Мания величия - Альберт Байкалов

– А что? – насторожился он, заподозрив, что она специально произнесла эту фразу громче, чтобы дать знать своим подельникам.

– Так много? – Лизабет подняла на него удивленный взгляд.

Матвей схватил ее за подбородок и сдавил:

– Ты задаешь много вопросов!

Девушка устремилась к машине и уже через минуту вернулась.

– Ну, что?

– Держи. – Она попыталась всучить ему пакетик с порошком.

– Не надо мне. – Он схватил ее за запястье и отстранился: – Это тебе.

– Мне? – ужаснулась она, по-видимому, решив, что здесь какой-то подвох.

– Ты сейчас вернешься со мной в гостиницу, но развлекать будешь другого человека, – увлекая Лизабет в сторону улицы, быстро заговорил Матвей. – Он ждет тебя в номере…

– Но почему?

– Не перебивай. – Матвей с силой дернул ее за руку. – Если хочешь хорошо заработать, будешь делать то, что я тебе скажу, нет, я найду другую, – с этими словами Матвей отпустил ее руку и сделал вид, будто уходит.

– Нет, я сделаю все, как ты хочешь! – запротестовала Лизабет.

Матвей едва развернулся, как ее подруги по цеху тут как тут.

– Что-то не так? – спросила раскрашенная совсем юная девочка.

– Мы можем… – открыла было рот ее более взрослая подруга, но Лизабет не дала закончить ей фразу:

– Убирайся, крыса!

– Смотри, а то мы можем и втроем. – Окинув Лизабет презрительным взглядом, они вернулись на свое место.

– Слушай и запоминай. – Матвей направился в сторону гостиницы. – Там трое мужчин, поэтому ты прихватишь еще подружку…

– Я могу с двумя! – догадавшись, что от нее уплывает двойной навар, запротестовала девушка.

Матвей зарычал от досады:

– Он любит совсем юных, поэтому постарайся не ударить лицом в грязь. После того как все сделаешь и с тобой рассчитаются, зайдешь ко мне, и я тебе добавлю еще двести долларов.

– Ты много платишь. – Неожиданно Лизабет встала. – Скажи, нас хотят убить?

– С чего ты взяла?

– Тогда в чем дело? – заволновалась проститутка.

Она очень хотела заработать денег, которых ей хватит на полгода, а с другой стороны, было очень страшно.

– Ты должна сделать так, чтобы в сумке твоего клиента остались наркотики. – Пытаясь понять, как до нее дошло сказанное им, он посмотрел ей в глаза.

– Ты хочешь их подставить? – Лизабет шлепнула себя ладошкой по бедру. – Круто!

– Поэтому третью, несовершеннолетнюю проститутку ты должна убедить остаться до самого утра.

– А если твои друзья откупятся в полиции, а потом найдут меня? – округлила она свои глазки.

– Никто тебя искать не будет, – заверил он ее.

– Скажешь тоже, но ведь девушки, которые там будут, наверняка потом все расскажут…

– Послушай, кто поверит, что проститутка на последние деньги купила наркотики и наняла подруг, чтобы отправить в тюрьму совершенно незнакомых иностранцев?

– Я как-то не подумала об этом, – просияла она. – Каждый полицейский в этом районе знает, сколько песо мы имеем…

Несмотря на занятость и усталость, сбор и отлет команды в Папуа – Новую Гвинею Вильцын контролировал лично. С этой целью он прибыл в аэропорт за час до регистрации на рейс, однако к команде не подходил и вообще не вышел из машины. Вильцын издалека наблюдал, как из подъехавших к центральному входу такси выходили его люди и, выгрузив свой багаж, проходили внутрь аэровокзала. Он терпеливо дождался звонка находившегося там Праздника, который доложил, что регистрация и посадка прошли без каких-либо перипетий. И лишь когда самолет оторвался от взлетки, Эдуард Юрьевич дал команду водителю везти его домой. В Москву Вильцын не собирался. Жена уже знала, что он должен вылететь в Папуа – Новую Гвинею. Да и не тянуло его к ней. Теперь все его мысли невольно были заняты одним: как добиться Марты. С момента разговора с Таксистом прошло немного времени, а Эдуард Юрьевич совсем потерял голову и уже размышлял, как обмануть Кораблева, которому пообещал по прилете в Папуа вернуть Марту. С одной стороны, на карту была поставлена его собственная жизнь, но на другой чаше весов лежало нечто необычное, испытанное много раз, но все время казавшееся новым и напрочь срывавшее крышу даже ему, огрубевшему и, казалось бы, давно разучившемуся испытывать какие-либо чувства.

