Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Нэвир шептались, что Айден сделался столь жалким с наступлением мира после его победы в Династических войнах и отчаянно нуждался хоть в каком-нибудь шансе, чтобы выпустить на волю насилие, которое бурлило в его дамашир-душе. Они говорили, что он становился неуравновешенным, вынужденный вести мирную жизнь в Сентриуме. Сражение в Проходе Улы рассматривалось некоторыми как не более чем потворство своим капризам. Айден просто играл в великого воина. Он поигрывал мускулами для вульгарной, театральной демонстрации силы, рискуя жизнями своих эльдар, в том числе столь доблестных и горячо любимых, как Йзульт. Это было показным и неэффективным, словно вырезать мому с помощью светового копья. Он без причины был мстителен, словно гнев Азурмена, который, как говорили, обманом заключил душу своего брата Тетезиса в первый лютый меч для того, чтобы причинять больше страданий своим врагам.

Хотя он любил Владычицу Айони, никто не мог поверить, что действия Айдена были вызваны лишь вмешательством Паука Варпа в Церемонию Перехода Айони. Ненависть Айдена к Бедвиру и Ансгару сделала его чудовищем Каина, и стоила ему души лучшей воительницы.

Если бы их спросили, множество эльдар Нэвир на балконе Дворца Ясновидца выразили бы некую симпатию и восхищение ничтожному отряду воинов Ансгара, которые оказали сопротивление перед лицом значительно превосходящей огневой мощи, так и не покорившись. Они вошли в Проход Улы, зная, что идут на смерть. Они предпочли умереть, чем жить в тех условиях, на которые их обрёкли Тейрту. Рассказ о том, как благородно Йзульт пыталась сражаться с ними в честном бою, отдавая должное их мужеству и осознавая высокую ценность всех эльдарских душ, уже распространился по всему Сентриуму, подобно порыву фаэрула. Все уже знали, что Айден приказал открыть массированный артиллерийский обстрел, пренебрегая церемониями сражения из-за ужасной потери Йзульт, выказав неуважение к культурным и установленным эстетическим традициям войны из-за личной утраты.

Уйшнех Эйнион наблюдал с балкона с неприкрытым выражением отвращения на своём лице, как парад вошёл на Площадь Ваула. Его простой серый плащ противоречил утончённости его разума, но также говорил о строгости нрава того, кто когда-то сам был воином. Многие данир тому назад, Уйшнех прошёл цикл обучения в Храме Аспекта Пикирующих Ястребов, в одной из самых престижных и древних Святынь Аспектов на Каэлоре. Возможно, из-за природного изящества Крылатого Феникса Багаррота, который основал этот Аспект, Пикирующие Ястребы были самым уважаемым и вызывающим восхищение Аспектом среди Нэвир Каэлора. Посвящение в этом Храме, который располагался в переделах Сентриума, было открыто только для представителей Нэвир в тех редких случаях, когда кто-то из них вдруг чувствовал зов Каина. Хотя Уйшнех знал, что такой социальный контроль приёма в воинский аспект был одной из неприятных особенностей Каэлора, тем не менее, он одобрял этот путь, который гарантировал, что утончённые Нэвир будут в состоянии пройти данир воина, не теряя своей изысканности и хорошо развитых эстетических ценностей.

Обучение в Храме Пикирующих Ястребов тщательно контролировалось и управлялось специальной комиссией Олипсина, и Уйшнех был старшим советником этого так называемого Крыла Феникса. Побочным следствием такой исключительности было, однако, то, что другие Святыни Аспектов смотрели на Пикирующих Ястребов с некоторым подозрением, которое иногда граничило с насмешкой. В частности Яростные Мстители — самая большая из Святынь Аспектов на Каэлоре, как и на многих других искусственных мирах — не скрывали своего презрения к рафинированию аспекта Каина, которое они видели у Пикирующих Ястребов Каэлора.

Уйшнех когда-то стоял во главе армии ясновидца в разгар Династических войн. Единственный в своём роде среди Нэвир Каэлора он осознал императивы и эмоции сражения. Он был одним из немногих Нэвир, которые отдавали себе отчёт в неумолимом подъёме военной мощи на Каэлоре в конце Блистательного Века, и был одним из немногих, кто пытался создать собственную армию Стражей в своём домене Эйнион. Он был едва ли не единственным Нэвир, который положил собственную жизнь и своих Стражей к ногам ясновидца, когда начались Династические войны. После первых столкновений ясновидец вступил в союз с Домом Тейрту, и Уйшнех покорно сражался на стороне Айдена.

