Девятая дочь великого Риши - Медведева Анастасия "Стейша"

– Матушка не оставила мне другого выбора, кроме как отправиться в это путешествие, но теперь я ей за это даже благодарна.

– У вас в семье странные отношения, – мягко замечает хозяйка.

Ничего не отвечаю. Правда есть правда.

Я решаю перевести тему:

– А вы не жалеете, что уехали из столицы в маленькую деревушку?

– Не такую уж и маленькую.

– Согласна, но в сравнении со столицей…

– О, столица прекрасна! Там у меня осталась семья и все мои подруги… Но я не жалею. Ни секунды не жалею. Потому что рядом мой муж. И потому что большего мне и не надо.

– Вы сильно любите друг друга, – говорю я с теплотой.

– Очень. А сейчас, когда я наконец смогла забеременеть, эта любовь перешла на какой-то совсем иной уровень. Я и не думала, что один человек может настолько нуждаться в другом…

– Я рада за вас, хоть и знаю вас лишь пару часов.

– Уверена, вы обязательно это испытаете, – и тогда уже я буду радоваться за вас.

Госпожа Лин омывает меня и приглашает в купальню.

– Не уверена, что мне доведется. Моя судьба… отличается от судеб других молодых девушек, – качаю я головой и забираюсь в горячую воду.

Блаженство-о-о…

– Обязательно испытаете, – повторяет госпожа Лин, – с такой внешностью и таким добрым сердечком… Уверена, ваше счастье не за горами.

– Кто знает, – мягко отзываюсь я, прикрыв глаза, а потом замечаю, что молодая госпожа не торопится забраться в воду вслед за мной. – А вы не будете купаться?

– Мне нельзя, – улыбается она. – Могу лишь порадоваться за вас и погреться в пару от воды.

– Нельзя – из-за ребенка? – уточняю, вглядываясь в ее лицо.

– Для нашей общей безопасности лекарь запретил сильно распариваться.

– Позвольте мне встретиться с вашим лекарем.

– Вы разбираетесь в целительстве? – спрашивает госпожа Лин с интересом.

– Скорее имела возможность держать в руках несколько книг по этому ремеслу, поэтому способна кое-что проверить, – туманно отвечаю я, тем временем решая задать местному лекарю другой вопрос: насколько Лин, по его мнению, здорова.

Я не вижу в ее энергетической структуре никаких изъянов. И энергия ребенка, которую, присмотревшись, я могу четко рассмотреть, вибрирует спокойно и мягко. Вполне вероятно, я сумею сделать так, чтобы молодая госпожа вновь наслаждалась купанием…

– А можно задать вам вопрос, госпожа Аи? – немного заговорщицки осведомляется она.

– Конечно, – улыбаюсь я уже в который раз.

– Ваш страж… Господин Чэн… Он на что-то злится? Мой муж чем-то его обидел?

– Так получилось, что мой страж немного отвык от меня и от своих обязанностей, – признаюсь я не сразу, – и начал допускать ошибки в поведении, которых раньше не допускал. Простите ему недружелюбие. Я постараюсь поговорить с ним и разобраться в этой проблеме.

– Значит, мне не показалось, что у него к нам какие-то претензии…

– Не показалось. Еще раз прошу прощения.

– Надеюсь, все разрешится: в нашем доме давно не было никаких конфликтов, и столкнуться с таким холодом довольно необычно… – совсем тихо произносит молодая госпожа, и я понимаю, насколько ее задели рваные реплики Чэна, не желавшего принимать ее гостеприимство.

В итоге, завершив купание и поблагодарив госпожу Лин за помощь и компанию, я четко решаю, что делать дальше.

– Вы долго, – замечает Чэн, стоит мне выйти в коридор.

Молча следую в свои покои.

– Ваши волосы еще не высохли – может, стоит обернуть их…

Игнорирую его, хоть эта забота и приятна.

Однако понимаю, почему он это делает, а потому держу себя в руках.

Войдя в покои, подхожу к стопке одежды и вручаю ее удивленному стражу:

– Иди вымойся.

– Я не оставлю вас одну, – твердо отвечает он.

– Хорошо, я постою рядом, – киваю я и делаю шаг в коридор.

– Кириса, я прошу прощения за свое недавнее поведение: мыться вместе – действительно не самая хорошая идея, – произносит он, не двигаясь с места.

Ну надо же – признал.

