Южные ночи - Сьюзен Уэлдон

Нет, определенно нельзя было допускать этого поцелуя. Теперь у него есть некая власть над нею. Мысль об этом подавляюще подействовала на Леа. Но девушка быстро пришла в себя. Что ей за дело до Тревора Прескотта? В ней нуждается «Ривервинд», поэтому самое главное сейчас — оставаться в твердом уме. Попытка майора коварным способом вышибить почву у нее из-под ног лишь ненадолго сбила ее с толку. К завтрашнему утру она, конечно же, совершенно забудет о неприятном происшествии.

Да он просто рехнулся! Тревор подобрал свою трость и стоял посреди кабинета, кляня себя за идиотское поведение. Леа — племянница Эдварда Стэнтона, а Стэнтон — друг его отца.

До сих пор Тревора ни разу так не развозило от спиртного. И вот он докатился до того, что не сдержал чувств в присутствии женщины. Похоже, Леа оказалась как раз той леди, которая сумела легко прорвать его оборону и взволновать кровь до такой степени, что он позабыл о своих благих намерениях. Тревор с детства помнил легенду о сиренах, которые своими заманчивыми песнями губили отважных моряков, но всегда смеялся над этой сказкой. Теперь же пришлось пожалеть о собственной недоверчивости. Леа была настоящей сиреной. И тем более опасной, что не прилагала никаких усилий для достижения своей цели.

Пожалуй, сегодняшняя прогулка на реку стала той ошибкой, о которой ему предстоит еще долго и глубоко сожалеть. Он вернулся в усадьбу угрюмый и не случайно достал бутылочку бурбона. Однако на сей раз спиртное лишь удвоило его страдания, если не сказать больше: он мучился страстным вожделением. Приезд Батлера тоже явился своего рода испытанием, но Тревор не мог долго злиться на бедного мальчишку. Возникшее поначалу желание удавить Джесса быстро угасло от восторженных расспросов юноши о его военной службе. Таким образом, меж ними возникло взаимопонимание и интерес друг к другу Тоевор не мог удержаться от симпатии к Джессу, и оба они с удовольствием беседовали, покуда не появилась Леа.

Поцелуй, пожалуй, наибольшая его ошибка Подогретый проклятым бурбоном, очарованный ею, поддавшись минутной слабости, он позволил себе отведать вкус ее губ и ощутить огонь ответного поцелуя Морщась, словно от боли, Тревор припомнил это сладостное ощущение прижавшегося к нему теплого, женственного тела Он, конечно, знал, что под этим платьем ничего нет, и потому желание вспыхнуло с неожиданной силой. По правде говоря, оно не остыло даже теперь.

Тревор громко рассмеялся. Он же сам говорил ей, что не позволит водить себя за нос, как какого-нибудь щенка, и вот всего за несколько мгновений умудрился продемонстрировать совершенно обратное Если бы его реакция была простой вспышкой вожделения, то он сумел бы собой овладеть. Но чисто детское упрямство Леа и в то же самое время ее самоуверенность и самостоятельность — все это задело в нем такую струну, о существовании которой Тревор прежде и не подозревал.

Слава Богу, что он не собирается надолго задерживаться в «Ривервинд». Чтобы продержаться в течение ближайших месяцев, ему придется воспринимать пребывание в доме Стэнтона как очередную военную кампанию. И тогда, возможно, он сумеет избежать плена. Единственное затруднение заключалось в том, что для этой битвы ему может потребоваться гораздо большая изобретательность, чем на войне. Ведь его противник — не орды индейцев и не вооруженное до зубов войско храбрецов, а маленькая злючка по имени Леа Стэнтон. Уж лучше бы индейцы!

Глава 9

Утро выдалось чудесное. Небо было ясное, влажный воздух благоухал восхитительными ароматами Но Леа лишь мельком обратила внимание на погоду, второпях сбегая по лестнице. Она проспала. Девушка провела большую часть бессонной ночи в мыслях о Треворе и о тех изумительных ощущениях, которые он пробудил в ней. Случившееся накануне не на шутку взволновало Леа.

Какие глупости! Всю свою сознательную жизнь она любила Джесса и всегда воспринимала как само собой разумеющееся, что рано или поздно они поженятся. Хотя она горячо и отрицала перед Тревором, что Джесс еще совсем ребенок, но на самом деле майор абсолютно прав. Разумеется, несправедливо сравнивать юного Батлера с опытным мужчиной, таким, как Прескотт, но именно этим почти всю ночь напролет она и занималась.

И Джесс проиграл заочное соревнование.

Стараясь забыть о своих ночных переживаниях, Леа бежала по передней к выходу. Вдруг она резко остановилась. О Боже! Чего ей сейчас хотелось меньше всего, так это встречаться с Рэйчел. Вчера вечером после ужина сестренка хотела поговорить, но, сославшись на головную боль, Леа удалось рано ускользнуть из столовой. Теперь разговора не избежать. Рэйчел отдала последние приказания домашним рабам и отпустила их. Прикрепленная к ее поясу связка ключей от подвалов, кладовок, сараев и всякой всячины громко звякнула, когда она сделала шаг к сестре.

— Мне надо перемолвиться с тобой.

— Ты разве не видишь, что я спешу? — нелюбезно бросила Леа.

— Вижу, конечно. — И Рэйчел властно обняла сестру за талию, уводя в открытую галерею, отделявшую дом от кухни. — Майор Прескотт уже пошел в конюшню седлать лошадей, — понизив голос, сообщила она.

Леа нахмурилась. Вчера он не спустился к ужину, приказав подать ему в комнату. Так что она вполне могла предположить, что сегодня Тревор тоже проспит.

— И давно он отправился?

— Уж с полчаса, но это не важно. Нелли ждет тебя поговорить. И дядя Эдвард тоже.

— Проклятие! — Высвободившись из сестринских объятий, Леа направилась к конюшне. — Скажи им, что мы поговорим позже.

Услышав тяжкий вздох Рэйчел за своей спиной, она в раздражении ускорила шаг. После утра, которое так бестолково началось, день не бывает удачным. Сбор урожая — ее самая любимая пора, и ей хотелось, чтобы ничто не мешало ее радости, в особенности этот мужчина, который сидит сейчас верхом на лошади у ворот конюшни.

При виде Тревора сердце у нее упало. Черные брюки обтягивали его длинные стройные ноги, блеск начищенных сапог подтверждал военную выправку. Ворот белой рубахи был распахнут. Легкий ветерок играл темными кудрями, придавая всаднику несколько щеголеватый вид. Он поразил Леа своим повелевающим, аристократическим жестом, которым приказал вывести ее лошадь. Все говорило о том, что перед нею благородный, дисциплинированный офицер, полновластный хозяин собственной судьбы и… «Ривервинд».

Да что за черт, в самом деле! Разве Леа не убеждена в своей способности потягаться с любым мужчиной? А если убеждена, то обязана радоваться решению дядюшки выбрать умного, ответственного человека, достаточно упорного, чтобы управлять плантацией. И все же майор никогда не сумеет полюбить «Ривервинд» так же сильно, как любит ее Леа. Эти мысли окончательно ввергли ее в смятение. Ну ничего, она ему еще покажет!