Песни Перна - Энн Маккефри

Краем глаза Менолли увидела, как в воздухе мелькнула бронзовая молния и на секунду испугалась: неужели Нырок? Нет, не может быть… Дерзко вереща, бронзовый файр повис над самой головой дракончика. От неожиданности юная королева попятилась и, испуганно вскрикнув, подняла крылья, стараясь защитить глаза.

Драконы, сидящие на карнизе над Площадкой Рождений, тревожно затрубили. Рамота, раскинув крылья, приподнялась на задних лапах, готовясь расправиться с маленьким смутьяном. Одна из девушек бросилась вперед и встала между королевой и бронзовым файром.

— Не смей, Берд, — словно опомнившись, Брекки подняла руку, пытаясь отогнать разбушевавшегося бронзового.

Новорожденная королева тоненько заскулила и зарылась в юбку ближайшей девушки. Несколько секунд две претендентки пристально смотрели друг другу в глаза. Потом девушка протянула Брекки руку, и Менолли увидела на ее лице улыбку. Но это длилось лишь краткое мгновение — юная королева требовательно ткнулась носом девушке в колени, и та, склонившись над малышкой, обняла ее и принялась ласково утешать.

В тот же миг Брекки резко повернулась. Но это была уже не прежняя безвольная женщина, погруженная в пучину отчаяния. Твердым шагом она направилась к выходу; над ней вился бронзовый файр, издавая истошные крики, в которых звучали мольба и укор — точно так же вела себя Красотка, когда Менолли чем-то ее огорчала.

Менолли заметила, что плачет, только когда слезы закапали ей на руки. Она поспешно покосилась на соседей — вдруг заметили, — но их целиком занимали события, происходящие вокруг остальных яиц. Судя по их разговорам, в одном из горных цехов Поиск отобрал мальчика, и теперь они горячо желали ему удачи. На какой-то миг Менолли даже разозлилась на них: ну что за бесчувственные — разве не видят, что Брекки спасена?! Разве не понимают, какое чудо случилось на их глазах? А как Миррим-то обрадуется!

Девочка устало откинулась на каменную спинку скамьи — казалось, все силы ушли на тревожное ожидание чуда. Как изменилось лицо Брекки, когда она проходила под аркой! А как сияла Манора — радостно вскинув руки, она бросилась навстречу девушке. Мужчина, который был с ней — это наверняка Ф'нор — сжал Брекки в объятиях, его измученное лицо светилось счастьем и облегчением.

Рудокопы одобрительно зашумели, и Менолли поняла, что их претендент добился успеха, хотя и не была уверена, кто именно из мальчиков Запечатлел Дракона. На Площадке образовалось уже много пар: новорожденные, покачиваясь — на неверных ножках и скуля от голода, неуклюже ковыляли к выходу в сопровождении счастливых пареньков. Рудокопы подбадривали своего любимца, и когда худенький, кудрявый мальчуган, проходя мимо, улыбнулся в ответ на их приветствие, Менолли увидела, что он и вправду неплохо справился — ему удалось Запечатлеть коричневого.

Когда ликующие рудокопы обратились к ней, желая поделиться своим торжеством, Менолли учтиво поздравила их, но в глубине души вздохнула с облегчением, увидев, что соседи поспешили вниз, чтобы проводить юного всадника с его дракончиком до выхода, и оставили ее одну.

Она снова и снова переживала в памяти исцеление Брекки, отвагу и решимость бронзового Берда, его бесстрашие перед яростью Рамоты в тот решающий миг. — «Странно, — недоумевала Менолли, — почему Берд так не хотел, чтобы Брекки Запечатлела новую королеву?» Как бы то ни было, это происшествие вывело Брекки из гибельного оцепенения.

Драконы стали слетаться на Площадку, чтобы доставить гостей вниз. Ряды быстро пустели. Скоро, кроме Менолли, в огромной пещере остался только пожилой мужчина в первом ряду, а с ним — два мальчика. Мужчина, судя по одежде, холдер, казалось, устал не меньше самой Менолли. Вдруг один из мальчиков встал со своего места и указал на маленькое яйцо, которое так и не начало раскачиваться.

Менолли рассеянно подумала, что из него, должно быть, никто уже не родится. Ей припомнились яйца, которые она обнаружила в гнезде огненной ящерицы на следующее утро после рождения. Когда она потрясла их, внутри загремело что-то твердое. Иногда в холде рождались мертвые младенцы, наверное, и у зверей так бывает.

А мальчик уже бежал вдоль каменной скамьи. Менолли не успела удивиться, как он спрыгнул на песок Площадки и принялся пинать ногами маленькое яйцо. Его азартные крики привлекли внимание Предводителя Вейра и небольшой кучки потерпевших неудачу претендентов. Холдер привстал и поднял руку, видимо, желая предостеречь мальчика. Второй паренек что-то кричал своему приятелю.

