Девочка и пёс - Донтфа Евгений Викторович

В компании Талгаро, она спускалась с Холма висельника, направляясь к воротам постоялого двора, где их, уже спрыгнув с коня, поджидала Тайвира. Им навстречу проехало несколько всадников и пара экипажей, направляющихся куда-то на запад. Один из всадников, плотный, широкоплечий, круглолицый, лысеющий мужик лет сорока столь долго и бесцеремонно и даже вроде как удивленно пялился на неё, что Минлу не выдержала и опустила взгляд. За время своего бродяжничества она будто бы вполне привыкла к тому что мужчины на неё смотрят, с вожделением ли, с интересом, с любопытством, с раздражением или презрением она разбираться не пыталась, хотя где-то в самых потаенных глубинах души тихий-тихий голосок, словно и сам пугающийся собственной дерзости, как будто один маленький ребенок другому, по секрету, в темноте, под толстым одеялом, нашептывал ей, что они смотрят на неё потому что она, и совсем уже тихо, красивая. И тут же в страхе умолкал. Она старалась об этом не думать. Мысли о собственной привлекательности или непривлекательности для лиц мужского пола представлялись ей абсолютно излишними, ненужными и пустыми. К чему это хранительнице Шивтака, которая всю жизнь должна оставаться девственной? Смотрят и пускай смотрят, её это не касается и обращать на это внимание, конечно, не стоит. Но даже спустя десять месяцев странствий достойно игнорировать эти взгляды у неё не всегда получалось и она, сердясь на себя, то краснела, то смущенно опускала глаза, то путалась и сбивалась в словах. Её повергала просто в оцепенение, стыдливую скованность мысль, что кто-то из этих мужчин возможно представляет её в своих объятиях, обнаженной, исполняющей любовные ласки, занимающейся такими вещами, которые она и додумать-то до конца не смела. Но всё же путешествия, время и опыт делали своё дело и постепенно её смущение под взглядами мужчин становилось всё менее острым и явным, практически сходя на нет. Хотя, конечно, стоило кому-то из них повести себя чуть более бесцеремонно, настойчиво и фривольно чем обычно и ей тут же становилось не по себе и привычная стеснительность возвращалась.

Напротив деревянных стен "Золотого колеса", за обочиной Осевого тракта, в полный разброд и раздрызг стояло наверно несколько десятков телег, повозок и фургонов. Дальше за ними, на красном лугу паслись лошади, за которыми наблюдали босоногие мальчишки. Из тех кто остался для охраны вещей, большинство лежали прямо в кузовах повозок, поверх своего драгоценного груза и лениво поглядывали по сторонам. Другие сидели, привалившись спиной к колесам, жевали травинки и также равнодушно глазели перед собой. В паре мест деятельные мужики организовали костерки, на которых кипятили воду и заваривали душистый чай. Вдоль обочины бродило несколько торговцев-коробейников, апатично предлагая свой нехитрый товар. Кроме них также прохаживались отдельные непонятные молодые востроглазые субъекты, зыркающие по сторонам и заставлявшие нервничать присматривающих за возами людей.

Минлу остановила коня возле Тайвиры и глянула в сторону Талгаро. Тот, едва заметно кивнув ей, проследовал мимо, словно собирался ехать дальше. Минлу точно так же чуть качнула головой, подтверждая договоренность.

129.

Минлу и Тайвира, ведя лошадей в поводу, вошли в ворота постоялого двора.

Здесь, в контраст с сонным миром оставленных за обочиной тракта повозок, чувствовалось энергичное, приятное, будоражащее биение жизни. Двор был достаточно просторным, вымощенный каменными плитами, украшенный чахлыми клумбами, одинокими деревцами-солитерами мозаичными дорожками и небольшой, круглой, огороженной площадкой солнечных часов с красивой отполированной стелой гномона из темного красно-золотого дерева. Вдоль главного центрального здания постоялого двора тянулось высокое крыльцо-галерея, рядом с ним стояли резные лавочки, на которых с удовольствием расположились постояльцы гостиницы и просто заезжие, желавшие посидеть на свежем воздухе, выкурить сигаретку другую, покалякать о том о сем и поглазеть по сторонам. Здесь даже имелся небольшой рыночек с десятком лавок, где бойкие продавцы и не менее бойкие покупатели охотно и многословно занимались торгом. То и дело мелькали люди в светло-зеленых туниках и куртках с большой симпатичной эмблемой на спине: темно-зеленый с чуть голубоватым отливом четырёхлепестковый цветок в ободе золотистого колеса. Это были работники постоялого двора. Минлу поглядывала на них с удивлением. За своё почти годичное путешествие она побывала во многих гостиницах, корчмах, тавернах и тому подобном, но что-то не могла припомнить чтобы где-то еще персонал того или иного заведения носил бы специально сшитую для них форму, да еще и с каким-то отличительным знаком-эмблемой. Сразу было ясно что хозяин "Золотого колеса" весьма трепетно относится к своему детищу и вкладывает немало сил в его процветание.

Как только девушки очутились во дворе к ним подбежал светловолосый парень в форменной тунике и сообщил что лошадей и повозки следует отводить на конный двор, это там налево, по дороге вдоль крепостной стены. А на плиты Привратной площади ни вьючным животным, ни возам хода нет. С этим строго. Девушки ни в коем случае не возражали и в компании паренька отправились в указанном направлении. По пути Тайвира попросила посоветовать им зал, чтобы и достаточно прилично и не слишком дорого. Молодой человек критически оглядел гостей, на миг задержавшись на мече мастера Юн Фая и затем, обильно перемежая свою речь солеными словечками и явно, по мнению Минлу, рисуясь перед Тайвирой, весело и чуть снисходительно сообщил, что им "наверно лучше всего подойдет Зеленая зала, там конечно не такие хоромы как в Ореховой и Золотой, но кормят вкусно, обстановка опрятная, цены терпимые и вполне себе тихая публика, ну а если с деньгами вообще петля, то тогда остается только Кабацкая зала или по-простому Кабак, там и за один копер помоев навалят хоть целый таз, говна-то не жалко, ну и публика соответствующая, клейма негде ставить, сплошной сброд с рожами злодейскими, хоть заходи и сразу караул кричи". После таких рекомендаций девушки естественно остановили свой выбор на Зеленой зале. Обогнув одну из "спиц" "колеса", хозяйственное крыло из разномастных деревянных строений, они вышли на Конный двор, где расположились аккуратно расставленные экипажи и телеги, коновязи, длинные желоба кормушек, пара колодцев, поильни в виде каменных каналов, навесы и крытая конюшня. Договорившись что лошадей отведут в конюшню, накормят и почистят, за что ушлый паренек потребовал пять коперов, но получил от Минлу два, девушки отправились к нужному им входу.

– А почему лоя не с нами? – Спросила Тайвира.

За время их недолгого совместного путешествия Минлу уже поняла, что дочь купца относится к Талагро то ли настороженно, то ли неприязненно, хотя и проявлялось это в каких-то едва уловимых мелочах.

– Он сказал, что нам лучше быть здесь порознь. А то компания из лоя и кирмианки выглядит как-то странно.

Тайвира покосилась на свою спутницу.

– Да уж, – неопределенно произнесла она.

Они приблизились к крыльцу и были удостоены некоторого внимания со стороны сидевших на скамейках мужчин. Но никакой антипатии во взглядах не было, скорее заинтересованность и ленивое любопытство. Естественно Минлу, если и ожидала какую-то антипатию, то исключительно на свой счет, как к кирмианке, да и вообще. А высокая привлекательная русоволосая Тайвира с большими сочными темно-зелеными глазами, по мнению Минлу, конечно же должна была вызывать у мужчин лишь самые что ни на есть приятные эмоции. Взойдя на крыльцо, они увидели и молодых женщин, в которых и по одежде, и по позам, и по нагловато-насмешливым взглядам Минлу без труда опознала девиц легкого поведения. Подобных за время своих странствий она тоже повидала немало. Но говоря по правде, как-то привыкнуть к ним она так до сих пор и не смогла. При виде них, кирмианка поспешно опускала глаза, чувствуя всегдашние робость и странное волнение в присутствии таких женщин. Их необычное ремесло представлялось ей, никогда не имевшей никаких интимных отношений ни с одним мужчиной, чем-то загадочным, пугающим и даже волнующим. И хотя из книг и со слов таких бойких девиц, как например Рита, Минлу вроде бы и знала, что происходит, когда мужчины сходятся с жрицами любви, робости и волнения перед последними это почему-то не убавляло. Тайвира же гордо прошествовала мимо них, кажется вообще не заметив их присутствия.