Ленин и мы. Разоблачение мифов - Рустем Ринатович Вахитов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта позиция Ленина связана и с другим его твёрдым убеждением – что эпоха наций уже заканчивается, наступает новая эпоха, когда народы сольются в единое, культурно гомогенное человечество, поэтому чем скорее сотрутся национальные различия, тем лучше, а большое унитарное государство имеет для этого больше возможностей, чем государство федеративное, где есть перегородки между субъектами, и тем более совокупность национальных государств. Ленин отмечал: «Широкое и быстрое развитие производительных сил капитализмом требует больших, государственно-сплочённых и объединённых территорий, на которых только и может сплотиться, уничтожая все старые, средневековые, сословные, узкоместные, мелконациональные, вероисповедные и прочие перегородки…»
Разумеется, Ленин не отрицал права наций на самоопределение, которое в то время было обязательным тезисом в наборе воззрений сторонника прогрессизма. Но в отличие от представителей национальных крыльев российской социал-демократии, например, «Бунда», он не возводил это право в абсолют. «Мы… заботимся о самоопределении не народов и наций, а пролетариата в каждой национальности», – заявлял Ленин. Это значит, что, если «парад суверенитетов» будет препятствовать утверждению социализма в России, Ленин был готов и считал совершенно необходимым против него бороться. Будущее это показало: в годы гражданской войны Ленин, сначала признав независимость Польши и Финляндии, стал оказывать помощь финским коммунистам и готовить поход Красной армии против «белопанской Польши»: Советская Польша и Советская Финляндия, по его мысли, должны были войти в Советский Союз.
Почему же Ленин отошёл от своих симпатий к большому унитарному государству и стал с 1918 года сторонником федеративного устройства Российской республики, а в 1922 году выступил за проект расширенной федерации советских республик? Потому что Ленин был не доктринёром, а реальным политиком. Политика же – искусство возможного. Хороший политик стремится к осуществлению не того, что он считает правильным в теории, а того, что возможно и наиболее оптимально на практике, в имеющейся наличной ситуации. Ситуация же оказалась очень сложной. Революция разбудила национальную энергию народов Российской империи. Временное правительство своей бездарной, никуда не годной политикой, довело страну до развала и допустило возникновение множества национальных государств на окраинах империи. Построить унитарное государство в таких условиях оказалось просто физически невозможным, и это показал опыт «белых»: они были несгибаемыми, бескомпромиссными сторонниками «единой и неделимой России» и ни при каких условиях не допускали существования в ней национальных автономий и тем более союза России с другими республиками. Кончилось это для них плачевно: они толкнули лидеров нерусских национальных движений – некоторые из них поначалу были их союзниками – к союзу с большевиками. Это хорошо видно на примере башкир. В 1917 году Всебашкирский съезд объявил о создании башкирской национальной автономии в составе Российской федеративной республики (под которой имелась в виду, конечно, республика, объявленная 1 сентября 1917 года Предпарламентом). После роспуска советским ВЦИКом Учредительного Собрания башкирское движение, имевшее своё военное крыло – башкирское кавалерийское войско, примкнуло к КОМУЧу (Комитету членов Учредительного собрания), который провозгласил себя настоящей законной властью в России – правительством той самой Российской Федеративной Демократической республики, что была официально создана Учредительным Собранием. Таким образом башкирское движение оказалось на стороне белых и отвергло власть большевиков как «узурпаторов». Однако осенью 1917 года в руководстве «белой республики» происходит переворот, к власти приходит А. В. Колчак, который занял твёрдую позицию недопущения национальных автономий и федеративных структур. Кончилось это тем, что башкирское войско почти в полном составе переходит на сторону красных, а его лидер Заки Валидов подписывает с Лениным и Сталиным в марте 1919-го договор о вхождении автономной Башкирской советской республики в Российскую Советскую Федеративную Социалистическую республику. Колчак получил «дыру» в Оренбургском фронте, а Юденич – башкирских «красных конников» под Петроградом.
То же самое касается и разразившегося в 1922 году спора между Лениным и Сталиным по поводу автономизации или федерализации советского государства. Первоначально Сталин, как известно, не хотел образования СССР, а предлагал создать расширенный вариант РСФСР, куда бы вошли в качестве автономий Украина, Белоруссия и Закавказье (и это, кстати, был ещё компромиссный вариант, потому что Бухарин и другие левые коммунисты выступали вообще за унитарную Российскую советскую республику в границах будущего СССР без каких бы то ни было национальных автономий). Ленин же выступал за союз уже имевшейся РСФСР с Украинской, Белорусской и Закавказской республиками. Сейчас об этом также много говорится и часто можно услышать в адрес Ленина самые смелые упрёки: если бы он не настоял на своём плане, то в 1991 году не было бы никакого распада СССР. Как будто не существовало никаких других причин для распада СССР в 1991 году, кроме того факта, что республики СССР формально считались государствами, а в Конституции СССР наличествовал тезис о праве союзных республик на отделение! Но ведь этот тезис был в Конституции много десятилетий – и ничего. В сталинской Конституции было прописано даже право республик на собственные вооружённые формирования и на международные связи, но СССР при Сталине почему-то не развалился.
В действительности, любой политик решает задачи, которые жизнь выдвинула здесь и сейчас, и не может себе позволить роскошь рассуждать: что же будет через семьдесят лет. За такой исторический срок может произойти что угодно, ведь в политике, как в гераклитовой реке, даже за несколько дней всё кардинально меняется. Ленин выступил против плана Сталина, потому что понимал: если руководство Башкирии или Туркестана ещё согласно на национальную автономию в составе России, то, например, руководство Украины на это не пойдёт. События гражданской войны показали, что украинский национализм оказался самым агрессивным после польского и финского. Он имел широкое распространение не только в буржуазной среде на Украине, но и среди украинских коммунистов. Большевикам удалось их перетянуть на свою сторону только ценой больших компромиссов и уступок, и, если бы коммунисты России стали при этом претендовать на включение Украины в состав Российской республики, то все их пропагандистские заверения о том, что закончилась эпоха «великорусского империализма» и началась эпоха «свободы наций», сразу бы обесценились. Ещё не родившийся Советский Союз мог потерять Украину, как он потерял Прибалтику или Польшу, которые чуть-чуть не вошли в состав советского государства, а СССР без Украины – житницы России и защитной зоны, выставленной перед агрессорами с Запада, стал бы очень и очень уязвим.
В конце концов, как мы уже говорили, политика судят по результатам. Расчёт Ленина на умиротворение украинских, белорусских и закавказских националистов большей свободой оправдался. СССР оказался крепкой конструкцией, вынеся разброд при НЭПе, коллективизацию и даже войну, в которой немцы делали ставку на использование национализмов входивших в СССР народов. СССР
