Практическое руководство по злу - overslept

Я подняла кончик своего ножа, и на этот раз она отреагировала правильно, не попавшись на обманку — что не помогло ей, когда моя другая рука обнажила меч и пронзила ее покалеченную руку. Конечность упала на землю. Именно так как я и планировала.

— Ты, конечно, можешь не обращать на них внимания, — заметила я. — Но это будет стоить тебе того времени на отказ от их использования. Многое может произойти в одно мгновение. И все же я думаю, что через две недели ты привыкнешь.

Мои глаза заледенели.

— К несчастью для тебя, у тебя нет двух недель.

Укоряющая выплюнула зубы, поднимая нож.

— Пошла ты к дьяволу, неоперившаяся девчонка, — взвыла она. — Что бы ты ни делала, я все равно выжив.

Я вонзила свой меч ей в рот, острие вышло с другой стороны. Так что никаких возвращающих аспектов. Следом я вонзила нож в мягкую сторону ее локтя, рассекая мышцу. Ее пальцы судорожно сжимали оружие, но больше она не замахивалась на меня. Держа ее вертикально, я вырвала застежки, скрепляющие верхнюю часть ее кожаных доспехов. Плоть под ними была покрыта шрамами от ожогов, едва ли это вообще уже можно было назвать плотью.

— Я предупреждала тебя, — сказала я, — А теперь верни мне мое Имя.

Я ударила ее так сильно, как только могла, мои бронированные пальцы впились в ее плоть. Я покопалась в некротизированных органах и, немного углубившись, нащупала змееподобный изгиб ее позвоночника. Запустив руку в гоблиншу по локоть, я стиснула зубы и вырвала его. Он пробил половину ее брюшной полости, и Укоряющая упала, обмякнув.

Уронив ее на землю и сняв измазанную перчатку, я выхватила меч и обезглавила ее для верности. Я стояла с закрытыми глазами. Я бы выдохнула, если бы в моих легких было хоть немного воздуха. Мне не пришлось долго ждать, прежде чем осознание нахлынуло на меня во второй раз в моей жизни. Это было похоже на возвращение домой.

Я была Кэтрин Обретенной, дочерью никого и ничего. Я разбивала армии, вырывая победу из пасти врага. Я тратила жизни, как монеты, и покупала судьбу королевства, обманывала смерть и плевала в лицо Разложению. В ту ночь, когда я впервые провозгласила себе это Имя, я начертала свой путь на душе героя. И в тот вечер, когда я снова заявила об этом, этот путь подошел к концу. Я снова стала Оруженосцем.

Мои чувства обострились, и я ждала, когда зверь, сидевший на моих плечах, даст о себе знать, уже улыбаясь. Я почти полюбила его. Выражение исчезло, когда он не появился. Я нахмурилась и погрузилась в глубины своего Имени. Теперь они казались более мелкими. Не слабее, но как будто глубины еще не были… заработаны. У меня кровь застыла в жилах, когда я поняла, что не потребовала назад свое Имя — я просто потребовала его, и точка. Я снова начинала с самого начала и не чувствовала ни одного из своих аспектов. Только потенциал для них, этих сгустков бесформенной силы. Мои глаза открылись от удивления. Эти были три сгустка бесформенной силы.

— О, Наследница! — радостно воскликнула я. — ты облажалась.

Укоряющая была ее работой, в этом не было сомнений, но зачем Акуа вообще это делала, если знала, что это вернет мне силы?

Возможно, у меня больше не было моих аспектов, но мое Имя было эффективно восстановлено в силе, которой оно обладало до моей стычки с демоном. У меня было достаточно сил, чтобы снова эффективно использовать приемы, которым меня научил Блэк. Зачем Наследнице делать меня сильнее? У нее вошло в привычку саботировать меня на каждом шагу. Даже если она планировала использовать меня против Уильяма, это не имело смысла. — Если только она сама не знает, что делает, — подумала я. Только два человека знали, что я покалечила не только ногу: Масего и Хакрам. И Блэк, хотя это вряд ли считалось. Я не сказала об этом ни одной живой душе, и, насколько мне было известно, они тоже. И это не было похоже на то, что Наследница могла просто взглянуть на мои аспекты, когда ей заблагорассудится: Подмастерью нужно было создать целую комнату, полную адски сложных оберегов, чтобы оперировать мою душу. Акуа никогда не допускали в лагерь Пятнадцатого без усиленной охраны, и любое применение магии с ее стороны было бы немедленно встречено силой. Она не знала, поняла я. Она не знала, что я лишила себя аспекта. Она думала, что, используя Укоряющую в качестве вместилища для моего Имени, она сможет ослабить меня на месяцы, может быть, даже убить, когда вырвет его — если ей повезет. Вот что бывает с удачей, не так ли? Он никогда не приземляется там, где вы ожидали.

— А вместо этого ты посадила меня обратно на лошадь, хитрая сучка, — пробормотала я.

Боги Внизу, самое время, чтобы один из ее маленьких заговоров дал обратный эффект. Теперь мне нужно было просто запихнуть ей в горло следующий и заставить ее подавиться им. Я опустилась на колени возле дважды мертвого тела Укоряющей, вытирая о нее меч, прежде чем вложить его в ножны. Я сделала то же самое со своим ножом, выдернув его. Если бы у меня было что-то, чтобы поджечь ее, просто чтобы быть уверенной, я бы это сделала, но сейчас этого должно быть достаточно. У меня не было никаких боеприпасов, не говоря уже о гоблинском огне — не то чтобы использование вещества, которое сжигало магию в измерении, созданном магом, не было бы ужасной идеей в любом случае. Я вгляделась вдаль и увидела, что врата света все еще там. Как долго это будет продолжаться, я не знала, но решила, что лучше поторопиться.

Ощущение мантии моего Имени на плечах после того тревожного периода, когда ее не было делало утомительное шествие более терпимым. Я уже не могла вспомнить, что чувствовала до того, как стала Оруженосцем. Быть обыкновенным человеком было просто… туманной концепцией. Теперь я была невосприимчива к болезням, вне старых ограничений моего тела, таких как тепло и холод или невозможность управлять своими чувствами. После вкушения истинной силы нет ничего более ужасного, чем бессилие. Честность этой мысли заставила меня почувствовать себя неловко.

Было трудно оценить продолжительность времени в месте без настоящего неба, но я чувствовала, что держала хороший