С шилом в заднице!.. - Андрей Арсланович Мансуров

– Проклятье, будь они неладны… Долго. Обезводятся, значит. Ладно, Мать: вводи им внутривенно и воды. Чтоб не усохли.

На кораблях пиратов ничего интересного не нашлось: функциональный дизайн, минимализм – всё явно в угоду скорости движения и генераторам для создания защитных полей. Арсенал из торпед и ракет, конечно, впечатлял, но их взрывчатка явно была слабее известной напарникам земной: наверняка, чтоб не причинять слишком уж сильных повреждений жертвам атак.

На осмотр и «потрошение» пещеры Али-Бабы, как её обозвал Пол, ушло восемь часов – именно столько времени у Джо и Пола ушло на то, чтоб осмотреть, хотя бы бегло, и перетащить в трюмы «Чёрной каракатицы» то, что они посчитали заслуживающим внимания, и потенциально ценного. А такого нашлось немало – поскольку пираты руководствовались явно теми же принципами отбора и интереса, что и сами Джо и Пол. Поэтому некоторые ящики напарники даже не вскрывали, чтоб не терять времени – переносили прямо так, благо, сила тяжести на астероиде была ничтожна…

Так что теперь трюмы «Каракатицы» оказались забиты, что называется, под завязку, как это дело обозначил Пол, и вероятность того, что им больше не придётся доедать последний …рен с солью, как это дело обозначил уже Джо, возросла до небес. На что Пол вполне резонно высказался в том смысле, что они его и не доедали. А Джо указал напарнику, что это просто такое образное выражение. Пререкания оборвала Мать:

– Если не хотите подхватить какую заразу, советую трюмы пока герметично запечатать, и самим пройти вакцинацию. (Подставляйте плечи!) А я тем временем обработаю трюмы, и то, чего вы понатащили.

– Чёрт! Чего ж там такого опасного и вредоносного мы принесли?

– Пока не знаю. Но то, что оно содержится в заколоченных ящиках, и начало выделять явно продукты распада в тепле нашего трюма – это однозначно. На астероиде-то там, в пещере, было холодно!

– Ладно. Обрабатывай. Нас и трюмы. – Джо первым подал пример, закатав рукав рубахи, – А ещё после обработки всё-таки покажи нам. Что там «разлагается».

На вкатывание в две руки содержимого пары шприцов с очередной мутной жидкостью ушло не больше двадцати секунд. За это время вызвавший подозрения Матери ящик тоже оказался вскрыт, и обработан. По тяжкому вздоху их центрального компьютера Джо понял, что у них проблемы.

И точно. Придя в трюм лично, они убедились в этом.

В продолговатом дощатом ящике длиной футов шесть лежало тело женщины.

Даже Джо она показалась невероятно прекрасной. И как-то трогательно беззащитной в равнодушном слепящем свете прожекторов подволка.

Стройное поджарое тело. С широкими бёдрами, и упругими грудями. Талия – утрированно тонкая. Бледная, но гладкая и словно бархатистая кожа. Что же до лица… Красавица – даже по земным меркам. Джо невольно выдохнул. А Пол – так вообще с десяток секунд ничего не мог сказать, и только разевал рот, как выброшенная на берег рыба.

Джо спросил:

– Как думаешь, Мать? Это – та самая?..

– Да. Никаких сомнений. И наверняка они спрятали её тут на тот случай, если кому придёт в голову… Или другую голову – соответствующее желание.

– Гнусные твари! Извращенцы! Они ко всему прочему ещё и поганые некрофилы!

– Ну, не все. Четверо – «не захотели».

– Проклятье! Может, мне пойти, и просто пристрелить их всех из самого обычного пистолета?!

– Не горячись, Пол. Тем более, что умерев во сне, они не понесут адекватного наказания. Я тут кое-что получше придумал.

– Да-а? Звучит интригующе. Ты у нас известный придумщик. С замашками садиста, и тоже – извращенца. (Нет, конечно до этих – тебе далеко!) Но наверняка это будет тоже что-то эксклюзивное. И что же?

– Мать! Ты у нас мастерица на все руки.

– Да. – в голосе Матери только совсем уж тупой не уловил бы настороженности.

– Ну так вот. Технологией бодиформации ты же владеешь? И свободно можешь поменять пол всем нашим пленникам? Тем более, что наркоз у них уже сидит!

– Точно. Я угадал. Ох, ты и коварен, напарничек! Хотя… После всего, что они понавытворили, возражать не буду. Мать?

– На двадцать операций уйдёт восемнадцать часов.

– Отлично! Займись.

– Так, с нашими друзьями порядок. Но… Что мы с ней-то будем делать?

– Вот, стою, думаю. Мать! Тут поблизости никакого подходящего солнца нет?

– Есть одно. В трёх часах лёту в сторону.

– Вот и заверни туда. Оденем на бедняжку – я согласен пожертвовать для неё! – один из наших простых скафандров: вместо савана он вполне… Да и запустим в горнило. Как мне кажется, вполне достойное упокоение.

– М-м… Согласен. Мать?

– Это и логично и верно. Потому что на её планету мы вряд ли когда попадём, чтоб предать тело земле. А на других землеподобных планетах её нельзя хоронить, чтоб не вызвать заражения местной биоты её бактериями и вирусами. Так что на Солнце – то, что надо. Кремация, так сказать, в самом чистом виде.

– Вот и славно. Хуже ей от этого вряд ли будет. А мы помолимся за её душу.

Когда скафандр крошечной искоркой вспыхнул, исчезая в хромосфере светила, Джо невольно вздохнул. Пол, как он видел, тоже почувствовал некоторое облегчение. Всё верно: раз женщина оказалась давно мертва, и помочь ей они никак уже не могли – нужно хотя бы достойно похоронить её тело. И, разумеется, отомстить за её смерть, и смерти остальных путешественников. Ну, и за надругательства над покойной, конечно.

Поэтому за ходом всех операций, в процессе которых моральные выродки и беспринципные убийцы сами превратились в женщин, лишившись своего мужского достоинства, Джо смотрел с огромным удовлетворением. Не скрывая плотоядной ухмылки: вот так вам, твари! Пол, тоже присутствовавший в медотсеке, прокомментировал:

– Эх! Добился-таки ты своего. Поотрезали мы всем нашим гадам – их …и! Не додумались мы только до одной вещи. Надо было хоть того, главного, мерзавца оставить мужиком! Вот бы они его за…рахали!

Джо покачал головой:

– Вряд ли. Скорее, он сам поубивал бы их всех… Впрочем, я так и так против такого варианта: всем должно достаться поровну! И тяжко работать им теперь придётся всем.

– Ещё бы! Там, на планете, сейчас ядерная зима по-полной, так что придётся и дрова носить для обогрева пещеры, или где там они устроятся на первое время, и охотиться… С палками и камнями.

– Вот-вот. А уж что с ними станется в старости, когда охотиться уже не смогут… Хе-хе. Десять тысяч раз вспомнят о Боге! Пусть-ка познают,