Звезда жизни - Эдмонд Гамильтон

– У нас очень мало времени.

Меньше чем через четверть часа их флайер мчался на восток под светящимся небом туманности. Темные горы остались позади. Некоторое время Хэммонд видел огни башни и столбы пламени, когда корабли один за другим начали взмывать в небо. Затем все это исчезло. А где-то над темной землей вспыхивал голубой огонь и раздавалось похожее на гром лязганье, это в городе Вонне ковался меч, который должен был разрушить Шаранну. Он подумал, понимали ли хумэны, что они наделали. Он подумал, живы ли они еще и способны ли что-либо понимать.

А еще он подумал, останется ли кто-нибудь из них в живых завтра.

Ример встряхнул его и Хэммонд понял, что заснул помимо своей воли. Флайер совершил посадку на голой равнине, пустоту которой не нарушали ни одинокая скала, ни отдельно стоящее дерево, только впереди возвышалась одна большая гора, скала с плоской крышей, неясная при ночном сиянии неба.

– Нам придется пройти оставшуюся часть пути пешком, – сказал Ример и добавил, – ту часть, которую нам суждено пройти.

Хэммонд предположил, что Ример боится разбить флайер, когда начнется умственная атака Четвертых Людей. Он вышел на равнину вслед за врамэном и озадаченно осмотрелся по сторонам.

– Я не вижу никакого города.

Ример показал на темную гору.

– Вон там. Внутри скалы. Тысячи туннелей, миллион нор. Они живут как муравьи в муравейнике, который нельзя разрушить, сжечь, на который нельзя наступить, он покачал головой с видом человека, который готовится совершить необходимое, но ненавистное действие.

– Идем, – сказал он. – Забудь Тайан, если можешь. Думай о своем прошлом, о мире и о людях, которых ты знал десять тысяч лет назад. Сосредоточься как можно сильнее.

Они пошли по направлению к сале.

Хэммонд думал о Земле, старой Земле, которая была утеряна навсегда, о звуках, цветах, лицах, голосах, улицах, ракетах, стартовой площадке, жизни и смерти, переплетшихся вместе у холодной Луны. Но глубоко под этими мыслями, он помнил, где находится, помнил что он делает, и вкус страха, который он ощущал во рту, был подобен вкусу жидкой меди.

Он совершенно не был готов к тому, что произошло. Это был взрыв, ураган, землетрясение, перегрузка в миллион в обезумевшей ракете, вырвавшейся за пределы вселенной, и все это совершенно беззвучно, все это у него в голове. Он не мог этого выдержать. Он не мог сопротивляться этому. Он не мог сделать ничего, только слепо повернуться и, застонав, бежать, бежать, бежать...

Он упал и в его рту была грязь.

Флайер стоял одиноко на равнине далеко перед ним. Темная скрюченная фигура лежала примерно в десяти футах от него, и он увидел, что это Ример. Вызывающий агонию шок прошел, но в его голове было что-то не так, было что-то чужое. Он чувствовал чье-то присутствие, кто-то листал его память, как страницы книги. Он сделал инстинктивную попытку встать и снова побежать, но обнаружил, что неспособен двигаться. Его затрясло от страха и отвращения. Ему было очень холодно.

Кто-то сказал:

– Тебе разрешается войти в город.

Хэммонд встал. Чужое сознание исчезло из его мозга, оставив после себя только тоненькую ниточку. Ниточка спокойно, но уверенно повела его по направлению к горе. Он пошел. Ример шел рядом с ним. Хэммонд слышал его тяжелое дыхание. Ни тот ни другой не произнес ни слова. Мысли Хэммонда странным образом перепутались. Он не был уверен ни в чем.

Стена возвышалась над ними, черная и непроницаемая. Нигде не было ни малейших признаков прохода, но Хэммонд и Ример без колебаний пошли к определенному месту. Небольшая часть стены тихо открылась.

Они вошли в город Четвертых Людей.

Пелена спала с глаз Хэммонда. Он заморгал и осмотрелся по сторонам. Они с Римером находились в очень маленькой комнате с переливающимися стеклянными стенами. Она сильно давила им на ноги, и он понял, что это лифт, который поднимает их на более высокие уровни. Он подумал, что благодаря этому лифту, никто посторонний никак иначе не сможет проникнуть сюда, разве что он найдет эту единственную маленькую дверь и сможет открыть ее.

Неприступный муравейник, как сказал Ример. Но обстоятельства изменились. Там, в Вонне отливается молот, который разнесет эту скалу на маленькие кусочки.

