Босиком по лужам - Imanka

 Когда дыхание немного восстановилось, а сознание включилось, он вновь подхватил меня на руки и сел на табурет, облокотившись спиной о стену, водрузив мою безвольную тушку у себя на коленях. Я обняла его, зарылась лицом в испоганенных краской волосах. Он гладил меня по мокрой спине, явно наслаждаясь моментом.

 — Знаешь, если бы у меня была возможность, я бы целый день провел вот так. Мы бы валялись в постели, болтали, ели, смотрели телевизор и занимались любовью.

 — Стоп-стоп-стоп! Нет! Не так! Мы бы целый день валялись в постели, занимались любовью, болтали, ели и смотрели телевизор.

 — Да, пожалуй, такая последовательность мне нравится гораздо больше. Ты понимаешь меня с полуслова, — чмок в щеку.

 — Нет, это ты понимаешь меня с полуслова, — губы впились в губы.

 — Можно как-нибудь провернуть этот фокус с валянием в постели целый день?

 — Можно. Можно отсюда поехать прямо в редакцию к двенадцати часам, как и договаривались. Конечно не целый день, а каких-то жалких несколько часов…

 — Или сразу на саунд-чек… Тогда будет еще несколько свободных часов. Только наших часов… — размечтался он. — Или вообще сразу на концерт. Минут за сорок до начала! Я за полчаса обязательно должен быть с ребятами. У нас традиция такая.

 — Можно… Но тогда мы сильно подставим Тома. Ведь он нас прикрывает.

 — Да… Тома подставлять нельзя. Его Саки убьет. А про Йоста я даже говорить не хочу… Йост его убьет с особой жестокостью. Тебя, впрочем, тоже.

 — Нет, меня сначала Полина убьет. И поверь, убийство под руководством Саки и Йоста покажутся мне наградой в сравнении с извращениями взбешенной Полины.

 — Не буду рисковать дорогими мне людьми. Скажи, а почему мы куда-то поехали ночью? Зачем? Почему не остались дома?

 — Я не собиралась заниматься с тобой любовью. Да и потом, ты так шарахался от меня, что я решила, что девочки тебя вообще не интересуют.

 Его глаза стали большими, брови удивленно поползли вверх, нижняя губа обиженно выпятилась вперед. Я расхохоталась и поцеловала эту влажную губку. Он отодвинул лицо.

 — Ты хотела трахнуться с Томом? — засопел он. — Я знаю. Я видел, как ты вокруг него крутилась, как соблазняла его.

 — Том поспорил на меня с Георгом. Я слышала их спор. Все остальное было продиктовано только моей обидой на него. Мне кажется, это унизительно, когда на тебя спорят.

 — И ты решила ему отомстить через меня, да?

 — Нет, Билл. Я перестала на него сердиться после концерта. На Тома невозможно долго обижаться. Тем более после такого восхитительного концерта. А идея вытащить тебя в город пришла в голову неожиданно даже для меня самой. Поверь, в тот момент я была удивлена собственной инициативой не меньше твоего. Я не прыгаю в постель к первому встречному мужчине через два часа после знакомства, и уж тем более не перебираю их как фрукты на базаре. У меня несколько иное воспитание. А ты потащился со мной только ради предполагаемого секса, да, чтобы насолить брату, да?

 Билл задумался. Потом покачал головой. Его губы вновь коснулись моих.

 — Знаешь, кажется, я придумал новую песню. Она будет очень красивой.

 — Споешь?

 — Сейчас? — удивленно. — Нет, — рассмеялся. — Она только родилась в голове. Я слышу мелодию, примерно вижу слова, но не могу еще их произнести, мысли не оформились… Ты меня понимаешь?

 Кивнула с улыбкой.

 Он молчал, не спеша терся кончиком носа о мою шею, потом посмотрел в глаза и очень серьезно заявил:

 — Ты такая хорошая, даже не верится, что такие бывают.

 Я рассмеялась и страстно поцеловала его.

 — Вот и правильно, что не верится, ибо я далеко не настолько хорошая, как ты думаешь. Пойдем в душ. У нас на все про все осталось меньше часа. Нельзя подводить Тома.

 Он сексуально улыбнулся, кончик языка коснулся верхней губы:

 — Насчет душа, это ты хорошо придумала. В душе тоже здорово любовью заниматься.

 — Билл!

 — Ты что-то хотела спросить?

 Разносчик пиццы словно стоял под дверью, дожидаясь, когда нам надоест плескаться, целоваться и предаваться плотским утехам под чуть теплыми струями воды. Все-таки иногда приятно, что эти курьеры опаздывают.

 Билл еще крутился перед зеркалом после душа, а я уже налила кофе и порезала ароматный кусок теста с сыром на несколько частей. Он уселся за стол счастливый и довольный. Щеки румяные. Волосы торчат в разные стороны. Глаза светятся. Взгляд необычный, особенный. Он наблюдал, как я ерзаю на стуле, пристраиваясь то так, то этак. В итоге пришлось сесть на одно полупопие, скособочившись и поджав ногу.

 — Сильно больно? — расстроено спросил парень.

 — Терпимо, — скривилась я в улыбке.

 — Прости. Я тебя этой ночью всю покалечил.

 — Это точно. Такого количества синяков в столь ограниченный промежуток времени у меня еще ни разу не появлялось. Да какие синяки! Одно бедро чего стоит. Все подруги сдохнут от зависти.

 — Они верней сдохнут от зависти, если ты им расскажешь, кто тебе их наставил.

 — О нет! Об этой ночи я буду молчать как рыба. Не хочу, чтобы твои поклонницы обрывали мне телефон, почту и асю, требуя интимных подробностей. Это останется только между нами. По крайней мере с моей стороны тебе не стоит опасаться огласки.

 Билл взял мои руки в свои и поцеловал каждый пальчик, потерся щекой о ладони. Никогда не думала, что бывают такие ласковые мужчины. Он напоминал большого котенка в человеческом обличье. Даже глаза такие… кошачьи.

 — Мы уже должны быть на месте, — с сожалением поторопила я его. — Одевайся, пожалуйста.

 — Да, Том будет волноваться.

 Пока Билл подводил глаза и сушил волосы, я наблюдала за пробкой на проспекте. Все было хорошо, если бы ни одно маленькое, но весьма гнусное но: проспект стоял намертво. Выход я видела только один — идти пешком до метро, а там с пересадками ехать до «Кузнецкого Моста». По идее, в девять будем на месте. Если в редакцию им к двенадцати, то выедут они не раньше одиннадцати. Стало быть поднимут их в девять. Или в восемь уже подняли… Надо Тому позвонить. Плохо! Все очень плохо! Нам бы мимо фанаток проскочить. Интересно как? Ладно, сейчас первоочередная проблема — это доставить его до гостиницы по метро.

 — Билл, радуйся! — я постаралась придать голосу максимальный восторг. — Сейчас я покажу тебе всю прелесть московского метро.

 — Метро? — он оторвался от собственного отражения и выглянул из-за угла. — Нет, так не пойдет. Надо вызвать такси.

 — Бесполезно. Проспект стоит без движения уже пятнадцать минут, мы с тобой даже со двора толком не выедем. Надо ехать на метро. Звони Тому. Скажи, что мы через сорок минут будем, пусть чего-нибудь придумает.