Войти в одну реку, или Воспоминания архитектора - Иван Иванович Рерберг

что уральский мрамор содержит большое количество железа и со временем становится бурым, а норвежский не имеет железа и остается белым или серым. Для барельефа на среднем выступе переднего фасада мы выбрали самый твердый сорт синего итальянского мрамора. Обратив внимание на мраморную облицовку Исаакиевского собора, вокруг которого многие годы передвигались коренные леса, мы узнали, что леса служат не только для ремонта трещин вследствие осадки здания, но и главным образом для починки облицовки, которая была произведена из мрамора отдельно от кладки стен и укреплена железными анкерами. Еще при постройке собора архитектора Монферрана предупреждали о непрочности железа в условиях климата Петербурга, но он сослался на пример облицовки собора Петра в Риме и остановил свой выбор на железных анкерах. Отдельные камни облицовки стали выпадать не только потому, что анкера ржавели насквозь, но и потому, что увеличение объема железа при ржавлении разрывало камни. При ремонте приходилось вынимать каждый камень облицовки, многие заменять новыми, а вместо железных анкеров вводить бронзовые. Для работ по облицовке фасадов музея были привлечены итальянские рабочие, преимущественно из Северной Италии и города Милана; это – прекрасные рабочие, которых можно встретить по всем странам земного шара. Они разделяются на чернорабочих «скарпелоно» – для простой обтески камней и мастеров «финиторы» – для вырубки капителей и орнамента. Кроме итальянцев были у нас и русские каменщики. Они работали хорошо, вырубали орнаменты по тем же шаблонам и теми же инструментами, но работа их не была такой искусной и такой живой, как у итальянцев, так же как машинная вышивка не бывает столь художественной, как ручная, и как певец любой национальности не поет так хорошо, как итальянец.

Ломка камней на уральских карьерах и все дело облицовки здания было поручено фирме Георгия Листа. Все фасадные камни были пронумерованы и размеры их были точно определены, чтобы не везти излишнего груза. Стоимость облицовки определилась в один рубль за кубическую четверть аршина, считая материал, его обделку и укладку на место. По обеим сторонам стен были построены леса во всю высоту здания, и по верху лесов передвигался по рельсам кран с лебедкой, по канату которой поднимали все камни. Гладь облицовки состояла из камней толщиною в шесть вершков для ложковых камней и в девять вершков для тычковых; таким образом, камни имели полную перевязку с кирпичной кладкой стен и, кроме того, в каждом ряду укреплялись железными анкерами, покрытыми асфальтовым лаком. Размеры швов между камнями облицовки были определены на основании осадки кирпичных стен на швах, для чего были проведены опыты при смешанном растворе, и ширина шва была определена в три тысячные сажени, или в шесть миллиметров. Толщина кирпичной кладки за мраморной облицовкой велась в полтора кирпича за тычками и в два кирпича за ложками, так что общая толщина стены получалась в три кирпича, или в восемнадцать вершков. Насколько такая толщина стен удовлетворяла тепловым условиям, я буду говорить при описании системы отопления музея. Отдельные камни для колонн соединялись кубиками из того же мрамора вместо деревянных шипов, которые употребляли греки при соединении отдельных барабанов колонн. Две дорические колонны за портиком парадного входа были сделаны из цельных камней полированного валаамского гранита с острова Валаам на Ладожском озере. Этот гранит обладает особым свойством оставаться светло-серым после полировки, тогда как все остальные сорта гранитов после полировки становятся темными.

При разработке рабочих чертежей и шаблонов облицовки мы пользовались гипсовыми слепками с греческого храма Эрехтейона, сделанными с натуры без реставрации; это был подарок греческой королевы, и мы соблюдали пропорции частей с точностью до миллиметра, увеличивая их примерно в два с половиной раза. Поэтому Клейн был совершенно спокоен за пропорции, но мне кажется, что он был не вполне прав, так как детали небольшого храма мы увеличивали более чем в два раза и только шесть колонн небольшого портика превратили в длинную колоннаду по всему фасаду. Многие находили и теперь находят, что стебли колонн тонки, и они отчасти правы, потому что, если смотреть на фасад с близкого расстояния, то темная медная черепичная крыша колоннад не видна, и кажется, что колонны нагружены сзади стоящей высокой стеной и несут значительную нагрузку. Если же отойти дальше, то крыша колоннады отрезает ее от задней стены и впечатление меняется.

Залеман прекрасно знал анатомию мужского тела и животных, но был ярым антифеминистом и за всю свою жизнь не сделал ни одного слепка женской фигуры.

Барельеф над средним портиком был заказан скульптору Залеману[40], профессору Академии художеств, и должен был изображать олимпийские игры. Отлитые гипсы барельефа, или, вернее, горельефа, были отправлены в Одессу, куда доставлялись морем громадные мраморные плиты из Италии, так что и вырубка барельефа из мрамора производилась в Одессе скульптором Мормоне, учеником Залемана. Залеман прекрасно знал анатомию мужского тела и животных, но был ярым антифеминистом и за всю свою жизнь не сделал ни одного слепка женской фигуры.

Барельефы за боковыми колоннадами представляли собой копии с барельефов Парфенона и были вырублены в Германии скульптором Армбрустером[41], с которым мне пришлось опять иметь дело через несколько лет – он лепил барельефы на полукруглой части здания Северного страхового общества у Ильинских ворот.

Подвальный этаж здания музея был перекрыт железобетонными коробовыми сводами с распалубками пролетом около одиннадцати метров, их рассчитывал инженер Лолейт[42]. Первый этаж имел перекрытие железными клепаными балками, по которым были положены через метр мелкие десятисантиметровые прокатные балочки и между ними сделаны бетонные плиты. При цене прокатных балок в 1 рубль 20 копеек за пуд и клепаных – 3 рубля за пуд перекрытия прокатными балками выгодно делать только при пролетах не более четырех сажен; при пролетах же большей величины клепаные балки обходились дешевле, потому что их вес был значительно меньше. Перекрытие вторых этажей было сделано решетчатыми фермами, причем верхний пояс ферм имел уклоны в обе стороны, на эти фермы в крайних узлах опирались стропила системы Полонсо. По нижнему поясу ферм уложены деревянные переплеты с матовыми стеклами на уровне потолка зал, а по верхнему поясу идут переплеты второго ряда стекол. По стропилам с уклоном в сорок пять градусов крыша имеет третий ряд стекол. Пространство между первым и вторым рядом стекол обнесено теплой пробковой стенкой, чтобы теплый воздух помещений не проникал на чердак и не вызывал конденсации паров. Ко всем стеклам имеется легкий доступ для их протирки. Все железные конструкции были выполнены московским заводом братьев Бромлей[43].

Мы получили от правительства