Лифт остановился. Часть стены скользнула в сторону, и они вышли в коридор, с такими же сверкающими стеклянными стенами и освещенный таким же неизвестно откуда льющимся светом. Коридор, протянулся перед ними подобно бесконечной светящейся трубе. Он был слишком мал для Хэммонда. Он наклонил голову и поплелся по светящемуся полу. Ример последовал за ним, почти цепляя ладонями ступни ног.

Впереди в коридоре кто-то стоял.

Сначала Хэммонд подумал, что это ребенок. Футов четырех ростом, он был одет только в короткое платье. Тело имело стройную неоформившуюся красоту детства, возраста, когда пол еще не начал каким-либо образом его менять. По сравнению с телом голова была большой, но не намного больше, чем нормально для ребенка. Выражение лица было несколько холодным, но лицо было очень красиво. Только глаза были совершенно чужими, огромными и глубокими, странного бледного цвета, словно привыкли смотреть на вещи навечно скрытые от глаз человека.

– Уважаемый дедушка, – сказал маленький человек Римеру с ледяной иронией, – я – Клид.

Существо посмотрело на Хэммонда со значительным интересом.

– Это первый хумэн, которого я вижу. Его мозг недоразвит, но содержит уникальную информацию. Нам потребуется всего несколько мгновений, чтобы извлечь и записать ее. Тем временем, уважаемый дедушка...

– Тем временем, – сказал Ример резко, – вы лучше загляните в мой мозг и посмотрите, почему я привел этого хумэна сюда.

– О, – ответил Клид, – мы это уже проделали. Я как раз собирался сказать, что трое из нас выслушают тебя, пока мы будем заниматься этим хумэном. Пожалуйста, ступайте тихо. Шум очень мешает размышлениям.

Клид вел их по коридору, потом повернул в другой, двигаясь легко, как перышко. Хэммонд, чувствуя себя огромным и неуклюжим, следовал за Римером. Теперь он заметил, что по обе стороны коридора в скале на равном расстоянии друг от друга расположены ячейки, края отверстий были покрыты блестящим похожим на стекло веществом, дверями служили прозрачные панели. В каждой из этих, по размеру подходящих только ребенку, ячеек сидела маленькая фигура, погруженная в глубокие мысли.

– Так как мы общаемся исключительно телепатически, – прошептал Клид, – мы можем связать несколько наших блоков в одно целое для того, чтобы совместными усилиями решать более сложные проблемы. Большинство из нас этим и занимаются. Только немногие, проводящие индивидуальные исследования могут уделить вам время, да и то им мучительно тяжело оставлять свои занятия. Мы сделаем нашу встречу как можно более короткой.

Ример начал было убеждать его, но снова закрыл рот, так резко, что Хэммонд услышал, как щелкнули челюсти. Кирка это позабавило. Глава врамэнов, настолько превосходящий его самого, был в присутствии этого маленького существа робким и неуверенным.

Затем Хэммонд подумал – что, собственно, забавного во всем этом. Это было совсем не смешно. Было ужасно осознавать, что его жизнь, жизнь Тайан и жизни несчетного числа людей, как врамэнов, так и хумэнов, сейчас и в будущем зависели от прихоти этих холодных нечеловеческих умов. Он посмотрел на детские фигуры, сидевшие со сложенными руками и невидящими глазами в своих монашеских кельях, и его обожгло внезапное убеждение, что их нельзя будет сдвинуть с места, что они будут сидеть вот так до тех пор, пока мир в буквальном смысле слова не обрушится им на головы, слишком далекие от реальности жизни, чтобы понять и побеспокоиться о чем-то, пока не будет слишком поздно.

– Сюда, уважаемый дедушка, – сказал Клид, показывая на открытую панель в стене. Хэммонд увидел комнату, в которой сидели в ожидании три Четвертых человека. Ример посмотрел на Хэммонда, сделал глубокий вдох и вошел. Панель закрылась.

– Идем, – сказал Клид. На его маленькие губы легла тень, имеющая отдаленное сходство с улыбкой. Тебе нечего бояться. Тебе не причинят никакого вреда. Твои мысли совершенно ясны для меня. Тебе интересно знать, мужского я рода или женского. Тебе интересно знать, как можно вообще жить без секса, без любви, без чувств. Открой мне свой мозг и послушай, возможно, мне удастся тебе кое-что объяснить, совсем немногое, потому что твой мозг не сформирован, так ограничен...

Маленькая фигура пошла прочь от него по светящимися коридору, и Хэммонд последовал за ней. Она танцевала впереди, как блуждающий огонек, и Хэммонд легко плыл за ней, спокойно и без страха. Весь страх, все чувства покинули его, и только очень отвлеченно он понял, что пришел в довольно большой круглый зал, вдоль стен которого тянулись ряды ячеек, поднимавшихся вверх, один над другим, в каждой из ячеек была слабо видна погруженная в мысли фигура.