Журнал Наш Современник №4 (2002) - Журнал Наш Современник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже смералось, когда мы вышли из базилики и, не сговариваясь, направились к морю — оно было в каких-то двухстах шагах от стен древнего храма.
Волны мерно накатывались на прибрежные камни, отступали и снова, внахлест, били в берег. В порту, на стоявших у причалов судах начали зажигать огни — и нынешние потомки отважных мореходов продолжали извечное дело своих давних предков.
У моря разговаривать почему-то не хочется. И мы долго, в полном молчании, созерцали раскинувшуюся перед нами водную стихию. И, как знать, может, не одному из нас подумалось, что где-то там, за чуть различимым горизонтом, находятся далекие Миры Ликийские, где подвизался на стезе духовного служения людям святитель Николай.
Так закончился этот большой, главный для нас день.
Ну и в заключение, наверное, нельзя не сказать о некоем камне, положенном в русскую землю посреди итальянской столицы.
Земля эта — весьма просторный, с пологими склонами холм — стала принадлежностью России еще давно, в конце девятнадцатого века: она была выкуплена шталмейстером Высочайшего двора князем С. С. Абамелек-Лазаревым.
В уже упоминавшемся здании нашего посольства есть картина, на которой изображен обширный, богато обставленный кабинет и сидящий в этом кабинете у внушительного стола средних лет господин. По всему видно, что сей господин — не кто иной, как хозяин кабинета, а сидит он в свободной позе не за столом, а сбочь его — с определенным умыслом: он словно бы хочет сказать, что я, мол, не при столе, я — сам по себе...
Вот этот имеющий достаточно высокое мнение о себе, умный и, добавим, далеко вперед видящий господин и есть князь Семен Семенович Абамелек-Лазарев.
Разумеется, князь вряд ли мог предвидеть, что на приобретенном им участке земли в начале третьего тысячелетия появится закладной камень с многозначащей надписью. Но, однако же, не озаботься он этим приобретением — куда бы и камень положить?!
На ослепительно белой глыбе мрамора высечено:
Сей камень
заложен в основание храма
Русской Православной церкви
по благословению Святейшего
Патриарха Московского и всея Руси
Алексия II в лето 2001
от Рождества Христова.
По предложению министра иностранных дел России Игоря Иванова учрежден попечительский совет по созданию храма во главе с Вячеславом Клыковым.
Камень возложен на густозеленом склоне холма, откуда хорошо виден купол собора святого Петра, возвышающийся над другими окружившими его строениями. Так что вполне возможно, что маковка будущего храма также будет видна с той знаменитой на весь мир площади, что простирается перед собором и на которой считается обязательным побывать каждому, кто приезжает в Вечный город.
Между прочим, при решении вопроса о строительстве храма соответствующими высокими инстанциями было оговорено, чтобы высота его не превышала высоты главной святыни Рима — собора Петра. Что ж, пусть будет так, лишь бы храм был построен! И когда это, с Божией помощью, свершится, он будет еще одним очень важным и “конкретно наглядным” свидетельством добросердечного отношения друг к другу русского и итальянского народов.
Александр Казинцев • Big boom (окончание) (Наш современник N4 2002)
Александр КАЗИНЦЕВ
BIG BOOM
Взрывы в Америке, разрушившие Россию
Россия платит по чужим счетам
Человека, благодаря которому Буш все еще на плаву и даже имеет вид победителя, зовут В. Путин. Владимир Владимирович проявил широту натуры: он взялся компенсировать все политические издержки США. За счет России. Разве что денег нам платить не придется — миллиарды и миллиарды долларов за случившееся 11 сентября. Хотя это как еще посмотреть…... Впрочем, все по порядку.
Путин первым из зарубежных лидеров позвонил Бушу с соболезнованиями. Что стояло за такой поспешностью? Думаю, не в последнюю очередь страх. Получив сокрушительный удар, Америка в считанные часы должна была назвать врага. Не удастся найти — так назначить. С точки зрения политической первостепенную важность представляло не столько расследование случившегося, сколько выбор противника. “Между прочим, могли и нас назначить на эту должность”, — как бы невзначай бросил информированный эксперт (М. Делягин. “Завтра”. № 43, 2001).
