Слава. Наследник - Евгений Щепетнов

Внезапно двери распахиваются, и из них выходят мужчины, все как один похожие на Славу. Они обнажены, возбуждены, и их большие руки тянутся к застывшей на месте девушке, онемевшей от удивления. Руки «Слав» ласковы, сильны, а губы нежны и горячи. Они ласкают тело девушки, а потом уносят ее через широкий дверной проем к огромной кровати. «Это даже не кровать, а какая-то посадочная площадка», – подумалось Надие. Но больше она ничего подумать не могла – ласки усиливались, возбуждение нарастало, и, наконец, тело ее содрогнулось от невыносимого наслаждения. И еще… и еще…

Она потеряла сознание, а когда очнулась – обнаружила себя лежащей на полу рядом с красным шлемом, слетевшим с головы. Низ ее живота слегка побаливал, а кожа покрылась мурашками – то ли от холода, то ли от остатков возбуждения.

Надия села на край своей кровати и, подняв шлем, с уважением посмотрела на него, огладив тыльной стороной ладони. Потом подумала, забралась на постель и снова надела шлем на голову, закрыв глаза от предвкушения…

Где-то далеко усмехнулся Слава, вторя Шаргиону, описавшему происходящее, но ничего не нарушало тишину каюты, кроме хриплого дыхания девушки и стонов, время от времени исторгаемых ею.

Надия наконец-то приобщилась к благам цивилизации.

Островная башня быстро приближалась и через несколько минут уже не напоминала иглу. Совсем не напоминала. У Славы даже дух захватило, глядя на это сооружение. Если представить Останкинскую телебашню, вернее, две телебашни, поставленные друг на друга, сделать ее не круглой в сечении, а прямоугольной… В общем, не с чем сравнивать. Как эта штука вообще держалась и не обрушивалась – загадка. Скорее всего ее удерживали в равновесии гравигенераторы. Иначе вот бы булькнуло!

Сам остров в диаметре, по прикидкам Славы, был около двадцати километров. Плюс-минус несколько километров – так просто, на глаз, не определишь. Первое, что бросилось в глаза, когда подлетали к нему, – система каналов, мелких озер, вернее прудов, у каждого из которых стояло что-то вроде домика. Остров соединялся с «большой землей» ровной, прямой, как стрела, дамбой, и там, где она выходила на берег, угадывались туши космических кораблей: Космодром, как всегда, был главным источником существования этого поселения.

Земляне плавно приземлились у воды, там, где не было каналов и строений. То, что это озеро принадлежало негуманоидным земноводным, осложняло задачу. И самое главное – как с ними общаться? По выкачанной из Аруста информации, на языке зеленых они практически на разговаривали, контакты поддерживали только с такими же амфибиями, никаких интересов на поверхности планеты, кроме грабежа кораблей, у них не было, так что задача предстояла очень, очень непростая.

Слава быстренько преобразовался свое тело в человеческое, оделся, пристегнул игловик, надел на пояс вибронож и посмотрел на Леру. Она делала то же самое, и через пять минут оба землянина были готовы к любым неожиданностям. По крайней мере, они так считали. Но… космос есть космос, тут нельзя быть готовым ни к чему. Потому что во Вселенной столько вариантов будущих событий, сколько никогда не уместится в голове любого разумного существа.

Пока Слава задумчиво озирал окрестности и думал, почему вокруг этого места амфибии ничего не построили, вода неподалеку от берега забурлила, закипела, будто из глубины поднималась подводная лодка.

Слава не успел даже крикнуть, когда из воды стремительно вылетело огромное щупальце и ухватило его за ногу, впившись присосками так, что у землянина из кожи брызнула кровь. Мгновенно сорвав с пояса вибронож, Слава ударил по щупальцу; полуметровое силовое лезвие с визгом врезалось в конечность неизвестного существа, отсекая его, как ветку дерева.

Слава и Лера не мешкая бросились наутек, подальше от уреза воды и вовремя – туда, где они только что стояли, обрушился целых вал щупалец, извивавшихся, как огромные червяки.

Через несколько секунд стало видно, чьи они, эти щупальца. Из воды появилось существо, похожее на смесь крокодила, древнего ихтиозавра и гигантского кальмара. Такую тварь трудно представить и в дурном сне. Видимая длина ее туловища была не менее пятидесяти метров плюс пучок щупальцев на морде (или голове?) – если его растянуть, получится метров сто, не меньше. Одно хорошо: тварь не вылезала на берег и только лишь шарила щупальцами, отыскивая обидчика.

Не найдя, чудовище повернулось боком к берегу, огромный глаз «крококальмара» посмотрел прямо на Славу, как будто заглядывая ему в душу.

Землянин вздрогнул, почувствовав ментальное давление, и резко выдохнул, напрягшись, как штангист, поднимающий огромный вес, – сила твари была очень велика. Если бы это был не Слава, а кто-то другой – он бы сейчас зашагал прямо в пасть этому гаду.

Славе тоже ужасно хотелось подойти поближе – чудовище внушало ему это желание, – но выстроенные ментальные барьеры выдержали напор.

Щупальца продолжали извиваться, не в силах достать человека, существо ловило Славу взглядом, по-прежнему пытаясь сломать его ментальную защиту, и тогда землянин сам пошел в атаку.

Автоматически, не задумываясь, он оторвал от своего бедра отрубленный кусок щупальца, продолжавшего висеть на ноге (оно причиняло боль), сосредоточился и послал в тварь заряд ментальной энергии такой силы, какой он никогда не применял в своей жизни. Он вычерпал все резервы мозга, собрал все, что мог, и пустил ресурсы на то, чтобы пробить защиту мозга твари и подчинить этот мозг себе.

С первого раза сделать это не получилось. Чудовище, безусловно разумное, отбросило атаку Славы с такой силой, что тот покачнулся и едва не потерял сознание. Гигантский мозг этого «спрута», похоже, обладал колоссальными запасами псионической энергии. Возможно, Слава бы даже проиграл схватку, если бы… как там пелось в старой песне: «На медведя я, друзья, выйду без испуга, если с другом буду я, а медведь без друга»?

Вот именно: у Славы как раз было два друга. И оба они включились в борьбу. Лера взяла мужа за руку, соединившись с ним с одном порыве, и Шаргион, живой корабль, тоже обладающий псионической энергией, влил свои силы в поток энергии.

Общая воля подавила волю твари, и толстенные псионические стены, перекрывающие доступ к мозгу «спрута», рухнули.

Первое, что сделал Слава, – закрепил в мозгу неприятеля посыл верности. Теперь тот не только не мог причинить никакого вреда победителю, но и не имел возможности ослушаться любого его приказа. Теперь он был рабом землянина на веки вечные. Никакими силами нельзя было снять этот посыл, впечатанный в мозг «спрута» совместным усилием трех существ – людей и живого корабля.