Под равномерный гул двигателя Вильцын вновь вернулся к разговору с Таксистом. Сейчас уже не так остро ощущалось то, что он пережил, услышав прозвучавший из его уст ответ. А в тот момент было чувство, будто его размазали по стене. Почему ему не доверяют? А может, доверяют, но у него мало денег? Тогда сколько надо, чтобы приняли в организацию? А что, если Таксист действительно не имеет отношения к масонам? Тогда на кого он работает? Ведь этот человек сам неоднократно намекал, что с него требуют гораздо строже. Но кто тогда может стоять за ним? Кто приводит в ужас министров, директоров департаментов и губернаторов и заставляет их красть миллиарды? Куда уходят эти безумные деньги? Какая сила подчиняет своей воле экономики государств, диктует курс валют, обрушивает рынки и устраивает войны? Поведение и образ жизни Таксиста были окутаны тайной. Собственно, что знал о нем Вильцын? Ничего. Ему даже непонятно было, отчего у этого человека такая кличка. Общий корень с фамилией отсутствовал, хотя она могла также быть изменена. Если предположить, что он раньше работал водителем, то тоже не вяжется с характером. Попытка обратиться к бывшим коллегам также не принесла результата. Они поставили под сомнение само существование человека с такими данными. Конечно, можно было пойти дальше и сказать, что он знает его лично, и тогда, быть может, какой-то результат и был бы. Но Эдуард Юрьевич побоялся это делать, ибо знал, что излишнее любопытство наказуемо.

Вильцын был убежден: миром правят масоны. Ведь недаром ее членами являются люди, которым принадлежит основная часть мирового капитала. Иначе как объяснить тот факт, что «Сарсар Эйч» так легко раздавил весь отечественный авиапром, на деле не имея на то потенциала? С какой легкостью сертифицирован самолет всеми международными комиссиями и комитетами по безопасности! Так легко не получается ни у «Боинга», ни у «Аэрбаса», которые представляют туда практически идеальные машины.

Про общество «вольных каменщиков» Вильцын много слышал от своих коллег, еще работая в органах, но относился к этому скептически и с некоторой долей иронии. Однако последние несколько лет в корне изменили его отношение к этой казавшейся сказочной проблеме. Потихоньку, втайне ото всех, он стал изучать материал, касающийся масонов, постепенно приходя к выводу, что, сам того не подозревая, видимо, оказался на службе этой организации. Работу, которую он делал, не назовешь чистой. Она была связана с похищением людей, промышленным шпионажем, шантажом, сбором компромата и даже устранением неугодных. Она все глубже и глубже затягивала. С завидным постоянством освобождаясь от нерадивых или чересчур болтливых подчиненных, Эдуард Юрьевич все чаще стал ловить себя на мысли, что когда-то придет и его черед. И дело даже не в том, что он когда-то оступится или совершит ошибку, за которую придется платить. Просто Вильцын из собственного опыта знал: долго на подобной работе людей не держат. С каждым днем узнавая все больше и больше, они становятся опасными. И тогда у него возникла идея. Окончательно уверовав в то, что находится на службе у масонов, он принял решение попроситься в их ряды. Нет, Вильцын особо не жаждал видеть себя посвященным. Просто в его положении это стало необходимостью, без которой он долго не проживет. Одновременно для себя Вильцын решил: если Таксист откажет, он начнет подготовку к своему исчезновению.

Когда машина свернула к поселку, где располагался его загородный дом, и понеслась по заснеженной дороге меж рядами ровных сосен, он вдруг увидел стоящего посередине человека.

– Опять Кораблев? – удивился водитель.

– Ты что, спятил? – вглядываясь в силуэт в коридоре света, ужаснулся Вильцын. – Он же улетел!

– С него станется, видели, как парней отделал? – стоял на своем водитель.

Но Вильцын не ответил ему. Он вдруг понял, что водитель прав. На дороге, широко расставив ноги, стоял собственной персоной Матвей Кораблев.

– Стой! – заорал он не своим голосом и пришел в себя от того, что полетел вперед.

– Что с вами, Эдуард Юрьевич? – раздался голос водителя.

– А что такое? – приходя в себя, словно выныривая из пучины вязкой и липучей массы, спросил он.

– Закричали.

Вильцын наконец понял, что сидит он не впереди, а сзади, и попросту задремал. Между тем машина уже стояла во дворе напротив окруженного соснами дома, на втором этаже которого светилось единственное окно. Глядя на него, он помассировал рукой шею, окончательно приходя в себя, тронул припухшую и заклеенную пластырем переносицу. Тем временем подбежавший к машине охранник открыл дверцу.

Вильцын с трудом выбрался из машины и огляделся. Усыпанное звездами небо, казавшиеся теперь черными сосны, морозный воздух слегка взбодрили. Вильцын посмотрел на охранника: