Земля будет вам прахом - Майкл Маршалл

Вместо того чтобы выплатить долг и зажить нормальной жизнью, он решил удвоить полученные деньги, купив новую порцию наркотиков, на сей раз в Астории. Наркотики ему продали. Потом пошли следом за ним по улочке, где и отобрали груз. После этого Кайл топил горе в местных барах, накачиваясь остатками наркотиков от первоначальной сделки и заказывая выпивку на сэкономленное от присланных мной денег. Он стал непредсказуем и агрессивен. На сегодняшний день он не спал три ночи, что действовало на него угнетающе, и этим Беки объясняла принятое им решение.

Я выслушал ее рассказ и не проникся сочувствием. Все полагают, что они сильнее наркотиков: начинающие рок-звезды, остроглазые уличные торговцы или домохозяйки с рецептами от врачей. Наркотики какое-то время наблюдают за ними с улыбчивой снисходительностью, а потом берут за шкирку и как следует дают под зад. Я был зол на Кайла и не чувствовал себя обязанным вставать на пути его встречи с судьбой. Есть порог, за которым перестаешь говорить с человеком: ты общаешься с наркотиком, и все люди в этом состоянии похожи друг на друга, потому что наркотик — вещь запредельная, порочная, аморальная и лежит за гранью понимания.

Тут среди ее всхлипываний я уловил новый звук и начал прислушиваться.

— Беки, с тобой все в порядке?

— Да, — тут же ответила она.

Но я узнал этот звук. Его издает человек, испытывающий физический дискомфорт.

Она не хотела говорить, но я нажал на нее. Прошлой ночью, вероятно, в то время, когда я рассматривал царапины на стене мотеля, звонок в дверь вывел Беки из тревожного сна. Она решила, что это Кайл надумал наконец вернуться с небес на землю, и выпрыгнула из кровати, чтобы сначала высказать ему все, что думает, а потом задушить в объятиях, впрочем, скорее всего, она сделала бы это одновременно.

Но оказалось, что это вовсе не ее бойфренд.

Они хотели, чтобы Кайл правильно их понял. Поэтому, перешагнув порог, они уделили повышенное внимание лицу Беки. Они не сделали того очевидного, что могли бы сделать двое мужчин, но только потому, что были профессионалами. И в перспективе это могло скверно кончиться.

Я обнаружил, что спокоен, но на дурной манер. Спокоен, как пленка льда на глади глубокого озера.

— Кайл знает?

— Я сказала ему утром по телефону.

— Так почему он не с тобой?

Она ничего не ответила.

— Собери вещи и отправляйся к отцу, — велел я.

— Ты с ума сошел? Я не могу показаться ему в таком виде.

— Если ты не сделаешь это сегодня, может, вообще уже никогда ему не покажешься.

— Джон, у меня такой вид, будто я грохнулась мордой с лестницы. Если папа меня увидит, он свернет Кайлу шею.

— И правильно сделает.

— Джон, я не могу…

— Беки, так надо, — (Она снова принялась рыдать.) — Я удивлен, что ты вообще осталась жива. Больше у тебя такого шанса не будет. Уезжай. Возьми то, что для тебя ценно. Не оставляй ничего, где может быть адрес твоих родителей, их или твой номер телефона. Когда будешь уезжать, убедись, что за тобой не следят. И не возвращайся.

— Я… я просто не знаю…

— Беки, я смогу помочь, только если ты не будешь мешать. Скажи, что ты сделаешь это. Обещай.

Она пообещала.

— Когда приедешь к отцу, позвони Кайлу.

— Он с утра не берет трубку. После того как я рассказала ему… о том, что произошло.

— Тогда оставь ему сообщение. Скажи, что говорила со мной. Скажи, что деньги можно будет вернуть и ты мой друг, для защиты которого я готов на многое. Скажи, что, если он немедленно со мной не свяжется, мне придется поговорить с ним очень, очень серьезно. И не забудь подчеркнуть слово «поговорить». Он поймет, что я имею в виду.

Я слышал, как она сопит, трет глаза, пытаясь взять себя в руки. Я мог представить, как она оглядывает квартиру, отмечая, что следует забрать.

— Я ему скажу. Хорошо.

— И уезжай, — повторил я более мягко. — Немедленно. Ты там больше не живешь.

— Хорошо. — Она помедлила. — Ты и правда это имел в виду? Что готов…

— Беки, у меня нет времени.

Я захлопнул телефон и выехал на дорогу.

Первым делом я отправился в полицейское управление Блэк-Риджа. Шериф заставил меня прождать сорок минут.

Потом он выслушал мой рассказ о смерти Джесси, не сделав никаких записей, и поблагодарил за потраченное время. Я спросил, известно ли ему что-нибудь о местонахождении Эллен Робертсон. Он ответил, что неизвестно. Я поинтересовался, собирается ли он вести расследование, при условии что произошла автокатастрофа, а люди, которые должны были позаботиться о пострадавшей, перевернули вверх дном ее дом. Он сообщил, что я неправильно интерпретирую события.

