Каста мимов - Саманта Шеннон

– Я бы не справилась без Джулиана и Лисс. А еще без Стража.

– Да, но посадила нас на поезд ты. И сражаться до последнего вдохновила тоже ты. И потом, из всех выживших только к тебе прислушается Потусторонний совет.

– Это вряд ли, учитывая, что произошло с Гектором, – вздохнул Феликс. – Интересно, кто его грохнул?

– Подельница, конечно, – без тени сомнения заявила Нелл. – Странно, она его так боготворила… Но если Рот-до-Ушей не убивала, зачем сбегать?

– Затем, что ее все равно обвинили бы, хотя, клянусь эфиром, этот подонок заслужил смерть!

Все взгляды устремились на Иви. Та буквально выплевывала слова, словно они жгли горло:

– Он оставил ей этот шрам. Напился однажды и покромсал несчастную ножом. Да она ненавидела его всеми потрохами!

Выражения ее глаз было не разобрать за дымчатыми стеклами, но тоненькие пальчики сжались в кулак.

Мы с Нелл переглянулись.

– Откуда ты знаешь? – настороженно спросила я.

В ответ раздалось полувнятное:

– Слышала на улице. Побирушки вообще многое слышат.

Нелл с подозрением прищурилась:

– В моем секторе никто не слышал, что Рот-до-Ушей ненавидит Гектора. Наоборот, говорили, у них чуть ли не любовь.

– Ничего подобного, – отрезала Иви.

Внезапно меня осенило.

– Вы с ней знакомы, верно?

Иви не ответила, глядя куда-то в пространство.

– В день убийства Гектора она подкараулила меня на рынке, – вспомнила я. – Спрашивала, где ты прячешься.

Иви встрепенулась:

– Спрашивала… – Дрожа всем телом, она перегнулась через стол. – Пейдж, что ты ей сказала?

– Сказала, что понятия не имею.

На лице хиромантки отразилась целая гамма чувств.

Нелл тоже смекнула, в чем дело, и ринулась в атаку.

– И когда вы скорефанились?

Иви вся сникла.

– Мы выросли вместе.

– Да, но шрам она заработала уже у Гектора. Для меня лично новость, что это его рук дело, – сказала я, не спуская с нее глаз. – Выходит, вы дружили и после ее назначения подельницей. Тогда же ты узнала про шрам. С чего вдруг такая важная персона стала бы доверять свои тайны какой-то побирушке?

Иви уже была близка к панике, но сдаваться не собиралась.

– Чья бы корова мычала, Пейдж! Все уверены, что убийца ты, – огрызнулась она. – Агата мне рассказывала. Совет тебя оправдал, но ты была той ночью в салоне, не отрицай. Спрашивается, зачем тебе Рот-до-Ушей?

Я откинулась на спинку стула и помолчала, старательно игнорируя косые взгляды Джо. Да, ловко она меня. А если Рот-до-Ушей и впрямь виновна? Если найду улики, раз и навсегда избавлюсь от этих нелепых подозрений, а заодно и от «заступничества» Джексона. Но Иви нельзя допрашивать при всех – чего доброго, догадаются.

– Я устала. – Хиромантка встала и трясущимися пальцами одернула рукава. – Мне лучше вернуться в бутик.

Сгорбившись, она направилась к лестнице.

Я вскочила со стула, но Нелл меня удержала:

– Не надо, Пейдж. Она не в себе. Агата постоянно пичкает ее снотворным, и вот результат.

– А по-моему, все с ней прекрасно. – Высвободившись, я перемахнула через балюстраду и бросилась вниз по кованой лестнице, зигзагами ведущей к подножию здания. Внизу Иви как ошпаренная выскочила из бара и торопливо зашагала в сторону рынка. Одним прыжком преодолев ступени, я устремилась за ней вдогонку вдоль пустых базарных рядов.

– Иви!

Та молча ускорила шаг.

– Иви! – Я повысила голос. – Мне неинтересны ваши отношения с Рот-до-Ушей, просто скажи, где она прячется.

Иви только ниже наклонила бритую голову и засунула руки в карманы. Расстояние между нами стремительно сокращалось. В последнюю секунду хиромантка резко обернулась. В голубоватом свете фонаря мелькнуло лезвие складного ножа.

– Отстань, Пейдж, – зло проговорила она. – Не суй нос не в свое дело.

Уголки ее рта нервно подергивались, руки дрожали, но во взгляде читалась неприкрытая ненависть. На побледневшей коже ярче проступили синяки. Лезвие упиралось мне в грудь. Пришлось отступить.

– Иви, у меня и в мыслях не было причинить ей зло. – Я чуть подалась вперед и едва не напоролась на нож. – Но она в опасности. Послушай, тот, кто убил Гектора, теперь охотится за…

– Нет, это ты послушай, умница. Понятия не имею, любила она Гектора или ненавидела. В свое время я думала, что знаю ее, но есть у меня привычка доверять не тем людям, – равнодушно бросила она. – Проваливай, Странница. Беги к своему главарю.

