Пурград (СИ) - Артем Рудик

много сомневаешься по пустякам. За этими переживаниями теряешься настоящий ты. Попробуй сходить со мной, думаю это ничего не будет тебе стоить.

— Ну может и стоит попытаться.

— Тогда поехали прямо сейчас! — барашек крайне обрадовался моему решению и уже нетерпеливо отбивал ритм, копытцами по полу.

— Ну хорошо, не будем тянуть время!

И вот, стоило мне прийти с одного вечернего приключения, как я тут же отправлялся на другое. Только уже в компании юного травоядного, что странно одевался и необычно себя вёл. Не думал я, что современный зверь может на полном серьёзе носить набедренные повязки из синтетических тканей и постоянно заниматься какими-то эзотерическими практиками. Будто мой спаситель был очередным косплеером из тематического парка про первобытность.

Впрочем, стоит ли винить его за странные манеры? Кажется, что он счастлив идти по жизни со своими увлечениями. И это явно куда лучше корпоративных строгих костюмов и синтетических комбинезонов. Даже если и холщовая ткань, и листья на самом деле искусственные. Шон точно на одной волне со своей природой. Он знает чего хочет и во что верит.

Не то чтобы я сам не знал. У меня всё-таки есть служба, устав и собственная униформа. Я шёл к ним осознанно, ещё с тех пор, как был щенком и в целом доволен тем, что имею. Однако, иногда мне кажется, что жизнь могла сложиться и совсем по-другому, если бы я родился в другое время, среди других существ. Может, я бы даже был многим счастливее.

Вот, например, окажись я на месте своего спасителя, мог бы я столь же щепетильно относится к вопросу поедания одних видов другими? А смог бы я также просто понимать и выражать чувства? И смог бы я поменять своё нерушимое спокойствие и полное осознание мира на букет новых чувств? Может быть, только ради Сирокко. Хотя, будет ли она любить меня также, если я вдруг буду совсем другим человеком?

— О чём ты задумался? — спросил меня барашек, устроившись на соседнем сидении моего авто.

Взявшись за баранку, я напряжённо постучал по её обивке и сказал:

— В последнее время всё стало как-то совсем непонятно. Раньше я всегда знал, что делать, а теперь ничего толком не понимаю. И всё время гоняю по кругу одни и те же мысли.

— Можешь рассказать мне, если хочешь. Выговориться очень полезно.

Я завёл спорткар и начал набирать высоту.

— Ну я не мастак языком чесать. Особенно о себе.

— Тут не нужно быть профи. Я в любом случае тебя выслушаю. Может даже посоветую чего. Ау! — он резко вскрикнул, так и не закончив свою мысль.

Шон засунул руку под свою пятую точку. Вскоре он выудил из-под себя маленькое золотое колечко с острым бриллиантом:

— Эта штука больно колется.

— О! Это кольцо видимо забыла Сирокко. — заметил я.

— Сирокко?

— Моя коллега… и с недавних пор… ну… наверное…

— О-о-о-о! Девушка? — барашек скорчил ехидную рожу.

— Думаю, что теперь можно и так сказать. С сегодняшнего дня точно.

— И, надо думать, кольцо она оставила не просто так?

— В смысле?

— Ну, раз у вас отношения, и она забыла у тебя в машине свою вещь, то, наверное, хочет, чтобы ты её вернул.

— Ну да, вряд ли она была бы рада потерять это колечко. Она его довольно часто носит на указательном пальце левой руки. Так что быстро заметит, что его нет.

— Так, во-первых, ты как-то пугающе точно запомнил эту безделушку. А во-вторых, ты действительно не понял, что эта находка значит?

— Что даже Сирокко иногда может занимать важные вещи?

— Да нет же, дурак! Это значит только то, что она дала тебе лишний повод встретиться.

— Эта логика мне кажется несколько натянутой.

— И всё же тебе стоит её навестить. Чем раньше, тем лучше.

— Зачем? Я не хочу быть слишком навязчивым.

— Гораздо хуже она о тебе подумает, если ты заставишь её ждать. Наверняка будет сидеть дома и думать: "Вот же дурак этот Мистраль! Я ведь так чётко ему намекнула, что хочу его компании на этот вечер!"

— Не будет она так думать, Сирокко не такая. Она мудрая и рассудительная. И явно бы не стала делать такие глупые приглашения намёками.

— Ты просто не знаешь женщин, мой друг…

— А ты будто знаешь?

— Первый баран на селе, как-никак! — он горделиво выпучил исхудавшую грудь.

— Ну конечно…

Внезапно Шон раскатисто рассмеялся, да так что на его глазах выступили слёзы. Едва успокоившись от приступа хохота, он процедил:

— Не находишь ситуацию забавной? Ну, сначала ты мне объяснял устройство общества и банальные вещи о нём, а теперь я объясняю тебе то же самое, только с другого края.

— Ты про мой рассказ в ресторане? Ничего это не похоже. Про поедание и духовное единение каждый знает.

— Про женские намёки вроде бы тоже.

— Ладно-ладно. Смейся и считай, что ты прав. После того как мы закончим с этим твоим сеансом, я загляну к своей подруге. Но не дай бог она на меня рассердится!

— Да не переживай ты об этом! Это же сущий пустяк, который обязательно выльется в что-то хорошее.

— …или что-то плохое.

— Это зависит от твоего подхода. Свинья везде грязь найдёт, а ты ищи что-нибудь позитивное. Настройся на правильную волну! И она вынесет тебя на райский остров, под тропические пальмы, к твоей милой Сирокко.

— Я попробую.

— Вот и славненько!

Мы летели ещё около двадцати минут, пролетев ЭКЮ-поле в облаках и сменив несколько оживлённых небесных хайвеев. Затем, в неприметной ячейке невысокого небоскрёба, мы приземлились на небольшую парковку. Моя машина оказалась на ней самой дорогой, так что мне было даже как-то страшно оставлять её среди развалюх, размалёванных цветочными узорами. Но я выдохнул, решив, что системы защиты, родом из мастерских Аркадии отгонят местных любителей чужого добра.

Наш, с Шоном, путь лежал в большой, полутёмный зал, заставленный свечами и всякими эзотерическими идолами, узнать которых я был не в силах. В нём, в самом центре, вокруг голографического костра, кружком сидело с десяток травоядных. Все они были одеты, как мой спутник, в псевдохолщовые набедренные повязки. Даже девушки, что без зазрения совести выставляли на всеобщее обозрение свой, разукрашенный нательными красками, пушок на груди. Барашек подвёл меня к этому собранию неодикарей. Все присутствующие тут же с интересом уставились на меня.

Главным среди них, судя по всему, был рослый олень, чьи рога венчала огромная корона из перьев. Он и заговорил первым, обращаясь прежде всего к моему спутнику:

— Шон! Мой белоснежный друг! Ты разве не выиграл в лотерее на съедение?

— Выиграл и