Хаски и его учитель белый кот. Том III - Жоубао Бучи Жоу

Ведь это был не призрак и не иллюзия.

Он живет в ее сердце, поэтому она всегда может видеть его.

И для нее он всегда будет таким же красивым и сильным духом героем, как во времена своего рассвета…

В мгновение ока наступил очередной лунный Новый год. Согласно правилам мира совершенствующихся, можно было завершать ношение траура по родителям. За месяц до лунного Нового года Сюэ Мэн официально занял пост главы Пика Сышэн. Со всех концов света сыпались поздравления, а в Сычуани по этому поводу было устроено великое празднование.

От множества фонарей[311.9] ночью было светло как днем. В соответствии с церемониалом, за соблюдением которого тщательно следил старейшина Сюаньцзи, на праздник Сюэ Мэн надел венец из самой лучшей яшмы, парадный пояс с подвеской и перстень главы. Сам он был одет в роскошную одежду из девяти слоев тончайшего шелка. С головы до ног новый глава был образцом изысканной элегантности, и даже манжеты его рукавов были украшены вышитыми драконами с глазами из огненного жемчуга.

Уже не мальчик, а красивый и зрелый мужчина с лицом, подобным самому прекрасному нефриту, он стоял посреди торжественного и величественного Зала Даньсинь.

Если присмотреться повнимательнее к его глазам и бровям, в нем можно было увидеть тень Цзян Си. Вот только он никогда не будет носить фамилию Цзян и никогда не захочет быть похожим на этого человека.

— Поздравляем, господин бессмертный глава Сюэ.

Старейшина Сюаньцзи первым вывел вперед своих учеников для почтительного поклона.

Люди Пика Сышэн, от сияния доспехов которых рябило в глазах подобно лазурно-синим морским волнам, один за другим преклоняли колени перед своим новым главой. Гости, что пришли с поздравлениями и благими пожеланиями, вежливо опускали взгляд и почтительно склоняли головы.

Их голоса гремели, словно раскаты грома, заполнив эхом окутанные туманной дымкой и облаками горные вершины.

— Поздравляем, господин бессмертный глава!

Словно возвещая о начале золотого времени для Пика Сышэн, в ночном небе расцветали фейерверки. И уже не важно, была ли минувшая ночь мрачной и темной или теплой и уютной — пути назад больше нет.

На губах Сюэ Мэна играла едва заметная улыбка. Его глаза были глубокими и спокойными, но не очень яркими.

Он поднимал чарки и выпивал вместе со всеми.

Его поведение было безупречным, ведь он больше он не мог позволить себе все те безрассудные и нелепые ошибки, что совершал раньше.

Сидящий в отдалении младший Мэй Ханьсюэ вздохнул и закрыл глаза:

— Этот птенец… так все закончится тем, что в будущем он превратится в нового Наньгун Лю.

— Осторожней в словах.

Мэй Ханьсюэ взглянул на своего старшего брата:

— Я не говорю что с ним что-то не так, я говорю только о его нынешнем положении.

— Тогда уж тем более это не то, о чем тебе следует болтать без толку, — холодно отрезал старший брат. — К тому же с тех пор, как начался банкет, ко мне уже подошли двадцать шесть девушек. Снимай уже свою маску из человеческой кожи, с меня хватит!

Мэй Ханьсюэ тут же состроил гримасу, изобразив на лице невыносимые страдания.

Праздничный банкет подходил к концу. Из-за того, что гостей было слишком много, Пику Сышэн пришлось взять на себя решение проблем их приема и размещения, закрепив за учениками, в зависимости от их уровня, глав, старейшин и мастеров других школ.

Насладившись пиром, подвыпившие люди отправились по домам.

Менялись реки и горы, менялась страна, сменялись династии, — у каждого были свои заветные мечты и надежды.

Сюэ Мэн вернулся в свои покои.

Сегодня он не был пьян. Похмельный суп старейшины Таньлана поработал на славу.

Усевшись, новый глава устало помассировал надбровные дуги. Он хотел снять с себя многочисленные тяжелые украшения, но, посмотрев некоторое время в бронзовое зеркало, понял, что все его тело увешано нефритовыми подвесками и он совершенно не представляет, с чего начать.

Вежливо постучав в дверь, вошел Сюаньцзи.

— Уважаемый глава.

Сюэ Мэн меланхолично отозвался:

— Да?

— Это список подарков от каждой школы, Цзелюй забыл передать их вам, — Сюаньцзи подал ему толстую золотисто-красную книгу для записей. — Помните, вы должны его внимательно просмотреть и продумать, как возместить каждый в соответствии с этикетом.

Сюэ Мэн лишь почувствовал себя еще более утомленным:

— Ясно.

— И еще, глава Цзян сказал, что хотел бы встретиться с вами наедине.

— …Не хочу его видеть.

Сюаньцзи не стал настаивать. От прочих старейшин Пика Сышэн он отличался тем, что умел считывать состояние человека по интонациям его голоса и выражению лица. Поэтому он лишь со вздохом сказал:

— Тогда немного погодя я схожу и откажу ему.

— Есть еще что-нибудь?

— Больше ничего, — ответил Сюаньцзи.

На самом деле Сюэ Мэн очень надеялся, что он скажет, что есть что-то еще, а еще лучше, если прямо заявит: «неожиданно пришли два таинственных гостя, они говорят, что хотят видеть вас». Но этого не случилось.

Сюаньцзи вышел, прикрыв за собой богато украшенные резьбой по лаку двери спальни главы.

Сюэ Цзымин еще долго стоял в одиночестве посреди огромной комнаты, прежде чем наконец подошел к столу, зажег лампу и принялся просматривать толстенный список подарков.

Список был составлен в соответствии со щедростью дарителей. Как самая богатая школа в мире совершенствования, Гуюэе, естественно, возглавляла список. В перечне даров было полно самых экстравагантных, таких как «пламенное перо» или «духовная китовая жемчужина», а о некоторых дарах он прежде даже не слышал. Цзян Си не пожалел денег, но уж в чем в чем, а в деньгах он точно не нуждался.

Однако Сюэ Мэн был не в настроении изучать этот список сокровищ. Он перелистывал книгу, пытаясь найти среди дарителей имена Чу Ваньнина и Мо Жаня. В конце концов, многие заклинатели не смогли прийти лично, но прислали подарки. Сегодня был очень важный день в жизни Сюэ Мэна. Если бы Мо Жань не умер, а Чу Ваньнин все еще не удалился от мира, они непременно получили бы весть о том, что он официально стал главой.

Дворец Тасюэ, Дворец Хохуан, храм Убэй…

Он листал страницу за страницей…

Даже несколько раз перелистал страницы с поздравлениями от частных лиц и вольных заклинателей.

Но их там не было.

Наконец Сюэ Мэн откинулся на мягкую спинку резного кресла из красного дерева и, подняв руку,