— Что ты делаешь, Джексом? — воскликнул Предводитель Вейра.

И тут яйцо раскололось. Мальчик стал отламывать куски скорлупы, и скоро все увидели маленькое тельце дракона, отчаянно бьющееся в плотной внутренней оболочке яйца.

Джексом выхватил из-за пояса нож и разрезал пленку. На песок вывалилось маленькое белое существо, ростом едва мальчику по пояс. Паренек потянулся к дракончику, чтобы помочь ему подняться.

Менолли увидела, как белый малыш поднял голову: его глаза, переливающиеся всеми оттенками желтого и зеленого, остановились на лице мальчика.

— Он говорит, что его зовут Рут! — восторженно воскликнул ошеломленный Джексом.

У пожилого холдера вырвался сдавленный крик. С окаменевшим от горя лицом он рухнул на скамью. Предводитель Вейра и его спутники, бросившиеся было вперед, чтобы остановить мальчика, застыли на месте. У Менолли не оставалось никаких сомнений: никто не ожидал, что Джексом Запечатлеет дракона, и никого это событие почему-то не обрадовало. Но почему? И мальчик, и дракон так и светились от счастья — кому может помешать столь искренняя привязанность?

Глава 13

Почему, мой арфист, ты печален —

Ведь у песни веселый лад?

Что твой голос дрожит и струна дребезжит,

Почему ты отводишь взгляд?

Когда Менолли поняла, что Т'геллан и думать забыл о своем обещании вернуться за ней, она потихоньку спустилась вниз и по горячему песку Площадки Рождений стала пробираться к выходу.

Там ее уже поджидала Красотка, соскучившаяся по заботе и ласке. Мгновение спустя, настороженно чирикая, появились и остальные файры и стали виться вокруг Менолли, испуганно заглядывая внутрь, — нет ли поблизости Рамоты.

Хотя идти по песку пришлось не так уж и долго, жар быстро проник сквозь тонкие подошвы шлепанцев, и, когда девочка наконец ступила на более прохладную землю чаши Вейра, острая боль в ногах заставила ее остановиться. Она присела, прислонившись к стене, и стала ждать, когда боль хоть немного утихнет. Файры кучкой сбились вокруг своей хозяйки. Все уже собрались поблизости от кухонной пещеры, и девочку никто не замечал, чему она была только рада, — уж больно глупой и никчемной она себя ощущала. Путь до кухни неблизкий, ну да ничего, потихоньку она доберется.

Со стороны долины доносились испуганные вскрики животных; Менолли увидела, как Рамота парит в воздухе, выбирая очередную жертву. Одна из женщин говорила, что Рамота не ела вот уже десять дней, и это только усугубило ее и без того вспыльчивый нрав. На берегу озера новоиспеченные всадники кормили и купали своих драконов, а взрослые показывали им, как смазывать маслом чувствительную кожу малышей. Белые туники мальчиков ярко выделялись на фоне лоснящихся шкур — зеленых, голубых, коричневых, бронзовых. Юная королева расположилась немного поодаль, ее сопровождали два бронзовых дракона. Только белого дракончика нигде не было видно.

На карнизе Вейра, нависавшем над чашей, греясь на солнышке, прикорнули драконы. Слева, рядом с королевским вейром, Менолли заметила бронзового Мнемента. Сидя на задних лапах, он наблюдал, как охотится его подруга. Из королевского вейра вышел какой-то мужчина и стал спускаться по лестнице. Перекрывая гул разговоров, раздался звонкий голос Фелины. Там, у кухонной пещеры, всадники расставляли столы для вечернего пиршества. Их яркие праздничные камзолы мелькали среди более скромных одеяний холдеров и ремесленников, которые, сбившись в небольшие кучки, почтительно жались в отдалении.

Мужчина, вышедший из королевского вейра, уже спустился к подножию чаши; Менолли рассеянно следила, как он шагает по направлению к ней. Обе тетушки, первая и вторая, налетели на девочку и принялись что-то взволнованно трещать, явно ожидая от нее утешения. «Давно пора смазать им шкурки, — виновато подумала Менолли. — В суматохе я совсем забыла об этом».

— У тебя две зеленых? — спросил чей-то удивленный голос. Подняв голову, Менолли увидела прямо перед собой долговязого мужчину, взгляд его светился интересом и дружелюбием.

— Да, это обе мои, — ответила девочка и подняла руку, чтобы он мог получше рассмотреть ее питомцев. — Они любят, когда им почесывают надбровья, — вот так, осторожно, — показала она. На длинном лице незнакомца расплылась добродушная улыбка.