Истребитель подводных лодок - Дональд Макинтайр

Наконец нам представился случай испытать новое средство истребления подводных лодок — бомбомет «Хеджехог». Пока Ридли контролировал гидроакустиков и непрерывно поступавшие пеленги и дистанции, я осторожно выводил «Хесперус» в точку залпа. Все шло отлично. Пока мы выходили в точку залпа, контакт продолжал оставаться надежным. Затем послышался возглас Ридли «Огонь» К своему стыду, я должен признать, что никакого залпа не произошло! Поспешный запрос расчету «Хеджехога» объяснил, что случилось. Мы не были знакомы с нашим новым оружием и не знали, что бомбы для «Хеджехога», имевшие сложный набор предохранительных чек, которые надо было вынимать одну за другой, требуют слишком много времени для приготовления. Для подготовки к выстрелу двадцати четырех бомб требовалось очень много времени. Поэтому вполне естественно, что за небольшой промежуток времени между приказаниями «Контакт» и «Огонь» расчет не исполнил команды. Наши учебные стрельбы производились болванками, которые не имели подобных приспособлений, обеспечивающих безопасность, и поэтому необходимая задержка во времени осталась неучтенной.

Но так или иначе лодку необходимо было уничтожить любой ценой, иначе нам никогда не удалось бы смыть с себя позор.

К счастью, условия для работы гидроакустической установки были превосходными, и хотя лодка, вероятно, как обычно, ушла на большую глубину, мы смогли удержать контакт с ней и произвели точную атаку обычными глубинными бомбами.

В ходе атаки и преследования лодки гидроакустиков ввело в заблуждение использование лодкой имитационного патрона. Но мы всегда помнили об этом, и на этот раз Ридли быстро разобрался в обстановке и правильно нацелил акустиков.

К этому времени «Климейтис» также вышел в атаку. Мы сделали еще один заход и вместе с обычными глубинным» бомбами сбросили на лодку однотонную бомбу один из новых видов противолодочного оружия. Фактически это была торпеда без двигателя с корпусом, заполненным взрывчатым веществом, которую выстреливали из торпедного аппарата.

Вскоре на асдике стали прослушиваться довольно странные шумы. Казалось, подводная лодка начала всплывать. Все мы в страшном волнении ждали ее появления на поверхности.

Но, очевидно, лодка лишь несколько уменьшила глубину погружения. Вновь появилась возможность использовать «Хеджехог». Мы снова заняли позицию для атаки, и на этот раз точно по команде двадцать четыре бомбы взлетели в воздух и с всплеском упали впереди нас.

Все молчали, ожидая погружения бомб. Никогда еще секунды не казались такими длинными. Неожиданно раздались два редких взрыва. «Клянусь, мы попали!» — закричал Билл, высунувшись из гидроакустической рубки. Лицо его сияло от возбуждения.

И действительно мы попали. С зияющими дырами в бортах «U-191» ушла на дно со всей своей командой.

Было ясно, что мы вывели из строя ту самую лодку из состава указанной выше завесы немецких подводных лодок, которая первой обнаружила нас, так как оператор радиопеленгатора вскоре доложил, что подводных лодок, имеющих с нами контакт, больше нет.

Самолеты «Суордфиш» с «Байтер», которые к этому времен» начали патрулировать на горизонте, были для нас большой поддержкой. И хотя в последующие два дня они никого не обнаружили, конвой спокойно продолжал свой путь, и мы радовались, зная, что стоит только нашим коротковолновым радиопеленгаторам снова обнаружить немецкую подводную лодку, самолет сможет достигнуть ее гораздо быстрее, чем «Хесперус».

В пасхальную субботу именно это и произошло, но не вблизи конвоя, а в районе нахождения «Байтер», который производил подъем и посадку своих самолетов примерно в тридцати милях от нас. Коротковолновый радиопеленгатор перехватил знакомый сигнал и взял пеленг на него.

На «Байтер» по радио было быстро передано предупреждение, и вскоре после этого один из его самолетов «Суордфиш», патрулировавших в воздухе, заметил подводную лодку.

Лодка погрузилась слишком быстро, чтобы самолет смог атаковать ее, но один из эскадренных миноносцев, эскортировавших «Байтер», — «Патфайндер», специально вызванный в этот район, быстро установил контакт и так же быстро отправил немецкую подводную лодку «U-203» на дно. Это был пример того, каким должно быть взаимодействие корабля с самолетом.

Этот случай помог нам представить, что можно было бы сделать с хорошо обученными летчиками.

На следующий день «Байтер» и его группа оставили нас. Вместо них к нам должна была подойти 1-я эскортная группа фрегатов под командованием капитана 2 ранга Брюэра.

Большую часть своей флотской службы Брюэр провел на эскадренных миноносцах. Он был моим старым другом.

Прибытие этой новой группы совпало с вновь возросшей активностью немецких подводных лодок, которые, как мы решили, опять обнаружили наш конвой.

Оператор радиопеленгатора вновь перехватил донесение противника об обнаружении конвоя. «Уайтхолл» полным ходом направился по засеченному пеленгу в надежде повторить наш успех. Он еще не успел далеко уйти, когда неожиданно обнаружил 1-ю эскортную группу. Очевидно, именно о ней доносила немецкая лодка.

Однако лодка не задержалась на поверхности, и поиск, произведенный 1-й эскортной группой, успеха не имел. Из перехваченных в дальнейшем радиограмм стало ясно, что лодка последовала за эскортной группой и к наступлению ночи заняла позицию для наблюдения за нами. Можно было слышать, как через определенные промежутки времени она вызывала свой штаб, пытаясь передать донесение, пока, наконец, Уокер не пришел ко мне и не предложил пойти на небольшую хитрость. Отлично зная немецкие правила радиосвязи, он предложил выдать себя за другой немецкий корабль, ответить немецкой лодке и принять ее радиограмму для репетования. Я разрешил Уокеру действовать.

Вскоре после этого он пришел на мостик и с сияющей улыбкой доложил, что хитрость удалась. Подводная лодка прекратила передачу, несомненно, в уверенности, что на поддержку ей адмирал Дениц вскоре вышлет «волчью стаю». Командир лодки, вероятно, был разочарован, когда к нему никто не пришел. Пока он напрасно ожидал, что с наступлением темноты к нему присоединятся другие подводные лодки, мы уклонились от него резким изменением курса.

Я часто думал, добрался ли командир этой лодки домой, и если да, то как он объяснил командованию, что забыл донести об обнаружении конвоя. Но, возможно, он был одним из многих, кому не удалось возвратиться из похода в те весенние месяцы 1943 года, когда мы отбивали атаки немецких лодок с такими тяжелыми для них потерями.

29 апреля конвой вступил в район больших и малых айсбергов. Я приходил в ужас при мысли о судах, слепо плывущих в темную ночь через этот район. Ведь любой из айсбергов каждую минуту мог пропороть борт судна и отправить его на дно не хуже любой торпеды.