Адам и Эвелин - Инго Шульце

— С тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года.

— Вы проживали совместно?

— У него, в доме его родителей, с тех пор как умер его отец, он жил там один.

— А его мать?

— Он был тогда еще совсем маленьким, она погибла в аварии, на мотоцикле, насколько я знаю.

— Его профессия?

— Дамский портной — частный предприниматель, с правом обучать подмастерьев.

— Как давно возникло желание уехать из ГДР?

— Оно было всегда.

— И тем не менее вы пошли учиться на педагога?

— Места были только на педагогическом, на искусствоведение меня не взяли. Я бы с удовольствием и германистику пошла изучать или что-нибудь с французским языком.

— Вы говорите по-французски?

— В рамках школьной программы, с седьмого класса, в аттестате у меня «отлично».

— Вы были членом ССНМ?

— Да.

— Югендвайе?

— Да.

— Членом СЕПГ или партий антифашистско-демократического блока?

— Нет.

— И вы и господин Френцель поехали в Венгрию с намерением воспользоваться представившейся возможностью?

— Я хотела уехать.

— А он нет?

— Он приехал позже.

— Вы встретились с ним там?

— Да.

— Боялись, что вас не выпустят, если вы поедете вдвоем?

— Мы поссорились.

— Он не хотел уезжать?

— Я не хочу об этом говорить, это было личное, у нас была ссора на абсолютно личной почве.

— Он пытался удержать вас?

— Не совсем.

— Какой у него был мотив?

— Это была межличностная проблема, если хотите.

— Господин Френцель служил?

— Служил?

— Он служил в рядах ННА?

— Да, конечно, восемнадцать месяцев.

— Вы в этом уверены?

— Он всегда говорил, восемнадцать месяцев и ни днем больше.

— Вам известно его воинское звание как военнослужащего запаса?

— Солдат, если это воинское звание.

— Некоторые выходят в запас в чине ефрейтора или унтер-офицера.

— Это вам лучше у него спросить.

— Он служил в пограничных войсках?

— Нет, это было что-то совсем простое, пехота.

— И почему он не хотел, чтобы вы уехали в свободный мир?

Эвелин потушила сигарету. Она взглянула на него и попыталась улыбнуться.

— Не совсем так. Он хотел остаться со мной. Поэтому в конце концов вместе со мной и уехал.

— Вы уверены?

— Я думаю, что так для него лучше. У него правда золотые руки. Здесь он сможет наконец-то раскрыться и многого достичь.

— Мне бы хотелось уточнить, почему он сразу не захотел поехать с вами? Или, поставлю вопрос иначе, вы уверены, что правильно оцениваете своего спутника жизни?

— Вы что думаете, Адам — шпион?

— Адам? Это еще кто, Адам?

— Господин Френцель. Все называли его Адамом.

Мужчина записал что-то на бумажке в клетку.

— Но фамилия правильная?

— Да, Лутц Френцель, он же Адам.

— Это собеседование и в ваших интересах.

— Это просто смешно. Адам был единственным из всех, кого я знаю, кто никогда не ходил на выборы. К нему всегда подсылали друзей его отца, они были в ЛДПГ, и им поручали спросить у него, почему он не ходит на выборы. Адам всегда только смеялся над ГДР, он вообще не принимал ее всерьез.

— И, несмотря на это, хотел остаться?

— Он тяжел на подъем.

— Это при том, что он — частный предприниматель? Разве им не приходится особенно много работать?

— Работал он вообще непрерывно.

— Вы имели в виду тяжел на подъем не в смысле ленивый?

— Он бы не возражал, если б до пенсии все так и продолжалось. Летом на две недели на Балтийское море или в Болгарию, а остальное время сидит себе и шьет, рисует, фотографирует.

— Он звонил в ГДР за то время, пока вы были в Венгрии?

— Он дал знать двум-трем клиенткам.

— Что не вернется?

— Что немного задержится.

— Были ли у него контакты с лицами, которые потом уехали обратно?

— Он проводил в Будапешт на поезд одну нашу подругу.

— И подруга вернулась в ГДР?

— Да, по личным причинам.

— Может быть, не по таким уж и личным?

— Дело было в одном мужчине, если хотите знать, в мужчине с Запада, из Гамбурга!

— Вам известно его имя?

— Да, но я его не назову.

— У господина Френцеля были контакты с посольством ГДР?

— Почему это у него должны были быть контакты?

— Это стандартный вопрос.

— Мы там как-то были.

— Вы были в посольстве?

— У нас украли паспорта, все кошельки.

— У вас и у господина Френцеля?

