировать о финансовой операции правоохранительные органы…

Леа формулировала сжато и точно.

Еще в бывшем Союзе, несмотря на молодость, она была уже заметной фигурой в Рижской городской коллегии адвокатов. Особо ее привлекали сложные гражданские дела.

Кроме недвижимости и валюты на банковских счетах, Любовичу принадлежали и акции в нескольких крупных американских компаниях…

Главное же, в чем я смог быстро убедиться, Любович ни словом не упомянул в завещании московскую квартиру. Жилой площади этой словно и не существовало…

"Все зря…"

Розыск заказчика через Любовича и девушку не имел перспективы. Не Любович поселил ее в элитном доме, не у него получил ключи от квартиры мой заказчик…

Я подавил вздох разочарования. Леа еще подымила сигареткой.

— Дел много в судах? — спросил я, продляя перекур.

— По искам о возмещению ущерба я больше не работаю… — Она засмеялась.

Это случилось в мой последний приезд. Одна из клиенток — женщина золотого возраста, весьма энергичная особа умудрилась зацепиться ногой за выступ плинтуса в супермаркете, и обратилась за помощью адвоката. Леа составила заявление в суд и с владельца супермаркета, представитель которого отчаянно сопротивлялся, говоря, что выступ в таком месте, что не увидеть его просто невозможно, суд взыскал в пользу истицы двести долларов. Через неделю женщина снова пришла к Лее, на этот раз она зацепилась за ограду у мэрии. "У тебя легкая рука, девочка…" В иске, правда, на этот раз отказали: "заграждения для того и существуют, чтобы их обходить…" Но женщина вскоре пришла снова и Леа заметила, что она как-то странно присматривается к выступам в адвокатском офисе…

— Любович был достаточно состоятелен… — Леа погасила сигарету, вернулась к делу. Сразу, без предварительной раскачки. Таков был здешний стиль. — Отель "Ганей ха-Ям ха-Тихон", о котором вам рассказала его вдова, место отдыха миллионеров… Роскошные квартиры на крыше сдаются за полтора миллиона на полгода… Кроме того Нетания пользуется определенной известностью в криминальном мире… Наркотики, рэкет… — Она включила компьютер. — Что же касается его сберегательных программ в "Леуми". То там могут быть и стотысяче-шекелевые вклады — это минимальная вкладываемая сумма…

Я поблагодарил.

Сам по себе Любович меня не интересовал.

Мне нужны были его связи, которые могли облегчить путь к заказчику. А, кроме того, все, что имело отношение к счетам Фонда Изучения Поблем Региональной Миграции в банке "Яркон", а, следовательно, к генералу Арзамасцеву. Эту часть моего поручения выполнял частный детектив.

Леа улыбкой обозначила смену предмета разговора.

— Теперь то, что подготовил Шломи… — Она вошла в сайт на компьютере. — Фонд Изучения Проблем Миграции… Последнее перечисление из Москвы поступило в банк "Яркон" на счет некоей фирмы…

— "Меридор"? "Лузитания"?

— В данном случае "Меридор". Который их и обналичил.

— Давно?

— Месяц назад. "Лузитания" тут тоже фигурирует…

Все игры, которые велись Фондом, происходили на одном поле.

— Получателю выдан наличными валютный эквивалент перечисленной суммы в размере сто тысяч долларов США…

— А кто отдал распоряжение?

Она заглянула в компьютер:

— Поручение подписал господин… Что у вас за клиенты? Все с неудобопроизносимыми фамилиями… Может Харобистов? Харубистов…

Я не удивился, услышав исковерканную почти до неузнаваемости фамилию заместителя Арзамасцева. В иврите существовала проблема с гласными.

— Хробыстов…

— От его имени есть еще поручение, подписанное в начале года. На триста тысяч долларов…

"Почему Хробыстов? Почему не сам Исполнительный директор?! — подумал я. — Знает ли об этом Арзамасцев? Или все происходит за его спиной?!"

— За подобное другой наш генерал — от юстиции… — я смягчил услышанное шуткой. — Был приговорен к девяти годам тюремного заключения. Правда, условно…

Леа улыбнулась. Она была родом из буржуазной Латвии и лишь потом жила в Советском Союзе. Ее родственников сразу сослали в Сибирь. У этих людей с самого начала не было тех иллюзий, с которыми мы, рожденные в России, расставались все последнее десятилетие…

— Деньги получил… — Она вернулась к компьютеру. — Тоже фамилишка… Я зык сломаешь! Клин- шевски…

Я кивнул.

Эту фамилию я тоже знал. Вначале и мне тоже она далась с трудом. Но теперь я полностью с ней освоился, так как понимал, что с ее обладателем по-хорошему нам было уже не разойтись…

Леа считала с компьютера:

— Сведений о нем у Шломи нет. Однако — и это вам тоже будет интересно… — Она обернулась ко мне. — Некоему господину с похожей фамилией… — Леа снова глянула на экран. — Калину… Так вот несколько лет назад господину Калину Министерство внутренних дел Израиля перекрыло выезд из страны. Кстати он тоже из Нетании…

Сходство фамилий, безусловно, наводило на размышления.

К "Калин" легко дописывалось остальное окончание…

А еще упоминание города Нетании.

В Информационном Центре "Лайнса" содержалось немало данных на тамошних криминальных авторитетов из наших бывших соотечественников, о тамошних криминальных разборках и дерзких кражах. Последним в этом ряду было ограбление банковских сейфов в Кфар-Шмарьягу…

Из соседнего заброшенного здания преступники прокопали длиннющий подземный тоннель к сейфам банка "Леуми". Кражу обнаружила одна из клиенток, которая за три недели до этого положила в свой сейф 130 тысяч долларов и драгоценности, а нашла лишь песок и мусор. В задней стенке сейфа зияла дыра. Пострадал и некий почтенный нумизмат, хранивший в сейфах банка золотые и серебрянные монеты, оцененные в 240 тысяч долларов. Полиции удалось задержать преступников. Все они оказались выходцами из стран СНГ. Главным подозреваемым являлся житель Натании…

Я уточнил:

— Калину закрыли выезд в связи с уголовным делом?

— Да, против него полиция возбудила дело по отмыванию денег…

Опять тот же закон! Словно специально против нашей мафии!

— Запрещено проведение операций, имеющих целью скрыть источник и имя настоящего владельца капитала…

С этим было ясно. Все, связанное с наркотиками, проституцией, убийствами… И даже с торговлей ворованными запчастями, не говоря об азартных играх, незаконной торговлей оружием…

Я вспомнил фото Любовича, сидящего за карточным столом со знаменитым гангстером.

— Кстати, Цион Дахан… Вам это что-то говорит?

— Безусловно… Он начинал карьеру как вожак банды Кирьят-Ювель. Потом пытался установить власть над криминальным миром Иерусалима… Король преступного мира восьмидесятых. Легендарная личность.

— Он жив?

— Погиб в автокатастрофе, но перед этим вернулся к религии… Почему вы спросили о нем?

— Любович был с ним знаком…

Леа пожала плечами: преступники легко сходятся…

— Известен тем, что боролся за рынок наркотиков. Несколько раз его пытались убить, даже в тюрьме. Но он только лишился глаза. Вместо него погибла его первая жена, француженка…

Это были частности, которые, имели отношение к Любовичу, но ничем не могли мне помочь. У меня больше не было нерешенных вопросов в Израиле, осталось лишь покончить с формальностями.