— Так что же должны сделать эти люди, чтобы у полиции открылись глаза?

— Что-нибудь конкретное, — сказал он. — Что может быть расследовано.

— Эта заметка о прошлом Эллен. О прошлом, которым они мучили ее, — этого недостаточно?

— Хочу напомнить, что я ее не видел.

— Надеюсь, вы не считаете меня лжецом?

— Нет. Хотя мои полномочия не распространяются на подобного рода оценки. Без бумажки я бессилен. А вы ее сожгли. Но тут можно возразить: если в Европе госпожа Зайтук (при том условии, что это действительно она) подозревается в убийстве, то Робертсоны проявляют милосердие, не выдавая ее властям.

— Пожалуй, вы и могли бы возразить, если бы ваш язык не был занят — не вылизывал с таким сладострастием задницу семейства Робертсонов. А так вам не удается использовать его для вразумительных речей.

— Мистер Хендерсон, я объясню наглядно. — Он взял листок бумаги из струйного принтера на краю стола. — Вот этот лист, скажем, Блэк-Ридж.

Он взял ручку и начертил большой крест в середине.

— А это — Робертсоны, — сказал он, изобразил крест поменьше внизу листа и добавил: — А вот это — я. — Потом он поставил колпачок авторучки на лист бумаги между двумя крестами. — А это — вы.

— Вы меня недооцениваете.

Он приподнял листок с одного края. Колпачок перевернулся, соскользнул с бумаги на столешницу, а оттуда — на пол.

— Теперь вам стало яснее?

— В вас погиб учитель, — сказал я. — Школы по всей стране разыскивают такие исключительные таланты.

— Именно в этом и состоит моя работа. Объяснять происходящее. Снова и снова. Людям, которые, похоже, не понимают с первого раза. — Он холодно посмотрел на меня. — Здесь есть сообщество, мистер Хендерсон. И вы не являетесь его частью — это и было предметом моей маленькой демонстрации, что вы, как я вижу, поняли. Я — часть этого сообщества. Робертсоны тоже. Вместе со многими другими, чьи семьи живут здесь уже много лет. Правильная линия нередко заключается в том, чтобы сохранять статус-кво, в особенности если он не нарушался дольше жизни любого из нынешних обитателей. Как полицейский я должен действовать, руководствуясь фактами, а у вас нет ни одного свидетельства, которое указывало бы на Брук или Кори.

Он пожал плечами. Я посмотрел ему в глаза, понимая, что по большому счету он прав.

— И возможно, я слишком увлекся метафорами, но на вашем месте я бы подумал, как по доброй воле убраться с нашей столешницы. Как можно скорее. Например, самолетом.

Я встал:

— В свою очередь хочу предложить вам поразмыслить над двумя вопросами. Во-первых, если в каком-то месте умирает ваш сын, вы перестаете быть там туристом.

— Я не имел в…

Я взял лист бумаги со стола, разорвал пополам и бросил в корзину.

— А толкование этого я оставлю в качестве упражнения для начинающих философов.

Глава 27

Она принялась колотить в заднюю дверь. Изо всех сил. Потом, понимая, что это бесполезно, обошла дом и снова стала стучать в парадную. Никакой реакции. Либо никого нет, либо решили не отвечать.

Кристина подождала еще две минуты и пошла назад. Оглянулась на дом — может, шелохнется занавеска. Не шелохнулась. Нет, мать не стала бы от нее прятаться. Значит, ее здесь не было.

Она развернулась и припустила по дороге. Следовало поспешить на работу. Люди, которых она встречала на улице, отворачивались. От нее, друг от друга, от всего. Темнело, из леса несло холодом. Некоторые из обитателей Блэк-Риджа торопились домой, чтобы побыстрее оказаться в тепле, но не только. Люди понимали, что наступает время, когда нужно быть под крышей. Люди чувствуют такие вещи.

Ну и что, уговаривала она себя, она с такой дрянью сталкивалась на протяжении всей жизни, по крайней мере той ее части, что прошла в Блэк-Ридже. Но этот день был каким-то особенным. Деловая жизнь текла как обычно. Разве что она чувствовала себя виноватой, потому что отпускала саркастические замечания касательно талии умершей девушки.

Люди — реальны, и то, что ты делаешь с ними, тоже реально. Что бы ты про себя ни думала.

Она слышала, как оно происходит, чувствовала на протяжении всего пути из своей квартирки на другом конце города. Дома она пыталась читать роман, чтобы отвлечься от приятных, но глупых мыслей, которые, к ее раздражению, не давали ей покоя последние сорок восемь часов.