Он знал способности Жогана. Он знал, что Айден был выдающимся воином, но он также знал, что склад ума патриарха Тейрту не был приспособлен для политики и жизни в Сентриуме. Он знал, что в душе великого воина имеется конфликт между стремлением к власти и уважению с одной стороны, и жаждой крови с другой. Он не был обучен разрешать противоречия между этими двумя стремлениями, и он также не был одарён от природы способностями к этому. Возможно, он родился не на том искусственном мире. Айден мог бы сделаться прекрасным лидером Клана Диких Наездников на Сейм-Ханне. На Каэлоре, в Сентриуме, среди Нэвир он казался диким зверем.

Однако противнее, даже чем вульгарность Айдена, для Уйшнеха был тот факт, что Жоган — так называемый Победитель Порока — позволил себя обмануть с помощью дешёвой уловки. Он был настолько поглощён драмой Сражения в Проходе Улы и своей ненавистью к Ансгару, что даже не задумался, что и Ула, и Ансгар могли быть просто отвлекающим манёвром.

Задним числом казалось невероятным, что Айден хоть на минуту поверил, будто бы Силти Ансгар-ан добровольно и сознательно пошёл в Проход Улы, зная, что в этом бою у него нет никаких шансов на победу, если бы не имел скрытых мотивов. Айден допустил типичную ошибку, полагая, что его противником владеют те же эмоции и страсти, какими был охвачен он сам. Проход Улы был самым символичным местом для сражения между Тейрту и Ансгаром, и молодому Силти было известно, что Айден примет этот вызов. В этом была суть боевого духа. Это был вопрос воинской чести. Для Силти гибель лучших воинов Айдена должна быть лишь бонусом.

Айдена подставили. Он не только выглядел вульгарным и неотёсанным в глазах Нэвир из-за своей неконтролируемой жестокости, а также его ещё выставили дураком. Пока он играл мускулами и позёрствовал в Проходе Улы, Экзарх Пауков Варпа Эйнгил перенеслась в Сентриум и похитила ясновидца. Хотя Уйшнех тайно радовался такому исходу, он не мог не презирать Тейрту за его недальновидную глупость. «В самом деле, так ему и надо, — подумал он. — Этот дурак даже оставил своего отвратительного сына Морфрэна отвечать за безопасность дворца.»

Одно мгновение Уйшнех обдумывал своё предположение, и понял, что, возможно, оказал молодому Силти слишком много чести. Не было причин подозревать, что юный ученик сам разработал этот план, который так хорошо сработал. Более того, эмоциональная действенность плана скорее зависела от искренности Силти. Уйшнеху вдруг стало ясно, что это смелое предприятие целиком было задумано лукавым умом самого Экзарха Пауков Варпа.

Она поощряла в Силти того же простого воина, которого Уйшнех оплакивал в Айдене. Они оба шли на Сражение в Проходе Улы, думая, что они возрождали последнюю эпическую битву между Тейрту и Ансгаром, и они оба были готовы поставить на кон всё, что у них есть. Силти выбрал смерть за эту смешную честь. Между тем у Эйнгил был совершенный план.

Его подозрения и интерес возросли, когда Уйшнех задался вопросом, планировала ли экзарх что-либо ещё, что может произойти в это же время. Внизу на Площади Ваула Уйшнех и Синния могли видеть церемониальную платформу Морфрэна и Орианы, которая легко выплыла за ворота дворца и повернула по направлению к движущейся платформе Айдена. Сиятельная Ориана как обычно держала на руках маленького Тьюри, словно они были неразлучны.

Он немного нервничает, — пробормотала Синния, как будто сама с собой. — Он собирается выйти, чтобы встретить своего отца.

Она задавалась вопросом, как Морфрэн собирается объяснить похищение ясновидца своему уже рассерженному и потерявшему рассудок отцу.

Возможно, у него хватит ума сообщить новости в публичном месте, — в ответ предположил Уйшнех, не спуская глаз с Морфрэна.

Несомненно, он сделал большое событие из своей раны. — Синния смотрела вниз на медицинскую повязку вокруг правой ноги Морфрэна. Она была, безусловно, свежая, но уже было заметно проступившее пятно крови. — Я думаю, он надеется, что Айден прежде всего отец, а потом уже лидер.

Уйшнех молча кивнул. В этот момент они одновременно осознали: Он не был ранен во время похищения! Пауки Варпа не тронули его! Он выстрелил себе в ногу, чтобы это выглядело так, словно он сражался, защищая ясновидца!

Нэвир на балконе насилу смогли сдержать отвращение, вызванное поведением этих стикс-тан Тейрту среди них. Они наблюдали, как платформа Морфрэна приблизилась к платформе Айдена, и они могли видеть ритуальный обмен приветствиями, предписанный для общественных церемоний, но они были слишком далеко, чтобы слышать, что было сказано. Спустя несколько мгновений они увидели, как и без того уже мрачное и искажённое страданием лицо Айдена побледнело от гнева. После чего он набросился на своего сына и наследника, ударив его по лицу посреди переполненной Площади Ваула, заставляя весь Сентриум замереть в шоке от такого ужасного нарушения внешних приличий.