Щебечущая машина - Ричард Сеймур
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наслаждаться и одновременно осуждать хаос, играть роль тролля и тут же – охотника на ведьм, быть «своим» и «чужим» – часть аффективной базы для трампизма. Платформы социальной индустрии дорожат своей репутацией как технологией свободы. И нередко они используются для решения либеральных задач, помогают маргинализированным группам привлечь к себе внимание или позволяют одержимым перехитрить традиционные СМИ. Но, распространяя диалектику троллей-мстителей, они также предоставляют идеальный инструмент для сбора новых реакционных масс.
9
Что случается, когда троллинг проявляется в реальной жизни? На заре субкультуры троллинг устанавливал строгую дифференциацию между поведением онлайн и офлайн. В интернете ничто не имело значения, ничего не воспринималось всерьез. Все это якобы было перформансом.
Но по мере распространения троллинга последняя грань между реальностью и игрой начала стираться. Тролли всегда искусно манипулировали частью культуры. Из лягушонка Пепе они сделали омерзительный символ фашизма. С их подачи клип на песню Рика Эстли Never Gonna Give You Up превратился в жестокую шутку. А маска «“V” – значит вендетта» стала олицетворять протест. Неоднократно они оправдывали свои расистские, сексистские и гомофобные высказывания трикстерской попыткой опровергнуть выводы и посмеяться над ними. Но «ирония» не всегда имеет подрывающий характер, как хотелось бы троллям. Записи Рика Эстли, например, снова стали продаваться. Популярная картинка перешла в руки альтернативных правых. Ирония превращает неаппетитные идеологии в удобоваримые. И хотя троллинг позволяет легко оправдывать сексистские или расистские нападки – «Я сделал это ради лулза» – эффект этих нападок такой же, как если бы они были искренними.
И вот все стало выливаться в «реальный мир», с летальными исходами. Возьмем, например, скандал «Геймергейт». Все началось после того, как разработчица видеоигр Зои Куинн узнала, что ее бывший парень Эрон Гжони разместил в интернете длинную статью о их отношениях. Он обвинял ее в измене и утверждал, что профессионального успеха девушка добилась, оказывая сексуальные услуги в обмен на хорошие отзывы. Обвинение, получившее название «Геймергейт», было абсурдным. Порноместь. Но оно вызвало волну мужского возмущения в связи с ростом феминистской идеологии в геймерской индустрии. Мужчины поддержали «Геймергейт», считая, что женщины не только добиваются успеха через постель, но и тем самым принижают мужчин. Такая «типичная» несправедливость, с которой приходится мириться сильной половине человечества, несправедливость, о которой свидетельствует рост числа женщин в геймерской индустрии. Гжони хотел, чтобы его пост повлек за собой настоящую травлю, и открыто привлек внимание к Куинн ее хейтеров на 4chan и Reddit. Ему это удалось. На Куинн налетели стаи троллей-анонов, которые угрожали расправой, доксили и оскорбляли. Все оскорбления она сохранила на своем компьютере. К тому времени, как Куинн перестала вести записи, архив хейтерских сообщений занимал на компьютере целых шестнадцать гигабайт. Это был троллинг по делу, хоть и непонятно, по какому: ни один из сторонников «Геймергейта» так и не пояснил, на что конкретно была направлена их коллективная ярость.
Однако, как отмечает Сара Чон, преследование Куинн было лишь одним из немногочисленных однозначных, «задокументированных» примеров онлайн-харассмента. И в контексте «Геймергейта», когда разыгралась буря вирусной лихорадки, увлекая в водоворот журналистов, разработчиков и зевак, обвинения в преследованиях были менее очевидны. Балом правила паранойя, что вполне объяснимо в сложившихся обстоятельствах. Любое мнение оказывалось угрозой или домогательством, или манипуляцией, или троллингом, влекущим за собой воинственную активность. Это была классическая травля в интернете. И было невозможно изменить чье-то мнение, не спровоцировав при этом нападение. Самая горькая желчь, естественно, изливалась на женщин, особенно тех, кто переходил на строну противника. Когда Грэйс Линн, поддерживающая «Геймергейт», вдруг изменила свою позицию, на нее посыпались оскорбления, закончившиеся спецназовским рейдом – на адрес Линн поступил ложный вызов в полицию. Женщина спустила ситуацию на тормозах, но нередко подобные вызовы полиции заканчивались убийством ни в чем не виновных жертв.
Последствия масштабного культурного сдвига самым ужасным образом прошли через фильтр Щебечущей машины. Вместо того, чтобы повысить требования к равноправию женщин или хотя бы внести ясность в этот вопрос, «Геймергейт» придал сил садистам и провокаторам сексизма. Это был определяющий момент в появлении нового субкультурного стиля правого активизма, основанного на возмущениях мужчин, смешавшихся с культурой троллей. Присоединяясь к другим субкультурным течениям – от «мастеров пикапа» до «инцелов» – и приняв на себя в новом виде антифеминистский активизм 1970-х годов, многие геймергейтеры вступили в ряды Движения за права мужчин (MRA). Именно активисты MRA больше, чем другие, перенесли в реальный мир троллинг с кровавыми последствиями. Пропущенный через фильтры машины, троллинг с удвоенной силой начал процветать в обычной жизни.
В апреле 2018 года на оживленном перекрестке в Торонто мужчина на арендованном грузовике въехал в толпу пешеходов, убив десять человек и ранив шестнадцать. Выбранный водителем способ очень напоминал методы так называемого Исламского государства. Но подозреваемый, Алек Минасян, не принадлежал ни к одной из известных группировок и ни разу не попадал в поле зрения полиции. Он даже недолгое время служил в Канадских вооруженных силах. Молодой человек разделял взгляды инцелов. Инцелы, субкультура в субкультуре, немногочисленная группа внутри Движения за права мужчин, как и их союзники, придерживаются идеологии «Планеты обезьян» по отношению к женской сексуальности, согласно которой женщины в результате эволюции предпочитают более физически развитых мужчин. Инцелы считают, что их вынужденный целибат, который никак нельзя назвать нормой – это особое наказание, наложенное судьбой. А сексуальная неудовлетворенность – результат генетического дефекта. Незадолго до теракта Минасян написал в Facebook: «Восстание инцелов уже началось! Мы уничтожим всех Чедов и Стейси! Поприветствуйте величайшего джентльмена Эллиота Роджера!»
Чеды, которых упомянул Минасян – это стереотипные альфа-самцы, а стейси – их стереотипные привлекательные партнерши. Чед и Стейси, накачанный регбист и чирлидерша – история американского успеха. А успешный человек, в понимании инцелов – это идеал суперэго, который насмехается над инцелом. Даже хуже, для инцелов это форма сексуальной тирании, где они – угнетенная каста. Это их вариант «деспотичных тагутов», пропагандируемых Исламским государством. Фантазийный образ, намотанный на мучительную ненависть к себе,
