Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров

«Куда мента ни целуй, у него везде — жопа! На пять копеек помогли, а теперь на тонну зелени хотят с меня шерсти состричь! Или думают, я к ним на службу подрядился?»

— Кто это? — слабым голосом спросила Света Зябликова.

После двух выпитых таблеток феназепама она выглядела заторможенной, чёрный взгляд её опухших глаз плавал. Зато перестала рыдать и только жалобно, как побитый щеночек, подскуливала.

— Да так, пассажир один левый. Позвонит и перестанет. — Смоленцев проворачивал в голове план своих дальнейших действий.

Хорошо хоть Петрухину тему его родня разруливала. Там не старая еще матушка в наличии, дядька — «делавар», братья двоюродные. Двое похорон Димке в одиночку ни за что не потянуть, с одними Ромкиными управиться бы. Света — не помощница, ладно хоть выть прекратила, а то башка от ее ора напополам разламывалась. Кроме вдовы, у Ромки Зябликова еще мать осталась, но она никакая, спилась давно. Узнала о смерти сына, заблажила, зарыдала мутными слезами и вцепилась клещом в бутылку. Как не дать ей на водку да на закуску? Такое горе, ясный перец… Только не будет она закусывать, нечем ей жевать да и отвыкла она от закуси.

В морге Смоленцеву удалось удачно все дела порешать с судебным экспертом Леонидом Вениаминовичем. Немногословный, солидный эксперт все объяснил конкретно. Как сказал, что в пятнадцать часов сможете своих забрать, так ровно в три и отдал пацанов. И денег за свою кошмарную работу взял немного, несмотря на то что Новый год у всех на носу. Привезенные в морг костюм, водолазку и туфли Димка отдал бородатому санитару Валере, чтобы тот обрядил Ромку.

Когда передавал шмотки, посмотрел на пацанов. Лежали они на столах из оцинкованного железа голые, с зашитыми грубыми стежками грудинами, обмытые из шланга, с мокрыми волосами. Непривычно смирные, навсегда притихшие, бледные до синевы. У Ромки с правого плеча скалился задравший для удара когтистые лапы прыгнувший вперед саблезубый тигр. Смоленцев вспомнил, как Ромыч гордился этой напорюхой, приделанной ему в зоне известным на пол-России умельцем. У Ромки лицо оказалось целым. Одна пуля, пройдя по касательной, разнесла ему купол затылка, вторая насквозь пробила шею, вырвав кадык. Вокруг этой раны неровно был вырезан лоскут кожи.

«Вот зачем Леонид Вениаминович велел привезти водолазку с горлом. Чтобы рану воротником закрыть», — догадался Смоленцев.

Во рту он ощущал мерзкий свинцовый привкус, в висках стрекотали кузнечики. Не верилось, что всё происходит на самом деле.

А у бедолаги Петрухи была разворочена правая скула, сюда ворвалась пуля. Огромное проваленное с рваными краями выходное отверстие тоже находилось в области затылка, только не на макушке, а левее. Из-за этой жуткой дыры стриженая ежиком Петрухина голова напоминала воронку.

«Как Каспера в открытом гробу хоронить?»

В холодном помещении секционного зала все звуки казались преувеличенно гулкими. На кафеле, которым до середины были облицованы стены, поблескивал налет конденсата. На месте многих отлетевших плиток чернели пористые прямоугольники застывшего цементного раствора. Над головой назойливо гудела неоновая лампа без плафона, дававшая неестественно белый, подрагивающий свет. Пол был бетонный, в углу вокруг забитого мусором стока стояла мутная вода, имевшая тёмно-свекольный оттенок.

Смоленцев озирался, чувствуя, как дрожь в ногах его нарастает. Такие места нормальному человеку навещать не полагается.

«Как тут эксперты каждый день работают? Режут? Рассматривают? Привыкли?»

— Поможете переодеть вашего друга? — прогудел санитар Валера.

Этот был облачен в коротковатый ему грязный халат, пестрящий застаревшими бурыми и пегими пятнами. Одной пуговицы на халате не доставало, на ее месте торчали лохмотья ниток. В прорехе виднелось студенистое брюхо санитара.

— А?! — встрепенулся Смоленцев и замотал головой. — Нет, нет.

Чтобы Валера не решил, что он забздел, Димка прочистил горло и, стараясь придать голосу небрежную интонацию, сообщил, что у него еще полно дел. Возражений от флегматичного бородача не поступило.

Смоленцев до двери шел медленно, принуждая себя не ускорять шаг, но оказавшись в предбаннике, рванул на свежий воздух так, будто хороший пендаль получил под зад для ускорения.

Самое оно было накатить водки, но ситуация не позволяла. Дел действительно было невпроворот. До этого их со Светой катал друг Вовка. Димка не мог сесть за руль, потому как на станции у себя с Серегой и Славяном за помин пацанов убиенных сотку махнул. Сереге со Славяном все проблемы по боку, хлопнули и поехали по городу чертить.

«В чью это они крутую “Мицубиси-паджеро” запрыгнули? Неуловимые мстители, бля. Ноль забот! А тут — вертись, как вошь на гребешке. Будто одному мне надо».

Но компаньона Вовку пришлось отпустить к жене, он и так реально помог, хотя к делам братским отношения не имел, был работягой по жизни.

«Четыре часа прошло как выпивал. Не должна трубочка показать, если вдруг гаишники тормознут. Объясню им, какие проблемы разруливаю. Тоже ведь люди, должны понять. На крайняк, в уголовку позвоню. Раз чего-то хотят от меня, пусть выручают».

На улице начинало смеркаться, серые краски густели.

Увидев приближавшуюся со стороны улицы Абельмана грузовую «Газель» с тентом, Смоленцев сбежал по ступеням крыльца. У сидевшего на последней нахохлившегося голубя сил хватило лишь на то, чтобы вразвалку отойти в сторону. Димка едва не наступил на замерзавшего задохлика.

Подъехавшая к моргу «Газель» не успела еще до конца затормозить, а пассажирская дверь резко распахнулась и из кабины на утоптанный снег десантировался шустрый человечек в камуфлированной куртке.

Он был без головного убора, чрезвычайно деловит, часто встряхивал расчесанными на прямой пробор длинными седоватыми волосами.

— Ну как дела, Дмитрий? — специфика бизнеса приучила директора фирмы ритуальных услуг «Харон» Марка Халилова к крайне корректной манере общения.

Он не позволил даже намека на то, что ему надо торопиться за стол, провожать старый год.

Смоленцев навещал Марка около часа дня, а с самого утра имел с ним по телефону предметный разговор.

— Обряжают, — Димка кивком головы указал в сторону морга.

— Заносите, — скомандовал Халилов своим людям.

Водитель «Газели» и рабочий тоже были в армейском камуфляже. Они извлекли из кузова гроб, обитый тёмно-синим бархатом, ловко ухватили его, сноровисто понесли к моргу. Халилов успел забежать вперед, открыть дверь и, придерживая ее, пропустить рабочих в здание.

Также споро парни занесли в морг второй гроб. Этот был обит тиснёной тканью вишнёвого цвета, на крышке виднелось серебряное распятие.

Парни остались в морге делать свое дело. Живчик Халилов, хрустя подошвами по снегу, подошел к Смоленцеву. Тот протянул похоронщику открытую пачку «Мальборо».

— Благодарю, — Марк приложил руку к груди. — До сорока пяти рокив дожил, а курить не научился.

Димка сделал