Все ради любви - Дженел Тейлор

— Пахнет восхитительно, — сказала она, когда они садились за стол.

— Это рецепт моей матушки: она отлично готовит, и моя сестра тоже.

За едой они продолжали разговор. Квентин расспрашивал Рэчел о благотворительной работе, о церкви, о занятиях в клубе.

— Когда я вышла замуж и приехала сюда, Гейнсы заставили меня заняться всем этим, потому что они были одной из самых влиятельных семей в городе, со множеством деловых и общественных связей. Но мне нравится помогать обездоленным, и я делаю, что могу. Я обнаружила, что большинство людей готовы пожертвовать деньги и вещи для распродажи ради благой цели, но очень немногие соглашаются тратить время и силы на настоящую работу. Я понимаю, что для тех, у кого семья, это трудно, все время занято. У меня свободного времени больше, так что мне проще. Самая главная трудность в том, чтобы научиться иногда говорить «нет». Некоторым кажется, что, раз я одинока и без маленьких детей, у меня полно времени и сил, поэтому они считают мой отказ равносильным преступлению. Думаю, у тебя бывает то же самое с выступлениями на публике и интервью. — Он кивнул с полным ртом. — Закончив свои проекты, я намереваюсь немного замедлить темп, сосредоточиться на ином, начать другое дело. Например, завтра у Меня бридж-клуб, приглашение на ленч, встреча в женском клубе и еще одна. Затем я должна уделить некоторое время проекту, который пора заканчивать.

Отхлебнув вина, Квентин сказал:

— Наверное, на этой неделе ты потратила на меня много времени.

— Да, но это было приятно и… очень нужно, — добавила она со смехом. Я специально ищу себе дела с тех пор, как уехали дочери, чтобы все время уставать и не скучать.

— Если твое расписание не слишком забито и тебе нужен еще один вечер отдыха после трудного завтрашнего дня, не хочешь ли поужинать со мной в пятницу?

— Отлично, я согласна. В семь часов годится?

— Вполне. Мы съедим хороший десерт, раз уж сегодня я ничего не принес. Я не ем много сладостей, поэтому мне и в голову не пришло купить что-нибудь.

(Если я и хочу чего-нибудь сладкого, так это тебя, Квентин Ролс. Стоит ли мне упоминать о том, что произошло много лет назад, рискуя испортить вечер, или избегать этой темы, как делаешь ты? Может быть, ты ждешь, что я заговорю первой, и удивляешься, почему я молчу? Я не знаю, как быть, и это стоит между нами, но как же мне объяснить, почему я тогда бежала, как кролик? Еще рано, Рэчел.) Она выбрала менее опасную тему.

— В субботу в доме Бекки Купер будет вечеринка, не хочешь ли пойти со мной? Ты сможешь встретиться там со Скоттом и обсудить идеи переоборудования дома. На школьной встрече было так много народу, что ты, вероятно, его не помнишь. Они замечательные люди, а Бекки — одна из двух моих лучших подруг. Думаю, они тебе понравятся. Вечеринка с двух до шести.

— Наверное, это будет интересно и полезно для меня. Я заеду за тобой в полвторого, хорошо?

— Отлично, — откликнулась она. (Почему он так быстро согласился?)

Закончив есть, они убрали со стола, сложили посуду в моечную машину и навели порядок на кухне.

— Не пойти ли нам подышать свежим воздухом и немного поразмяться? — предложил Квентин.

— Пошли.

Они молча обошли вокруг бассейна, любуясь красивым видом, наслаждаясь спокойствием вечера и обществом друг друга.

Квентин остановился у фонтана послушать его умиротворяющее бормотание, потом, пригнувшись, вошел в беседку, обвитую плющом.

Он наблюдал, как облака, плывущие по небу, отражаются в воде бассейна, вдыхал аромат цветов, свежескошенной травы, подстриженных кустов… и женщины, которая прошла рядом и села на скамейку позади него. Вдалеке лаяли собаки, пели ночные птицы и цикады, а из соседнего дома слышалась тихая музыка. Ветерок перебирал кроны деревьев. В воздухе чувствовался запах влаги. Квентин повернулся и прислонился спиной к столбу арки. Свет, проникавший сквозь решетки, падал на лицо и фигуру его спутницы. Она смотрела на него со смешанным выражением сомнения, настороженности и (странно!) удовлетворения.

Квентин сел рядом с ней на скамью и взял ее руку в свою.

— Тебе не кажется, Рэчел, что пора поговорить о нас, о том, что произошло двенадцать лет назад. Ты скрылась, не простившись и не оставив адреса. Мне казалось, что между нами тогда возникло что-то хорошее и важное. Или я ошибался?

Рэчел поднялась, но он удержал ее.

— Я отвечу, — успокоила она его, — но мне будет проще, если я смогу двигаться и не буду отвлекаться из-за близости к тебе.

Он выпустил ее руку.

— Я тебя отвлекаю?

Рэчел встала и взглянула ему прямо в лицо.

— Гораздо больше, чем ты думаешь.

Он заставил себя не вскочить.

— Это хорошо или плохо?

— Не знаю, отчасти поэтому я так трусливо тогда и сбежала: я не могла понять, как вышло, что ты так сильно и быстро повлиял на меня. Даже будучи… близки, мы никогда не говорили о наших чувствах, не давали обещаний и даже не упоминали о том, чтобы увидеться еще раз. Честно говоря, я не думала, что наши пути когда-нибудь вновь пересекутся.

— Ты недовольна, что так случилось?

— Нет, конечно, нет. Я никогда не делала ничего подобного до того, как встретила тебя, и потом тоже. Все случилось так быстро и просто, что я испугалась. Я сказала себе, что это просто летний роман на борту корабля, из которого не выйдет ничего серьезного, потому что наш возраст и образ жизни очень различны. Я думала и надеялась, что небезразлична тебе, но это не значило, что ты хочешь от меня чего-то большего, — ты ведь никогда не говорил и не намекал о продолжении. Мне просто хотелось облегчить нам расставание. Я не знала, что говорить и как себя вести в таких обстоятельствах, не хотела закончить все ложью или извинениями, не хотела все опошлить.

— Ты не дала мне возможности сказать тебе о моих чувствах, сказать, что я хочу увидеть тебя снова, что мне это необходимо, — упрекнул ее Квентин. — Я пытался найти тебя, но ты назвала свое девичье имя и город, откуда давно уехала, и я попал в тупик. Я даже нанимал частного сыщика, но он лишился лицензии прежде, чем успел приступить к работе. — Он заметил, как она изумилась, услыхав это.

— Вскоре мне пришлось делать операцию, а потом долго лечить плечо, стараться вернуться в игру. Почти все, особенно средства массовой информации, наблюдали за мной, как коршуны, ожидая, что я потерплю неудачу, готовые заклевать меня. Когда все уладилось, я решил, что прошло слишком много времени, чтобы предпринимать новые попытки. Ты много значила для меня, Рэчел: ты была одной из тех немногих женщин, которые любили именно меня. С тобой я был самим собой. — Он глубоко вздохнул и продолжал: — Наконец я сказал себе, что ты, должно быть, не испытываешь ко мне никаких чувств, иначе сама нашла бы меня, ведь это нетрудно. Затем мне пришло в голову, что ты подумаешь, что я назвал тебе ненастоящее имя, — на самом деле я хотел скрыться от вездесущих корреспондентов — и решишь, будто обманывал тебя, просто чтобы хорошо провести время.