Кольцо Пророка - Артем Рудницкий

убежище. Скажу по чесноку, не таясь, вы – мой идеал мужчины и русского деятеля, и вижу в вас эталон и под этот эталон себя стремлюсь корректировать, чистить и улучшать. Внутренне, разумеется, шансов у меня нет и быть не может, но тут и экстерьер важен, потому как в какой-то степени определяет духовное содержание. Вот так. Как на духу вам признался.

Коромыслов, ошарашенный всей этой бредятиной, только и смог вымолвить: ‒ Надо же…

Теперь он заметил, что завхоз Тренькин имеет с ним очевидное сходство: возраст, вес, рост, бородка шкиперская, видать, намеренно выращенная. Нос слегка приплюснут, глаза припухшие и широко расставленные… Волосы на черепе редкие, но тщательно зачесанные на лоб…

‒ Смотрите, смотрите, ‒ победно и с некоторой вальяжности произнес Тренькин, опершись о бильярдный стол. ‒ Мне бы от вас снимок с автографом и был бы счастлив.

‒ Снимка у меня нет, ‒ пробормотал Коромыслов, ‒ но это проблема решаемая…

‒ А про ваш визит расскажете? А? ‒ доверительно и проникновенно глянул на гостя завхоз. ‒ Ах, ну, да, все засекречено, понимаю, куда нам, техсоставу до дипломатических перипетий!

‒ Ну принижать-то себя не надо! ‒ оскорбленно заявил Коромыслов, который понемногу начал приходить в себя. ‒ Я, знаете, не делю людей по должностям и средствам, а только по уму и вере в идею. Будет возможность, поболтаем с вами по душам. А пока…

‒ А не сбацать ли нам партейку перед завтраком? ‒ Тренькин хитро прищурился, явно пытаясь соблазнить нового и такого высокопоставленного знакомого.

Первым порывом Коромыслова было отказаться, но потом он себя одернул, напомнив себе, что общение с народом – его, может быть единственный конёк, даже в этом заштатном посольстве и даже если народ представляет сумасшедший фанатик-завхоз, влюбленный в него, Коромыслова, с завидным пылом буйно помешанного. И он тряхнул головой и пошел выбирать кий попрямее, получше, такой, чтобы плотно лежал в руке и обеспечивал самый точные и убийственные удары.

‒ Ехали мы, ехали с горки на горку, вышли мы вприсядочку, мундиры в оборку! ‒ радостно заверещал Тренькин, собирая шары в треугольник для пирамиды.

***

‒ Ну, что же, давайте подведем итог, ‒ предложил Рашид Асланович.

Совещание длилось уже больше часа – в кабинете посла, который по случаю отсутствия главы миссии занимал Баш-Баш. Кроме него и резидента, участвовали Ремезов и ‒ это, конечно, была главная фигура ‒ господин Коромыслов. Все успели устать от бесплодных дискуссий. Джамиль Джамильевич натужно пыхтел, Галлиулин тяжело дышал, Потап Никодимович покрылся красными пятнами, а Ремезов смахивал со лба крупные капли пота.

‒ Итак, от поездки вы отказываетесь…

‒ Не отказываюсь, а не вижу возможности осуществить ее! ‒ горячо оспорил подобное неуместное утверждение Коромыслов. ‒ Потому как ситуация в плане безопасности не удовлетворяет, я это понял сразу после приезда, и можно только сожалеть, что со стороны посольства не были даны заблаговременно по этому вопросу четкие и внятные разъяснения.

‒ Знаете… ‒ Галлиулин сложил ладони в примирительном жесте и уперся в них носом, ‒ не будем перекладывать ответственность друг на друга.

‒ Да-да, ‒ запальчиво вставил Баш-Баш, ‒ мы как раз четко излагали, что можем, а что нет.