В психологическом плане это было даже легче, чем объявить врагами талибов. В подкорке у американского обывателя еще со времен Рейгана (и более ранних) засел образ “империи зла”. От СССР—России он не ждет ничего хорошего. Приписать теракт “кошмарным русским” — это укладывалось в стереотип. Сложнее было с наказанием. И поверженная, Россия все еще обладает ядерным запасом. Проблема была не в том, чтобы ткнуть грозным перстом в сторону Москвы, а чтобы послать вслед за тем дюжину-другую межконтинентальных ракет и не получить ответного подарка.
В том числе и поэтому ответчиками были назначены другие. У талибов кроме зенитных “Стингеров”, поставленных самими американцами еще во времена борьбы с СССР, других ракет не было. Да и “Стингеры” пришли в негодность.
Спеша присоединиться к Америке, Путин хотел решить и собственные проблемы. Закрыть для афганских боевиков путь в Чечню, где они лютовали покруче местных бандитов. Пресечь маршруты наркоторговцев, начинающиеся в предгорьях Гиндукуша, а заканчивающиеся в Центральной России. Заманчиво было решить оба вопроса, причем выполнить работу руками американцев.
Более того, Москва попыталась воспользоваться реальной заинтересованностью Запада, чтобы одном махом преодолеть многочисленные барьеры на ее пути в “общеевропейский дом”, “цивилизованное мировое сообщество”. Казалось, вот он, момент подвести черту под прошлым и мощным рывком изменить всю политическую конфигурацию современного мира. Несколько дней спустя президент России заявит в притихшем бундестаге: “Мы продолжали спорить о расширении НАТО, о ПРО, а ситуация изменилась в принципе. Мир больше не разбит на два лагеря, он стал гораздо сложнее. Ответом на это должно стать создание глобальной системы безопасности, которая учитывала бы новые вызовы, угрозы и эффективно противостояла бы им” (Парламентская газета”. 27.09.2001).
Наверное, Путин преследовал и личные цели. Как же без этого в современной политике, где руководители научились извлекать собственную выгоду, получать немалые проценты и от самых патриотических инициатив. Хотел, хотел Владимир Владимирович и берлинского триумфа, и техасского барбекю — перед десятками телекамер, под блицами фотокорреспондентов. Словом, успеха. А вместе с ним места в мировой элите. Вот так “в желанье славы и добра” он и пошел, едва не вприпрыжку побежал навстречу Западу.
Как бы то ни было, в самой инициативе Путина не было ничего предосудительного. Зря левая оппозиция обрушилась на него за одно лишь намерение вписаться в американскую игру. Растратив — подчеркну с горечью — боевой запас критики и протестных акций д о т о г о, как стали проясняться п о с л е д- с т в и я резкого разворота России в сторону Вашингтона. А дело именно в последствиях, точнее, в непродуманных действиях, в бездарном, а подчас п р е- с т у п н о м исполнении нормальных в общем-то замыслов, которые привели к сокрушительному результату.
Начнем с того, что Путин не понял американской игры. И не сумел продуманно организовать свою.
Штаты не нуждались в создании международной коалиции. Буш отчаянно — и демонстративно! — загребал на себя, стремясь превратить катастрофу в звездный час Америки. Единственное, чего он хотел от мира, в том числе от России, — согласия на любые действия США. И признания солидарной ответственности за них: как и в любой кровавой разборке, в операции возмездия все должны были быть повязаны кровью.
Путин напрасно сотрясал воздух в Берлине и Вашингтоне, разглагольствуя о новой конфигурации мира. По замыслу Буша, мир должен был оставаться таким, каким он сложился после разрушения второй сверхдержавы, — Pax Americana. Не только от Путина, но и от Шредера, ближайшего союзника США, не требовалось никаких героических усилий по переустройству мироздания.
Если от Москвы хотели получить что-либо еще, то это согласие на размещение американских бомбардировщиков в Средней Азии. Особенно после того, как выяснилось, что Пакистан не удастся использовать в качестве американского аэродрома для нанесения ударов по талибам. Россия, как минимум, должна была помалкивать в тряпочку, а максимум, чего от нее ждали, это помощи в переговорах со среднеазиатскими баями, вчерашними членами московского политбюро. За это Буш готов был слушать высокопарные рассуждения своего кремлевского “друга”.
