АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Машины остановились на погрузочной площадке перед складом, и из кузовов и кабин вышли люди. Так — быстро прикидывал Хантер — шестеро грузчиков, два шофёра, солдат с автоматом, берегутся после Хэллоуина русские свиньи, баба в форме, ого, майор. Вот чёрт, принесло старика, ему угодить — русским гнилья подсунуть. И нарваться на что угодно, вплоть до… здесь же у стены и положат, с них станется.

— Вы управляющий? — равнодушно-деловым тоном спросила Берестова.

— Да, — и помедлив, Хантер добавил: — Майор.

— Товар готов?

Не будь старика, он бы с ней договорился, чтоб всем хорошо было, казённые закупки, тем более армейские, везде и всегда… гм, взаимовыгодны, но теперь расовую гордость демонстрировать надо, а баба — сразу видно — ушлая, ишь как смотрит, шлюха русская.

На одинокого то ли прохожего, то ли праздного ротозея никто особого внимания не обратил. Скользнул по нему равнодушно любопытным взглядом и Эркин. Но, посмотрев на Тима, встревожился. Лицо Тима заметно посерело, а на висках и лбу выступил пот. Эркин подошёл к нему вплотную и спросил по-камерному:

— Ты чего? Увидел кого?

Тим кивнул и, судорожно сглотнув, ответил:

— Мой… хозяин… Старый хозяин…

— Стручок седой? — догадался Эркин. — Плюнь и разотри. Иди, в кабине посиди.

— Нет, — Тим сжал зубы так, что вздулись на скулах желваки, и выдохнул, разделяя слова: — Я… не… отступлю…

Берестова закончила разговор с Хантером, распорядилась:

— Открывайте, — и подошла к ожидавшим её у машин. — Сейчас откроют, отметим наши ящики и начнём грузить.

— Может, лучше к воротам подогнать? — сказал Эркин. — Ну, чтоб далеко не носить.

Берестова посмотрела на него и улыбнулась.

— Делайте, как вам удобнее.

И само собой получилось, что командовать стал Эркин. Грузовики подогнали к воротам и поставили открытыми бортами к ним. Загружают сразу оба грузовика: четверо — в каждом кузове по двое — грузчик и шофёр — принимают и укладывают, а четверо подносят. Берестова придирчиво проверяла маркировку каждого ящика. Хантер больше всего был доволен тем, что они зашли внутрь, а старик остался на улице, без него куда спокойнее. Но до чего же баба въедливая, такой очки не вотрёшь и не подсунешь… хотя, стоп-стоп, команды на подмену не было, так что у него полное право… он в своём праве… он исполнитель, никакой отсебятины…

Помогая принимать и укладывать ящики, Тим всё время чувствовал на себе этот взгляд, от которого стягивало кожу ознобом. Но только плотнее сжимал губы. Нет, он не поддастся. Его ждут… Дим, Зина, Катя… Катя, Дим, Зина… Зина, Дим, Катя… Он снова и снова повторял их имена как заклинание. Да и установить, разложить и закрепить груз в кузове так, чтобы ящики не мешали заднему обзору, не подавили друг друга, и чтобы парни могли всю дорогу спокойно и удобно сидеть… это тоже требует внимания и сосредоточенности.

Говард не смог не отметить чёткость, с которой работали сразу два конвейера. Действительно, таких работников жаль терять. И на перепродаже можно было бы неплохо заработать, и в аренду сдавать. Но это были так… побочные соображения. А основное внимание… да, высокий негр в кожаной куртке. Неужели кто-то из гриновских прежних десяток уцелел? Это было бы очень… удачно. Вряд ли Грин разнообразил формулы. Каждый десяток дрессировать на свой код — слишком предусмотрительно для Грина, в принципе весьма недалёкого. Так что подчинить себе этого чёрного — не проблема. А имея такое оружие, можно будет подумать и о восстановлении прежних связей и отношений. А то слишком многие уверились в своей безнаказанности и независимости. Светло-голубые, уже по-старчески блёклые холодные глаза Говарда, не отрываясь, следили за работающими, а губы складывались в угрожающе ласковую улыбку.

Закончив погрузку, подняли и закрепили борта и встали в кружок покурить, пока начальство закончит с документами.

— Ты смотри, сколько…

— Да-а, каждому хватит.

— Каждому, не знаю, а на детей точно.

— Это по скольку на рот давать будут.

— Яблоки, апельсины, а эти длинные, как их?

— Бананы, темнота.

— Вкусная штука!

— Ел?

— Охренел? Когда?

— Бананов мало.

— Ну, хоть по штучке.

— Но чтоб всем, это да.

Тим не участвовал в общем разговоре, боясь, что, как откроет рот, так прорвётся сотрясавшая его изнутри дрожь. Пристальное внимание Говарда заметили и остальные.

— Чего этот чмырь уставился?

— На работу, что ль, позвать хочет?

— Пусть он со своей работой катится… — Иван длинно выругался, вызвав одобрительные кивки. — Хватит, отпахал я на них. Сволочи.

— Так что, шуганём?

— Это можно.

— Охолонь. Визу на таком мозгляке терять…

— Да, обидно.

— Хрен с ним, пусть пялится. Сейчас майор подпишет и поедем.

Эркин посмотрел на Тима и успокаивающе улыбнулся ему. Тим благодарно кивнул и попытался улыбнуться как можно веселее, но Эркина его улыбка не обманула.

Берестова и Хантер вышли из склада, и Хантер закрыл ворота. Говард быстро подошёл и остановился так, чтобы оказаться достаточно близко к курившим.

— Уже закончили, Джек?

— Да, сэр, — улыбнулся Хантер.

— Что ж, — кивнул Говард, — интересная ситуация…

Эркин увидел помертвевшее лицо Тима и рывком, ещё не зная, что сделает, кинулся к этой сволочи. Говард уже открыл рот для следующего слова. Паузу нельзя ни сокращать, ни передерживать, каждое слово должно прозвучать чётко и отдельно. Шесть слов — шесть уровней подчинения. Реакцию на вводный сигнал черномазый показал отчётливо. Но второго слова он произнести не успел. Перед ним встала, заслонив собой весь мир и прежде всего негра в кожаной куртке, высокая и особенно широкая из-за толстой рабской куртки фигура. И второе ключевое слово не прозвучало. Вместо него, необратимо разрушая формулу, у Говарда вырвалось:

— Чего тебе?

— Позвольте прикурить, сэр, — подчёркнуто вежливо ответил Эркин, извечным жестом курильщиков показывая зажатую в пальцах сигарету.

— Что?! — изумился Говард и, вглядевшись в это красивое, издевательски вежливое лицо, выдохнул: — Ах ты, скотина, погань рабская, ты…

Но рядом с Эркином уже встали Абросимов и Чолли, быстро подходили остальные, и Говард с ужасом увидел, что кольцо вот-вот сомкнётся. Выход… Говард попятился, отвернулся и наткнулся взглядом на солдата с автоматом на груди. Ствол смотрел в упор, и руки наготове.

Всё вместе не заняло и нескольких секунд. Презрительно отвернувшись от Говарда, Эркин по-русски спросил Берестову:

— Можно ехать?

— Да, — улыбнулась она и, вежливо кивнув Хантеру, пошла к машине.