Журнал Наш Современник №4 (2002) - Журнал Наш Современник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мог ли Путин попридержать американцев, организовать собственную контригру, если и не закрывая для них Среднюю Азию (что, конечно, было бы лучшим решением!), то хотя бы превращая доступ туда в предмет торга? Трудно сказать. Слабым звеном был Узбекистан. Претендуя на роль региональной сверхдержавы, он с 91-го года демонстрировал России независимый норов и, напротив, намекал американцам, что непрочь установить с ними особые отношения. В 1999 году И. Каримов протестовал против создания нашей военной базы в Таджикистане. Демонстративно отказался участвовать в Договоре о коллективной безопасности, зато сотрудничал в созданном в пику Москве договоре ГУУАМ (Грузия, Украина, Узбекистан, Азербайджан, Молдова).
19 сентября, как только стало ясно, что Америка будет бомбить Афганистан, Буш позвонил Каримову и договорился об использовании узбекских аэродромов. Показательно — соглашение держали в строжайшем секрете от Москвы. Россия попыталась прояснить ситуацию, созвав заседание Комитета начальников штабов государств СНГ. Представители Узбекистана, а также Туркмении не приехали (“Независимая газета”. 28.09.2001).
У Путина не было достаточных рычагов давления на узбекского президента. Единственное, что он мог сделать в этой ситуации, — подключить Китай. Пекин понимал опасность десантирования американской военной машины в непосредственной близости от своих границ. На пару с восточным гигантом Москва могла бы смирить амбициозного узбекского лидера. Требовалось проявить волю, рискнуть, отказаться от б е з о г о в о р о ч н о й поддержки Штатов — что отнюдь не означало перехода в оппозицию к ним. Американцы поняли бы это правильно: как приглашение к переговорам, к торгу. Схожую игру вели в те дни их ближайшие союзники в регионе — Пакистан и Саудовская Аравия.
Не было сделано ничего! Шанс небольшой, но реальный — загублен. Хуже того, выпустив из-под контроля Узбекистан, Путин не сумел удержать от сближения с Америкой остальные республики Средней Азии, где позиции Москвы были достаточно сильны. К концу сентября на территории от Тянь-Шаня до Каспийского моря выстроилась очередь государств, ожидающих американской подачки. Готовых в обмен предоставить свое воздушное пространство, свою землю и что угодно еще в придачу.
Россия продемонстрировала потрясающую неспособность отстаивать свои интересы. И дело не только в нашей слабости. Пакистан и сегодня слабее России, к тому же он был на подозрении как ближайший союзник талибов, однако и в этой ситуации Исламабад отчаянно торговался и немало получил. Конечно, Мушарраф выглядел не лучшим образом — собственный народ смотрел на него как на американского прислужника, изменника делу ислама. И все же в конечном счете президент дал своим недовольным соплеменникам то, что так ценят на Востоке, что закрывает разверстые в крике рты — золото, деньги, много денег, выторгованных у Вашингтона. 50 миллионов непосредственной помощи; отсрочку выплат процентов по внешнему долгу — аж до 2024 года; снятие американских санкций, введенных в свое время за испытание ядерного оружия. Общая сумма “отступного” — от 300 до 500 млн долл. (“МК”. 12.11.2001).
Путину было несравненно легче, чем Мушаррафу. Он не был связан ни исламской солидарностью, ни прямым союзом с талибами. Мог, не роняя достоинства, сказать народу: союз с Америкой п р а г м а т и ч е н. На определенных условиях мы готовы поддержать строго оговоренные акции. Не затрагивающие интересов, а тем более суверенитета России. И в путь — до хрипоты споря с американцами по каждой позиции, за каждый доллар.
Вместо этого российский президент с мазохистской настойчивостью повторял: солидарность с США — не предмет торга, Россия не хочет никаких компенсаций. Нежелание и н е у м е н и е бороться на дипломатическом поле — свидетельство не только слабости страны, но и отсутствия п о л и т и ч е с к о й в о л и у ее руководителей. Болезни, еще более страшной, чем слабость.
В сентябре в поведении Путина, его заявлениях проявилось нечто хлестаковское — легковесное и лихорадочное. То он утверждал, что украинская ракета не могла сбить российский Ту-154. А через несколько дней премьер Кинах, а затем президент Кучма вынуждены были признать, что ракета украинская. То уверял, что американские бомбежки не нанесут ущерба мирным афганцам: “Я нисколько не сомневаюсь, что руководство Соединенных Штатов и президент Буш сделают все, что в их силах, чтобы мирное население Афганистана не пострадало. Нисколько в этом не сомневаюсь” (“Вести”. РТР. 8.10.2001). Авиация США “подтвердила” эти слова, разбомбив деревню Карам под Джелалабадом. Погибло 200 человек (NTV RU).
