Время московское - Алексей Фомин

Сашка сделал пару шагов вперед, теперь уже предусмотрительно держа меч перед собой. Адаш, до того вынужденный томиться за его спиной, выскочил наружу и сразу же бросился к борту, не дав сбежать одному из волосатиков (так он их мысленно окрестил). По дороге к борту Адаш ловко подсек его ударом ноги, от чего тот растянулся на пузе и на четвереньках быстро ретировался к люку, нырнув в него вниз головой. Сашка сделал ложный взмах мечом, и остальные трое последовали за своим товарищем, спрыгнув в трюм.

— Государь, тут лодка, — констатировал Адаш, поглядев за левый борт.

Сашка закрыл люк, заперев его бруском и, уже не ожидая никаких неприятных сюрпризов, осмотрелся. Их корабль, видимо, налетел на подводный риф. По инерции он еще проскочил чуть-чуть, но, к счастью, с рифа так и не слез, иначе тут же и затонул бы. Теперь же две трети корпуса ушли под воду, а корма с надстройкой резко поднялись вверх, полностью выйдя из воды.

Фьорд тянулся в глубь суши, и конца ему не было видно. Только за полтора-два километра отсюда он поворачивал вправо, не давая возможности увидеть, как далеко до его конца. Справа скалы вставали на тридцатиметровую высоту прямо из воды, а слева — от уреза воды их отделяло несколько метров узкого песчаного пляжа, сейчас покрытого снегом. Поверху скалы венчали хилые, скрюченные северными ветрами, уродливые ели. И нигде — даже намека на тропинку, ведущую наверх. Ни корабельных лодок, ни кого-либо из экипажа «Shooting Star» окрест также не было видно.

— Наверное, они приплыли оттуда. — Сашка указал рукой на левый берег, имея в виду людей, которых он только что запер в трюме.

— Местные жители, — согласился с ним Адаш. — Решили проверить, чем можно поживиться на разбившемся корабле. Может, они и команду корабельную порешили, чтобы не было лишних свидетелей. А ты, государь, запер их в трюме… Они там не того… не утонут? — вдруг начал он проявлять человеколюбие. — Нам с местными особо ссориться-то не с руки.

— Нет, — успокоил его Сашка. — Там достаточно сухого места. Там их человек десять.

— То-то я гляжу: лодка большая причалена. На двенадцать гребцов. — Адаш подыскал подходящий канат и перебросил его через борт. — Больно тонка веревочка-то, — пояснил он Сашке, демонстрируя веревку, с помощью которой местные жители взобрались на корабль.

Лодка была действительно большая и к тому же тяжелая, вдвоем управляться с ней, тем более без привычки, оказалось непросто. Она то и дело рыскала из стороны в сторону, и через гребок приходилось постоянно выправлять ее, опуская в воду то правое, то левое весло. Так что сто метров, которые предстояло пройти им до берега, показались не такой уж и плевой дистанцией. Но они старались держать курс перпендикулярно к борту корабля и хоть и медленно, но уверенно двигались к берегу.

— Who are you?[20] — послышалось с берега, когда лодка, с хрустом обломив прибрежный ледок, ткнулась носом в песок и остановилась.

Не вставая с банки, Сашка оглянулся через плечо. На берегу, метрах в десяти от них стояли шестеро вооруженных воинов. У пятерых из доспехов были лишь длинные кольчуги с наголовниками, надетыми на теплые шапки. Шестой же, сидевший верхом на старой мосластой кляче, имел доспехи посолиднее, но явно не самого лучшего качества. Нагрудник его весь «расцвел» ржавыми звездочками. Круглые деревянные щиты и длинные прямые мечи дополняли вооружение незнакомцев.

Не успел Сашка бросить весло и подняться на ноги, не говоря уже о том, чтобы обнажить меч, как Адаш выпрыгнул из лодки, держа наготове свой меч и, заслонив собой Сашку, разразился длинной матерной тирадой с причудливыми коленцами и забористыми поворотами. Количество приключений на единицу времени явно превысило его обычную норму, и теперь старый вояка хотел только одного — простоты и ясности. Теперь каждый, кто держал в руках оружие, становился его личным врагом, и он, устав разбираться в хитросплетениях человеческих взаимоотношений, готов был сокрушить любого, кто осмелился бы встать на его пути.

