Сёгун - Джеймс Клавелл

— Что вы собираетесь делать с Анджин-саном? — вдруг спросила она.

Ишидо засмеялся.

— Сохранить его. Возможно, позволить ему захватить Черный Корабль… Или использовать его, чтобы припугнуть Кийяму или Оноши, если потребуется… Они оба ненавидят его. Он — меч у их глоток… и у их грязной церкви.

— В этой шахматной игре, наследника с Торанагой, как вы сможете судить о том, чего стоит Анджин-сан, господин генерал? Заложник? Рыцарь, может быть?

— Ах, госпожа, в великой игре он только заложник. Но в игре наследника против христиан — крепость, целая крепость… Даже две.

— Вы не думаете, что эти игры пересекаются?

— Они взаимосвязаны. Но великую игру будут вести дайме против дайме, самурай — против самурая, меч — против меча. Конечно, в обеих играх вы — королева.

— Нет, господин генерал, прошу меня извинить, но не королева, — запротестовала она. Потом, чтобы почувствовать себя увереннее, переменила тему разговора: — Ходит слух, что Анджин-сан и Марико-сан были в любовной связи.

— Да-да, я тоже слышал. Вы хотите знать правду об этом?

Ошиба покачала головой:

— Невероятно…

Ишидо внимательно наблюдал за ней:

— Вы думаете, стоит опозорить ее? Сейчас? И вместе с ней — Бунтаро-сана?

— О, я вовсе ничего не имела в виду, господин генерал, ничего подобного! Просто женская глупость. Только, как сказал сегодня утром господин Кийяма, слезы лета… Печально…

— Я предпочел ваши стихи, госпожа. Обещаю вам, что слезы прольют те, кто на стороне Торанаги.

— Что касается Бунтаро-сана… В главной битве ни он, ни господин Хиро-Мацу участвовать не будут…

— Это точно?

— Нет, господин генерал, не точно, но вполне возможно.

— Вы что-нибудь можете сделать?

— Ничего, кроме как обратиться к ним с просьбой поддержать наследника — ко всем генералам Торанаги, — когда будет принято решение о битве.

— Решение уже принято: обхват с севера и с юга и потом бросок на Одавару.

— Но ведь еще не окончательно… Пока армии не стали друг против друга… Простите, а вы уверены, что это правильно — чтобы наследник вел войско?

— Армии поведу я, но наследник должен присутствовать. Тогда Торанага не сможет победить. Даже Торанага никогда не сможет атаковать знамя наследника.

— Не будет ли для наследника безопаснее остаться здесь — из-за тайных убийц… этих, из Амиды… Мы не можем рисковать его жизнью. У Торанаги длинные руки…

— Но не настолько длинные. И личное знамя наследника делает наши действия законными, а Торанаги — незаконными. Я знаю Торанагу. В конце концов, он уважает закон. Одно это приведет к тому, что его голова окажется на пике. Он мертв, госпожа! Как только он погибнет, я уничтожу христианскую церковь — всех их! Тогда вы и наследник будете в безопасности.

Ошиба медленно подняла на него глаза — в них сказанное обещание:

— Я буду молиться за вас — и за ваше благополучное возвращение…

Ему сжало грудь, — он так долго ждал этого.

— Благодарю вас, госпожа, благодарю. — Он понял ее. — Я вас не подведу.

Она поклонилась и пошла по саду. «Что за дерзость! — стучало у нее в висках. — Как будто я взяла в мужья крестьянина! Теперь мне следует отказаться от Торанаги?..»

Дель Аква стоял на коленях перед молитвенником, — землетрясение не повредило алтаря, он уцелел среди обломков маленькой часовни, хотя большая часть крыши и часть одной из стен обрушились. Нетронутым осталось и окно с изумительными цветными стеклами и резная фигура Мадонны — гордость отца-инспектора.

Через сломанные балки просвечивало полуденное солнце. В саду рабочие убирали камни, что-то ремонтировали, и кроме их болтовни дель Аква слышал крики чаек с берега, ощущал запах ветра, соленый и дымный, напоенный водорослями и приправленный глиной… Это напомнило ему родной дом, большой и уютный, в его поместье в пригороде Неаполя: запахи моря, аромат лимонов и апельсинов, дух свежего, теплого хлеба, и помидоров, и чеснока, и жарящейся на углях аббаччио, до него как будто доносились голоса его матери, братьев, сестер и их детей — счастливых, радостных, греющихся под солнцем…

— О Мадонна, отпусти меня домой! — молился он. — Я слишком долго отсутствовал… Без дома и без Ватикана… Мадонна, сними с меня эту ношу! Прости меня, но я до смерти устал от японцев и Ишидо, от убийств, от сырой рыбы… от Торанаги, Кийямы, липовых христиан и от попыток сохранить твою церковь… Дай мне силы!

И защити нас от испанских епископов. Испанцы не понимают Японию и японцев. Они погубят все то, что мы начали в честь тебя. И прости твою слугу госпожу Марию, и возьми ее под свою опеку. Проследи за ней! — Он слышал — кто-то вошел в неф. Кончив молиться, он встал и повернулся.

— Прошу простить, что помешал, Ваше Святейшество. — Это был отец Солди. — Вы просили предупредить вас тотчас же. Пришла срочная шифровка от отца Алвито. Из Мисимы. Голубь только что прилетел.

— И?..

— Он только сообщает, что сегодня увидит Торанагу. Прошлой ночью не удалось, потому что Торанага не был в Мисиме, но он собирается вернуться сегодня в полдень. Письмо датировано сегодняшним днем, отправлено на рассвете.

Дель Аква пытался скрыть разочарование, он посмотрел на облака, на море, надеясь успокоиться. Сообщения о нападении ниндзя и о смерти Марико были отправлены Алвито на рассвете, для надежности послали с двумя голубями.

— Новости от нас туда уже поступили, — добавил Солди.

— Да-да, надеюсь, что это так.

Дель Аква направился из часовни к себе в кабинет. Солди, маленькому, похожему на птичку, пришлось прилагать много усилий, чтобы приноровиться к крупным шагам отца-инспектора.

— Есть еще важные дела, Ваше Святейшество. Наши информаторы сообщают, что сегодня, сразу после рассвета, регенты решили начать войну.

Дель Аква остановился:

— Войну?

— Видимо, они поняли, что Торанага или император никогда не появятся в Осаке. Поэтому они собираются объединенными силами выступить против Кванто.

— Это точно?

— Да, Ваше Святейшество. Это война. Кийяма послал через брата Михаила сообщение, его подтверждает и другой наш источник информации. Михаил только что вернулся из замка. Голосование было анонимным.

— Когда?

— В момент, когда они поймут, что император сюда не приедет.

— Эта война никогда не прекратится. Боже, смилуйся над нами! И благослови Марико, — по крайней мере Кийяма и Оноши были предупреждены о вероломстве Торанаги.

— А что Оноши, Ваше Святейшество? Насчет его измены по отношению к Кийяме?