‒ Поэтому давайте вместе подумаем, ‒ продолжил Галлиулин, ‒ есть ли какая-то возможность не допустить провала вашей миссии, Потап Никодимович. Вы собирались отправиться в Зону племен, но в Исламабаде, сразу после приезда, пришли к выводу, что это слишком опасно, хотя мы планировали послать с вами нашего лучшего и опытнейшего сотрудника …

Ремезов кивнул – в знак признательности за такую лестную оценку.

‒ Пакистанцы обещали сопровождение на значительной части трассы, но не в самой Зоне племен. Однако там взялся обеспечивать вашу безопасность лично Муалим Дзардан, с которым предварительно была достигнута договоренность. С ним все согласовывалось через Кази-ур-Рахмана, который, как и Дзардан, хочет усилить свое влияние и прослыть миротворцем.

‒ Можно ли исламистам и террористам по-настоящему доверять? ‒ с сарказмом спросил Коромыслов.

‒ Бесспорно, не полностью, ‒ развел руками Галлиулин, ‒ но ведь вся ваша миссия ‒ это риск ради благой цели.

‒ Я готов рисковать, ‒ пробурчал Коромыслов, ‒ но суть вопроса в степени риска. Даже если бы переговоры состоялись здесь, в Исламабаде, и то, это было бы рискованно, поскольку общение с исламистами и террористами рискованно всегда и везде. А отправляться в дикую глушь… Да у меня и в мыслях такого не было, всё это ваши мидовские чиновники со Смоленки переиначили, переврали и извратили, не посоветовавшись толком с моим партийным аппаратом.

‒ Ну, вот, ‒ прошептал Ремезов, ‒ нашли крайних, теперь можно жить спокойно. ‒ Коромыслов бросил на него негодующий взор, хотел, видно, отпустить колкость, но его опередил Джамиль Джамильевич.

‒ А что! В самом деле! Почему не убедить Дзардана прибыть в Исламабад? Через Кази передадим. Пусть ему дадут гарантии.

‒ Он никогда на такое не пойдет, ‒ покачал головой Ремезов.

‒ Но попробовать-то можно, а? Чтобы не сказали, что мы какие-то шансы упустили, а?

‒ Пробовать можно всегда, ‒ сказал Ремезов. ‒ Есть и такой вариант. Непрямые переговоры. Скажем, через человека Кази. Ну и меня, к примеру. Челночные поездки в течение недели или двух. А прессе сообщим, будто Дзардан действительно приезжал сюда, или вы там побывали, Потап Никодимович, кто проверит!

‒ Мысль творческая! ‒ Коромыслов горделиво скрестил руки.

‒ Паки на такое не решатся, ‒ возразил Галлиулин, ‒ чтобы их бюрократия такое пропустила, да ни за что… Им нужны реальная миссия и реальный человек, тогда можно на них рассчитывать.

Неожиданно Коромыслов вздернул подбородок, слегка приоткрыл рот и выставил вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем. По всей видимости, эти телодвижения означали, что ему пришла в голову конструктивная и полезная идея.

‒ А что, ‒ он улыбнулся с хитрецой, ‒ если послать вместо меня двойника?

‒ Какого? ‒ эта внезапно высказанная идея ошеломила остальных участников встречи.

‒ Того, с которым я утром познакомился. Вашего завхоза. И моего фаната. Он и есть двойник. В бильярд меня обставил. И будет счастлив, уверяю.

‒ Вместо вас? ‒ презрительно усмехнулся Ремезов. ‒ А вы не упадете в его глазах? Продемонстрировав свою трусость? Не подумали, что он тогда уже не захочет во всем вас копировать?

‒ Как вам не стыдно! ‒ Коромыслов даже подскочил от возмущения. ‒ Я своей жизнью не раз рисковал, и когда в Чечню, между прочим, ездил…

‒ Ага, ‒ пробормотал Ремезов, ‒ с сотней телохранителей.

Коромыслов сделал вид, что не расслышал.

‒ …и там всяко бывало!