– Но тебе нужно принять ванну и переодеться в чистую одежду, которую предоставила нам хозяйка этого гостеприимного дома.

– Я могу обойтись без омовения тела.

– Не можешь.

– Почему?

– Потому что от тебя пахнет.

– Чем?

– Костром, потом, лошадью, – отвечаю я, глядя ему в глаза.

Чэн поджимает губы, так же не отрывая от меня взгляда:

– В пути вам этот запах не мешал.

Мне он и сейчас не мешает.

– Мы сейчас не в пути, а в чистом доме, – напоминаю я.

– И все же…

– Хватит!

– Кириса…

– Хватит, прошу тебя! – прерываю я его, положив руку ему на грудь. – Ты ведешь себя глупо. И ставишь меня в ужасное положение, когда хозяева дома, принявшие нас так тепло, вынуждены терпеть твое отвратительное поведение. Я не знаю, что сделал тебе господин Юнксу в прошлом. Ты мне об этом не спешишь рассказать, а я не хочу надумывать, но он хороший человек. Я говорю тебе это, потому что способна это увидеть: ни в нем, ни в его жене нет и капли зла. Имеет ли господин Юнксу тайны? Конечно, имеет. Хитер ли он? Безусловно, хитер. Но нам он смерти не желает. И ненависти к нам не испытывает. Поэтому перестань вести себя как малолетнее дитя и доказывать окружающим свою неспособность справиться с собственными чувствами – и иди помойся! – Замолкаю, почувствовав, что позволила себе лишнее. Затем добавляю намного мягче: – А потом надень чистые вещи и возвращайся в покои, если действительно боишься оставлять меня надолго одну.

Некоторое время вокруг нас царит тишина.

– Он ничего мне не сделал в прошлом, – негромко произносит Чэн, глядя в пол, и что-то в его голосе заставляет меня напрячься и внимательнее присмотреться к нему.

– Тогда в чем дело? – осторожно спрашиваю я.

– Просто… он помнит меня таким, каким я уже давно перестал быть, – отвечает страж, все так же не глядя на меня.

– Тогда самое время доказать ему, что ты изменился, – мягко замечаю я, не убирая рукиґ с его груди и ощущая, как сильно бьется его сердце.

– Вы ведете себя и говорите как госпожа Фуа, – неожиданно произносит Чэн.

– Лучшего примера перед моими глазами не было, – отзываюсь я тихо.

– Это был комплимент. Вы стали намного мудрее. А я веду себя глупо, – звучит такой же негромкий ответ.

– Тебе просто еще не доводилось сталкиваться с тенями из прошлого. Чувствую, во дворце правителя мне может стать так же тяжело, как тебе сейчас, – произношу я после паузы.

– Я… – Чэн внезапно осекается, затем сжимает зубы, прикрывая глаза. – Я хотел бы переговорить с господином Юнксу до того, как с ним поговорите вы.

– Хорошо.

Наверное, этим разговором он перекроет мне возможность узнать о нем побольше.

Но если это поможет ему расслабиться.

Так тому и быть.

Убираю ладонь с его груди, разворачиваюсь и возвращаюсь в свои покои.

Так или иначе этот разговор произойдет завтра – вряд ли гостеприимные хозяева согласятся на ночные посиделки с уставшими с дороги путниками.

Опускаюсь на мягкую перину и тяжело выдыхаю.

Я хочу знать, что так тревожит его.

Не могу врать себе.

И мне необходимо с этим справиться.

Расслабляюсь, снимая отовсюду все зажимы, выталкиваю из головы все мысли и слушаю вибрации собственного тела. Я способна управлять своими желаниями и способна дать Чэну ту свободу, которую он хочет сохранить. Я не буду давить на него.

Учитель обучил меня этой мудрости – не просто держать свои желания при себе, а растворять их внутри, избавляясь, как от лишней тяжести.

Но почему же мне так хочется оставить их при себе?..

Когда Чэн возвращается, я сижу на перине с книгой, найденной в стопке на комоде. Госпожа Лин заходила ко мне пару минут назад и пожелала доброй ночи, передав согласие господина Юнксу на разговор завтра днем. Так что теперь я спокойна: те самые «последние новости», которые желал услышать Чэн, можно будет узнать из первых уст, расспросив хозяина дома о делах в столице. Уверена, такой человек в курсе всего, что происходит в Поднебесных Землях… Должность военного накладывает отпечаток.