XVI

Замок Бьорклунд представлял собой довольно-таки мрачное сооружение, сложенное из грубых, плохо обработанных каменных глыб. В плане это был большой квадрат, обнесенный по периметру восьмиметровыми стенами. Одним углом Бьорклунд выходил на море. И этот угол, опиравшийся на скалу, слегка выдававшуюся в море, венчал, собственно, сам господский дом, возвышавшийся на четыре этажа. Стены по своему виду и фактуре настолько сливались со скалой, на которой стоял дом, что с моря его можно было заметить только по узким окнам, больше похожим на бойницы. Две стены выходили на море, а две других — во внутренний двор, образованный крепостными стенами. Они примыкали к углам дома, образуя с ним единое целое. Три других угла замка венчали десятиметровые зубчатые башни. Хозяйственные постройки, сложенные из такого же камня, только поменьше, лепились вдоль крепостных стен, оставляя центральную часть двора свободной, а в башне, расположенной напротив господского дома, находились единственные ворота, ведущие в замок.

Замок стоял у самого входа в Бьорклунд-фьорд, на его восточном берегу, и несчастный корабль, напоровшийся на подводный риф в коварном фьорде, несомненно, был виден из его окон. Более того, Сашка, достаточно хорошо ознакомившись с местной топографией, уже не был уверен, что в ночь крушения видел перед собой огонь кормового фонаря некоматовского корабля, а не свет в одном из окон замка.

Ни команды, покинувшей несчастный «Shooting Star», ни каких-либо ее следов на берегу Сашке и Адашу обнаружить не удалось. Даже корабельные шлюпки куда-то бесследно исчезли. Барон Бьорклунд объяснял сей странный факт тем, что команда прямо после высадки на берег (ночью, не попробовав развести костров для обогрева, без попыток найти человеческое жилье) отправилась пешком в Нидарус. Ведь любой порт для моряка что дом родной. Там они, видимо, надеялись найти попутный корабль, идущий на родину. Либо что-то в этом роде. Сашка и Адаш кивали, делая вид, что соглашаются с доводами барона, но на самом деле подозревали, что без участия барона либо его крепостных здесь не обошлось. Уж больно серьезный приз им достался — трюм большого грузового корабля, доверху забитый зерном. Стоил такой груз, судя по всему, немало, и владелец либо капитан корабля вполне могли бы попытаться спасти его. В сложившейся ситуации барон неожиданно стал хозяином бесхозного имущества, и его крестьяне целых четыре дня перевозили мешки с зерном с корабля во двор замка. А опустошенный корабль сожгли дотла. Барон был, похоже, весьма рачительным хозяином, ибо после этого его люди весьма аккуратно обыскали крестьянские закрома и свезли во двор замка зерно, которым крепостные сумели разжиться под самым баронским носом.

— Вот мерзкие смерды! — возмущался барон. — Никак не могут без воровства! Нет чтобы самим хлебушек выращивать — все уворовать у меня норовят. Вы бы знали, сколько я с ними бился, обучая рожь выращивать, — жаловался он Сашке. — Сущие дикари! Только и знают, что жрать свою рыбу. Как животные! Вырядятся в звериные шкуры и знай себе рыбу эту свою распроклятущую ловят. Я уж на их треску и смотреть не могу. А хлебушка от них и не добьешься! А тут, значит, мне Господь хлебушка послал, так оказалось, что они тоже не прочь им полакомиться.

За последние две недели, когда они «гостили» в баронском замке, Сашке неоднократно приходилось видеть баронских крепостных-норгов. Это были забитые, сумрачного вида существа, со страхом глядевшие на каждого человека, одетого в чистую одежду, а не в шкуры, как они. Жили они в землянках, топившихся по-черному, поэтому их изначально светлые волосы были темно-бурыми, а лица — постоянно чумазыми. Земли у барона хватало, но в основном леса и поляны, загроможденные скальными обломками. Говорить о каком-либо значимом хлебопашестве в таких условиях было, конечно, несерьезно.

Крепостных у барона более трехсот душ, и десятка три из них ежедневно занимались просушкой намокшего зерна. Во дворе замка развели четыре больших костра, и на площадке между ними крепостные беспрестанно провеивали зерно. Высушенное ссыпали в мешки и уносили, раскладывая по амбарам. Уж теперь хлебушка барону должно было хватить на многие годы.

Официально Сашка и Адаш числились гостями барона. Никто даже не пробовал отобрать у них оружие, в замке им предоставили самые лучшие покои и кормили треской и лососем во всевозможных видах до отвала. В перемещениях их также никто почти не ограничивал, но только в пределах баронских владений. Да и то, куда бы ни направились на прогулку Сашка с Адашем, за ними непременно следовали восемь-десять баронских воинов. Якобы для безопасности. Но уж больно подобное «гостеприимство» смахивало на замаскированный плен.

Поначалу Сашка сразу же хотел идти в Нидарус, до которого здесь было верст сорок, чтобы там сесть на корабль, идущий в Англию, и продолжить преследование Некомата. Но барон упросил его погостить, как он выразился, несколько дней. Хозяин собирался устроить пир в честь своих гостей и созвать на него всех своих русских соседей. Грех упускать такую возможность — пообщаться с русским человеком, приехавшим из самой Руси.