Позднее мишенями для американских бомб и ракет стали склады продовольствия Международного Красного Креста, больницы, роддом, автобус с беженцами и даже кортеж пуштунских вождей, направлявшихся в Кабул на инаугурацию ставленника США Х. Карзая. Сравните со списком преступлений НАТО (той же авиации США) в Югославии — схожие цели и жертвы. Далеко не случайные! Специфика воздушной войны требует поражения именно гражданских объектов. Дело в том, что сами по себе удары авиации без наступления наземных сил не способны решающим образом повлиять на исход войны. Если командование отказывается от наземных операций, авиации приходится не просто “работать по целям”, но в е с т и в о й н у н а у с т р а ш е н и е. Результат достигается за счет атак на мирные объекты, что вызывает наибольший резонанс, создает атмосферу всеобщего ужаса.
Путин просто не мог не знать этого. Зачем же клялся в м е с т о американцев, притом что они его об этом не просили! Зачем рисковал своим словом, репутацией, именем? С е р ь е з н ы е политики так не роняют себя…...
Скорее всего, президент все-таки лукавил. И когда оправдывал “гуманные” американские бомбежки, и когда заверял в бескорыстной поддержке действий США. Другое дело, что и лукавить следовало бы умнее. Благодарности, подарка от Санта-Клауса из Вашингтона Путин, конечно же, ждал. Но только что ждал — тогда как следовало бороться, причем не за благодарность, а за о п л а т у у с л у г по заранее согласованному тарифу.
На заокеанские щедроты рассчитывала и кремлевская челядь — аналитики, политологи, политтехнологи, сидельцы из администрации и руководители всевозможных фондов. Захлебывались в предвкушении всевозможных милостей. “Американцы напряженно ждут, что конкретно они могут дать России, а Россия еще не сформулировала ответ”, — заверял Сергей Марков из Института политических исследований. И фантазировал: “Мне кажется, что речь должна идти о принципиальнейших стратегических решениях. Среди них, во-первых, вступление России в новую систему коллективной безопасности западных европейских стран, которая должна быть построена вместо НАТО, — это самое главное. За этим должны последовать другие конкретные шаги, например доступ российского ВПК на рынки вооружений стран НАТО, принятие Россией принципиальных решений, выработка общих правил игры нового мирового порядка...… Во-вторых, Россия юридически должна быть признана страной с рыночной экономикой и фактически — демократической страной. Россия должна иметь нормальные условия без искусственных задержек вступления в ВТО. США должны прекратить политику сдерживания нашей страны на постсоветском пространстве, которую они энергично проводят. США должны резко ударить по рукам своим союзникам — Турции, Латвии, Эстонии, Грузии и Польше, которые прикрывают у себя чеченских террористов” (“Независимая газета”. 20.10.2001).
Заказ Санта-Клаусу в духе Манилова. Тут не то что мешка для подарков — вагона, эшелона мало! Осмотрительный Игорь Бунин из Центра политических технологий проявил большую сдержанность. Рассыпавшись в похвалах президенту: “Путин сделал очень решительный геополитический выбор...… Президент страны проявил себя как настоящий политический лидер”, — Бунич в качестве главного приза для России назвал “уникальный шанс вписаться в новую цивилизацию на правах самостоятельного участника, имеющего свои приоритеты”. Ему вторил Андрей Рябов из Фонда Карнеги: “Россия будет как равноправный партнер интегрирована в мировое сообщество” (“Независимая газета”. 29.09.2001).
Надо сказать, Россия могла получить, а если и не получить, ну хотя бы побиться за все то, о чем грезили досужие политологи. И потребовать еще кое-что в придачу. Как раз в разгар кризиса состоялось очередное заседание Парижского клуба кредиторов: в благодарность за горячую поддержку Штатов нам могли скостить хотя бы часть долгов. Могли бы — пусть только для вида — предоставить вожделенные инвестиции. Или отложить решение по выходу США из Договора по ПРО.
До поры американцы поддерживали кое-какие иллюзии кремлевских мечтателей. В интервью, которое Буш дал российской прессе накануне встречи с Путиным, говорилось: “...…НАТО…... необходимо по-новому взглянуть на взаимоотношения с Россией...… Это означает консультативную роль, которая может эволюционировать...… Ищем пути увеличения американских инвестиций в России...… И мы готовы работать дальше — по тому же (вступлению России) в ВТО” (здесь и далее: “Независимая газета”. 14.11.2001). Кроме того, Буш не скупился на похвалы российскому лидеру — трижды в интервью решения Путина названы “мудрыми”. Упоминалось и пресловутое барбекю: “Устроим хорошее барбекю в среду. Лора (жена Буша. — А. К. ) попросила нашего хорошего друга запечь мясо. Свинг-бэнд будет играть для президента”. Как тут было не возмечтать, что “Америка ждет”, что бы этакого сделать для восточной союзницы.