— У меня и у одного знакомого.

— У того знакомого с Запада?

— Да.

— И как повел себя господин Френцель?

— А как он должен был себя повести? Он нам помог.

— Может ли так быть, что он спровоцировал возникновение ситуации, при которой вы вынуждены были пойти в посольство ГДР?

— Не думаете же вы, что это Адам украл у нас паспорта?! Это нелепо! В конце концов мы вышли оттуда в добром здравии и даже деньги получили.

— Но у господина Френцеля не крали паспорт, зачем же он тогда пошел в посольство вместе с вами?

— Он сделал вид, будто и у него украли, он нас сопровождал.

— Кто это «мы»?

— Одна подруга, которая хотела переплыть Дунай и при этом потеряла свои документы.

— Это он вам рассказал?

— Да. Но она мне это тоже рассказывала.

— И как зовут эту подругу?

— Я не хочу этого говорить.

— Уравнение с достаточно большим количеством неизвестных, вам не кажется?

— Он подобрал ее на автобане, без паспорта, без денег, и тайно провез через границу.

— И как же он ее провез?

— В багажнике. Он и мои украшения, и нашу черепаху через границу провез.

Мужчина ненадолго прищурил глаза, у него дергался правый уголок рта.

— То есть он перевез кого-то в багажнике через границу с Венгрией?

— Да.

— Это он вам рассказал?

— Я и от нее это знаю.

— А господин из Гамбурга и господин Френцель были знакомы друг с другом ранее?

— Только мельком. Адам ревновал. Это была мужская история, ну, или женская, вот и все.

— Между вашим знакомым из Гамбурга и господином Френцелем?

— Да.

— И где вы познакомились с вашим знакомым?

— Я поехала в Венгрию с ним и его подругой.

— А господин Френцель за вами?

— Да, но не по политическим мотивам. Адам любит меня, неужели это так сложно понять?

— Я вас понимаю, но прошу вас, это наша обязанность, нам надо уточнить некоторые детали.

— Адам, то есть господин Френцель, ни во что не ставил ГДР и уехал вместе со мной. Это факт. Что ему здесь выведывать? Выкройки?

— Просто существуют некоторые признаки, которые, если мы их…

— Вы же видите, что мы здесь, оба!

— Хорошо, на сегодня достаточно. Благодарю вас.

— Тогда я могу идти?

— Да, конечно.

— Ну, тогда…

— И если найдете у себя бланки, пожалуйста, будьте так добры, занесите их нам, а то они у нас тут уже заканчиваются.

Эвелин кивнула. Она встала, задвинула за собой стул и посмотрела на мужчину, который тоже встал и, казалось, искал что-то в ящиках за своей спиной. Она подождала, пока он еще раз обернется, но в конце концов, не простившись, вышла из комнаты.

46

ШПИОНЫ, ДУБЛЬ ДВА

— У них даже природа красивее, — сказала Эвелин.

Ноготь ее указательного пальца несколько раз коснулся окна купе. Она сняла туфли, положила ноги на кресло напротив и открыла коробку с черепахой.

— А это еще что за фолианты? От них так странно пахнет.

Она показала на книги, лежащие рядом с ним.

— Это наши атласы птиц и растений, они всегда лежали в машине, мы их всегда брали с собой.

— Эльфрида наверняка соскучилась по своему замечательному ящику.

— А кто бы его нес? Тем более не можем же мы заявиться к ним с огромным ящиком.

— Посмотри, это опять Альпы, а за ними — Италия…

— За ними — Австрия.

— Альпы — это Австрия, но за Альпами — Италия. Эльфрида, мы туда скоро поедем.

— Но без Эльфи.

Он сложил газету вдвое.

— Тебе, Эльфрида, может, придется остаться дома. — Эвелин закрыла коробку. — Ты ведешь себя так, будто уже сто раз все это видел.

— Опять я что-то не так делаю? — спросил он, не поднимая глаз.

— Неужели ты совсем не волнуешься?

— Конечно, волнуюсь, особенно когда опять не так себя веду или не то говорю.

— Не надо на мне срываться. Меня он точно так же взял в оборот.

— У нас бы ему тоже наверняка нашли применение.

— Но вел он себя вежливо. У нас бы они стали запугивать, так, чтоб ты и не знал, выйдешь ли оттуда вообще.

— Так, как этот, меня еще никто никогда не допрашивал.

— Тебя, может, и нет.

— Тебя тоже нет.

— Какой ты у нас впечатлительный.

— А ты сразу обижаешься, когда я спрашиваю, звонила ли ты этому Михелю.