Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин

Будь у нас работающие часы, мы могли бы проверить мою версию.

— Проверим, когда все снова включится. — Питер кивком указал на непривычно голую обочину, вернее, на проходящую параллельно шоссе улочку. — Видишь, вон там «завис» автобус? Нам на него. Только сначала отдай наконец этот проклятый кристалл! Для тебя это становится слишком опасной ношей.

— Никогда не ездила в автобусах. — Дана застегнула цепочку с кулоном на шее у Питера. — Сколько сейчас стоит билет?

— Смотря куда едешь. В любом случае денег у нас хватит. Идем, пока все пялятся на упавший геликоптер.

— Сон какой-то! Кошмар. — Дана округлила глаза и решительно открыла дверцу машины.

Выбрались из замерших машин практически все. Пит и Дана с трудом протолкнулись к обочине, благо, что основная масса спешенных пассажиров, испуганно и возмущенно галдя, подалась к другой стороне шоссе, к той, где упал вертолет. Также немало народу высыпало на улицы из домов на окраине Стилтона. Это создало неплохое прикрытие для беглецов на всем пути до заветного автобуса. Дана так и не поняла, почему Питер выбрал именно этот автобус. Еще два стояли гораздо ближе и на правой стороне улицы. Но тут уж Питеру было виднее. Когда дело не касалось женской интуиции, выбор был за ним.

— До аэродрома «Фергюссон»? — заглядывая в распахнутую дверь автобуса, спросил Фоули.

— Вы что, мистер, ослепли? — недовольно пробурчал грузный темнокожий водитель. — Не видите, что творится?

— А что творится? — притворно удивился Пит. — Правительство отменило доллары?

— До аэродрома семь пятьдесят. — Шофер нервно похлопал по экрану навигатора. — Только не спрашивайте, когда поедем. И приготовьте наличные. Видели, как вертолет… всмятку!

— Видел. Вот, возьмите.

Пит протянул шоферу десятку. Тот деловито спрятал деньги в карман, даже не думая отсчитывать сдачу.

— Это опять русские со своими спутниками, — проворчал водитель. — У Фергюссона вертушки — дерьмо. Мой вам совет, мистер, поезжайте в Гаррисберг. Как раз на южной окраине братья Соммерсы недавно построили отличный аэродром. Все вертушки только с завода.

— Вот во что они вложили отмытые колумбийские деньги, — негромко заметила Дана. — То-то ЦРУ ждет не дождется, когда эти Соммерсы на чем-нибудь попадутся.

— До Гаррисберга теперь доберешься не раньше понедельника, — сказал Фоули шоферу. — Все шоссе одна большая пробка.

— Это верно, — охотно согласился водитель. — Если спешите, до полосы Фергюссона можете пешком дойти. Здесь недалеко, пару миль. Ведь неизвестно, когда эта рухлядь заведется!

Он снова шлепнул ладонью по темному экрану бортового компа и невнятно выругался.

— С минуты на минуту, — пообещал Фоули. — А свою пару миль мы уже прошли. На сегодня хватит.

— А я не комплексую, — неожиданно заявил водитель. — Все эти прогулки и пробежки от лишнего веса… пусть этим в Нью-Йорке занимаются, там все сдвинутые, вот им и помогает.

Логика шофера была противоречивой, обрывочной, но Фоули его понял. Сказать об этом, правда, не успел. «Рухлядь» неожиданно для водителя завелась, будто и не глохла вовсе.

— Дьявольщина, — недоверчиво глядя на экран компа, заявил шофер. — Ничего не понимаю. Так хорошо эта колымага не работала еще никогда, даже в первый год своей вонючей механической жизни. Это что, какой-то фокус?

Он удивленно взглянул в зеркало, пытаясь поймать взгляд Фоули. Но Питер проигнорировал вопрос и уставился на Дану. Шофер не расстроился. Он закрыл дверь, включил передачу и вырулил на проезжую часть улицы, пользуясь тем, что все остальные водители еще приходят в себя, не смея поверить, что их авто вдруг стали настолько идеальными.

— Как ты?

— Пока нормально. — Дана крепко сжала руку Фоули. — Пит, мне страшно. Так страшно не было еще никогда. А что, если… они сейчас… меня убьют?!

— Ничего не случится, милая, успокойся. Ты неопасна для заговорщиков, ведь на тебе больше нет кулона. Ты чиста перед «Networld» и Системой.

— Ты точно знаешь?

— Абсолютно. Но окончательно чистой ты станешь, если выйдешь сейчас из этого автобуса и отправишься другим рейсом в Нью-Йорк.