Иви защелкнула нож и скрылась в лабиринте торговых рядов.

Возможно, все дело яйца выеденного не стоит. Допустим, Иви и Рот-до-Ушей и впрямь задушевные подруги, ну и что с того? Иви вправе мне не доверять. Для нее я совершенно чужой человек. Просто «белая туника», которой повезло с куратором.

Не доходя до подземки, я села на попутного рикшу и, поглубже надвинув капюшон, смотрела, как в небе одна за другой загораются звезды. По крайней мере, насчет страшилки мы договорились. Секретнее способа начать революцию не придумаешь. Рукопись против системы… Да, шансы невелики. Но разве памфлет Джексона не изменил в корне структуру Синдиката? Разве не обусловил наш кодекс, не заставил членов иначе взглянуть друг на друга? Кем был Джексон? Да никем. Побирушка-самоучка, и только. И все же ему удалось добиться большего, чем всем темным владыкам, вместе взятым. И только благодаря памфлету: многие прочли его и посчитали руководством к действию.

Перо куда безопаснее ораторства. Никто тебя не обругает, не будет тыкать пальцем. Бумага – это и рупор, и щит. Метафора меня позабавила, я даже улыбнулась, впервые за долгое время, но улыбка поблекла, стоило мне увидеть ближайший экран.

Рикша уже катил по I-4. На повороте к Пикадилли повозку сильно тряхнуло. Водитель оглянулся. Я машинально поправила платок. Посреди площади стояла клоповозка. Тут же отряд легионеров выкручивал руки девяти ясновидцам. Впереди меня водитель вполголоса клял свою работу и нервно тискал руль. Светофор загорелся красным. Из-за наплыва транспорта и зевак движение застопорилось окончательно. Пассажир в соседней повозке даже привстал, чтобы получше рассмотреть происходящее.

– …Злодеи, подстрекатели и самые отъявленные преступники среди паранормалов, – вещал в громкоговоритель командир отряда, держа под прицелом гадателя с низко опущенной головой. Стоящая рядом медиум разразилась рыданиями. – Эти девять предателей сознались, что действовали по наущению Пейдж Махоуни и ее сообщников. Если мерзавцы и впредь будут разгуливать на свободе, чумная язва ясновидения охватит всю цитадель. Они пытаются уничтожить законы, которые вас защищают! Спалим Лондон дотла, но не допустим к власти приспешников Кровавого Короля.

Светофор вспыхнул зеленым. Автобус впереди тронулся, но тут же стал. Повозку хорошенько тряхнуло – водитель пытался объехать пробку.

– Вы уж простите, – пробормотал он, вытирая пот со лба. – Надо было в объезд, но кто же знал.

– И часто такое наблюдаете? – вскользь спросила я.

– Даже слишком. – Водитель был невидцем, но в голосе у него отчетливо слышалась тоска.

Я подавленно молчала. За каждым маневром Сайена чувствовалась рука Наширы. Этим девятерым надеяться не на что – их казнят еще до конца недели.

Рикша высадил меня у основания колонны в Севен-Дайлсе. Прежде золотисто-голубая, верхушка теперь переливалась цветами Сайена: красным, белым, черным. В центре каждого овала красовался якорь. Ночью Чэт перекрасил колонну в целях конспирации. Благородный орнамент исчез, уступив место государственной символике. Маскировка получилась прекрасная – как будто для Ноябрьфеста, – но при виде вражеского знака на душе сделалось тоскливо. Я вытащила ключи и поспешила в логово.

В комнате меня дожидались четыре буклета с Граб-стрит. «История великого лондонского Синдиката. Том первый», – гласил верхний. Похоже, то самое «задание» от Джекса. Устроившись поудобнее в кресле, я стала читать.

Первоначально лондонские ясновидцы собирались небольшими группами. Были и крупные банды вроде «Сорока слонов», но переломный момент наступил в шестидесятых, когда власть захватил некто Том Меррит, «зеркальщик». По иронии судьбы первый темный владыка принадлежал к низшей касте гадателей. Вместе со своей возлюбленной, «цветочницей» Мадж Блевинс, он поделил цитадель на сектора, организовал черный рынок и обеспечил всех подчиненных работой. Самые преданные сторонники возглавили сектора, получив статус главарей мимов. В 1964-м, когда система Синдиката устоялась окончательно, Меррит провозгласил себя темным владыкой, а Мадж – своей верной подельницей.

Так странно было читать о временах, когда еще не существовало понятия семи каст. Слова «зеркальщик» и «цветочница», взамен привычных «катопромант» и «антомант», резали глаз. В тексте встречались и другие архаизмы: «ньюм» вместо «нумы», «призрачный вихрь» вместо «арсенала».

«Первая битва за власть состоялась двенадцать лет спустя: тогда нелепейшая случайность унесла жизнь Тома и Мадж и Синдикат остался без лидера. Победу в битве одержала Золотая Баронесса, ставшая первой в истории темной владычицей. Ее правление длилось четыре года и оборвалось чудовищной смертью Баронессы от руки „заклинателя топоров“.