— Мы же закрыли этот вопрос!

— Нет, Дана, не закрыли. Ситуация изменилась, и вопрос снова актуален. Взгляни по сторонам еще раз. Мы крадемся по краю обрыва. Один неверный шажок — и смерть. Поезжай домой. Когда все закончится, я приеду к тебе, обещаю.

— Нет. Я с тобой. Пусть я описаюсь от страха, но тебя не брошу.

— Мне бы такую жену, — вздохнул шофер. — Да, у Фергюссона вертушки такие, что впору описаться. Это верно. Не говорите потом, что я не предупреждал. Вон его ангары, готовьте подгузники.

Глава 10

В этом городе Роберт почти болел. Без насморка и температуры, но чувствовал себя отвратительно. Горячка неотложных дел и головная боль ответственных решений буквально валили с ног. Привычные средства вроде стаканчика виски или чашки кофе не помогали. Бонд попытался перейти на коньяк, как это делали русские, когда им надоедала водка, но и это не помогло. Хандра и нервная дрожь не отпускали. Да, новый начальник СБН отдавал себе отчет, что все это пустое, нервное, что следует расслабиться и не принимать происходящее близко к сердцу, тогда отступят и неведомые болезни, и страх перед столицей бывшей Красной империи. Все это он отлично понимал, но совладать с собой не мог, как ни старался.

Москва подавляла разум и чувства. Она пугала загадочными особенностями этикета, ужасающим смешением восточной и западной культур и немыслимой стремительностью жизни, текущей по улицам, проспектам и тоннелям метро. К тому же все кругом сверкало, сияло и трансформировалось, демонстрируя самые новые достижения технической мысли, но оставалось при этом живым, имело историю и душу. Невероятный альянс пламени и льда, невероятный! А что самое поразительное, если продолжать эзоповы упражнения, под горящим льдом здесь имелась еще и бурлящая река.

Река максимально технологичной жизни русской столицы стремительно текла по проспектам, разбивалась на протоки множества улочек и закручивалась в пенные водовороты. Она бурлила на площадях, в торговых и офисных комплексах, на стадионах и в парках, ее волны омывали уступы грандиозных дорожных развязок и скалы небоскребов, она…

Бойд прервал размышления, вздохнул и сделал глоток коньяка. Помогло ровно на пять секунд. Когда волшебный напиток согрел желудок и бесследно растворился где-то глубже, невеселые мысли вернулись.

По большому счету, в том же Нью-Йорке или Лондоне жизнь текла ничуть не медленнее, а масштабы этих городов даже превосходили московские, но там все было иначе. Там все было понятно, не имело азиатского привкуса и загадочного «второго дна»: непонятного, зачастую иррационального отношения к основным ценностям цивилизованного общества. Пожалуй, Москву следовало сравнивать с Токио или Пекином. Там тоже голову разорвет, пока поймешь, по какому интерфейсу подключена западная цивилизация к местному колориту и традициям.

Нет, гостить в Москве приятно, легко, интересно и весело, но работать… сущая каторга. Найти правильный подход к аборигенам труднее, чем договориться с арабскими шейхами. Эти русские никак не желают хотя бы для приличия встать на ступеньку ниже и признать, что являются частью если не третьего, то уж точно не первого мира. Что при всем своем лидерстве в ядерной, космической или хайтек-областях их страна все равно пока не конкурент единственной и неповторимой мировой сверхдержаве.

В этом упорном «непонимании» правил игры они очень похожи на упрямых французов и хитрых китайцев. Те тоже традиционно не признают авторитетов. Но Франция — это хотя бы «пылкое сердце» Европы, а китайцев два миллиарда! А из каких таких соображений задирают нос русские — вот это вопрос. Неполная четверть миллиарда человек полутора сотен национальностей, разбросанных от Балтики до Тихого океана. Россия! Подумаешь, территория и богатые ресурсы!

А еще ядерное оружие и «Невод», приличная доля мирового производства электроники и научных разработок, второй после Штатов объем поставок на мировой рынок оружия и боевой техники, крупнейшее сельхоз-производство в Европе…

Бонд остановился и уныло заглянул в бокал с коньяком. Только перечисленного хватило бы для переубеждения самого тупого и сдвинутого на патриотической почве налогоплательщика из Штатов. Да что там! Один «Невод» лучше всех прочих аргументов доказывает, что красные снова в седле. Да еще и выигрывают в новом заезде целый корпус.

Ну, ничего, очень скоро всему этому дисбалансу придет конец. Все встанет на места. Как только детище Главного завершит первый этап экспансии, мир сразу же вернется к правильной расстановке акцентов.