Ночные ведьмы - Раиса Аронова

Идут последние дни, может быть, последние часы воины…

В ночь с 4 на 5 мая полку было приказано бомбить скопление войск противника в районе Свинемюнде, на берегу Балтийского моря. Погода была неустойчивая, видимость плохая. «Муть», как говорили летчицы в таких случаях. До цели было добрых восемьдесят километров.

— Полина, — завожу я в воздухе разговор, — сегодня я подсчитала свои боевые вылеты — девятьсот шестьдесят. А у тебя сколько?

— На сотню меньше.

— Как ты думаешь, дотянем до тысячи?

— Ну, я-то определенно не дотяну, да и ты едва ли. Вдруг я уловила подозрительный шум в моторе. Вскоре прибавился еще и скрежет.

— Что с мотором? — не выдержав, спросила Полина.

— Я уже давно прислушиваюсь. Что-то случилось.

А до цели еще далеко… Нетрудно понять наше самочувствие в тот момент. Куда деваться, если сейчас откажет мотор? Под крыльями бомбы. Ночь. Садиться ночью с бомбами вне аэродрома — почти самоубийство. Сбросить бомбы на территорию, занятую нашими войсками, — преступление.

— Кажется, с таким скрипом мы не дотянем до цели, — вслух размышляет Полина.

— Да, придется возвращаться,

Разворачиваюсь, беру обратный курс. Мотор гремит, свистит, шипит… За эти долгие минуты, когда мы летели на тарахтящем, как разбитая телега, моторе, у нас прибавилось, наверное, немало седых волос.

Уже при подходе к аэродрому в моторе вдруг что-то хрястнуло, и он сразу умолк. Наступила тревожная тишина; Дотянем ли? Высота катастрофически падает: самолет тяжелый, с бомбами. Я включила огни АНО, штурман дала красную ракету: приближается опасность! Прямо с ходу идем на посадку. Лямки парашюта уже на всякий случай отстегнуты. Очки подняты на лоб. Только бы не плюхнуться перед аэродромом, где ямы и кустарники, Мобилизую все свое умение, «щупаю» землю глазами и колесами… Наконец, еле ощутимый толчок, и машина покаталась по посадочной полосе.

Как только самолет остановился, мы выскочили из кабин и подбежали к мотору. От пяти цилиндров осталось только три, из двух отверстий торчали поршни.

— Да… — протянула Поля, — ну и повезло же нам! Что было бы, если бы цилиндры отвалились на несколько минут раньше?

— Это был бы, наверное, наш последний полет. В тот момент мы, конечно, и не подозревали, что это был действительно наш последний вылет на боевое задание. В течение трех последующих ночей полк заданий не получал, а вечером 8 мая мы узнали, что война окончена…

Окончена первая часть моей книги.

Хочу назвать две-три итоговых цифры: за три года пребывания на фронте полк сделал около двадцати четырех тысяч боевых вылетов, сбросил три миллиона килограммов бомб. Все девушки были награждены орденами и медалями двадцать три получили звание Героя Советского Союза.

Это славный итог. А наша фронтовая дружба, проверенная и закаленная в огне войны, крепко спаяла нас на всю жизнь. Ежегодно 2 мая и 8 ноября мы встречаемся в сквере против Большого театра в Москве: так договорились на последнем партийном собрании полка. Но эти встречи — лишь праздничная сторона нашей дружбы. Мы часто видимся в «рабочей обстановке», советом и делом помогаем друг другу в трудные минуты жизни.

Когда мы встречаемся с Руфой Гашевой, нередко в нашей беседе звучат слова: «А помнишь?..» Увлекаясь, начинаем вспоминать различные эпизоды из фронтовой жизни. Наши мужья, братья-авиаторы Михаил и Леонид Пляц, шутят в таких случаях:

— «Ночные ведьмочки» опять полетели на задание!

Повторение пройденного

(Дневник)

В машине было два шофера, два летчика, два штурмана, два переводчика… А вообще-то нас было трое: за рулем сидел мой муж, Леонид Степанович Пляц, летчик полярной авиации, а позади — Руфа и я. Воскресным июльским утром наша серая, подновленная «Волга» охотно взяла старт с Ленинского проспекта столицы и, взмахнув дымным шлейфом, помчала нас в отдаленное, но незабываемое прошлое — в годы войны.

На нашей дорожной карте начерчены две ломаные линии: красная и синяя. Вдоль красной мы летели в 1942–1945 годах. Вдоль синей едем сейчас, в 1964 году.

Мысль о поездке по боевому пути полка зародилась еще год назад и с тех пор не покидала нас ни на один день. Мы сразу же и всерьез «заболели» этой мечтой. Да и кто из бывших фронтовиков не мечтал проехать по боевому пути своей части, побывать в местах, с которыми связано так много сложных и немеркнущих воспоминаний?

Начали строить планы относительно маршрута поездки, сроков. Прикидывали, когда лучше взять отпуск. Занялись сбором адресов однополчанок, которые могут оказаться на нашем пути.

Серьезным препятствием — как это ни странно звучит — оказались наши дети (четверо: от 5 до 16 лет). Мы хорошо понимали, что брать их с собой в такое длительное путешествие нельзя — ведь, по предварительным подсчетам, нам предстояло проехать тысяч десять километров. А куда же их девать? Этот вопрос долго висел в воздухе, почти до самого отъезда. Но в конце концов все было счастливо улажено — распределили их по своим родственникам.

Самым подводящим временем для отъезда мы считали середину июля. Во всяком случае, в конце августа нам нужно было вернуться домой, чтобы подготовить детей к новому учебному году.

Леонид чуть было не поломал все наши планы и мечты — в апреле улетел на три месяца переучиваться на ИЛ-18. А он ведь водитель номер один в нашем экипаже! (Мои права шофера-любителя — так, на всякий случай. Практики очень мало.) В начале июля положение стало тревожным — срок окончания учебы грозился оттянуться до августа. Мы с Руфиной приуныли: поездка оказывалась под угрозой срыва. Но неожиданно для нас, да и для себя, Леонид закончил переучивание в середине июля.

У нас состоялось нечто вроде расширенного заседания с участием «постороннего» — мужа Руфы. Михаил очень завидовал нам и жалел, что его отпуск запланирован на октябрь. Ведь боевые пути женского полка и полка майора Бочарова, в котором Миша служил штурманом, шли всегда рядом. Не зря мы называли их «братиками». Этот «братский» союз был закреплен после войны многими счастливыми браками, в том числе и браком между нашими командирами полков.

На «заседании» утвердили окончательный маршрут. Главным диктатором в этом вопросе были сроки — необходимо было уложиться в 33 дня. Второй фактор, который влиял на выбор маршрута, — наличие проходимых дорог. Мы отправлялись в путешествие не на самолете, а машине нужен асфальт.

Выезд назначили на 20 июля.

Начались торопливые сборы. Как всегда бывает перед отъездом, навалилась куча дел, имеющих и не имеющих отношения к поездке, десятки мелочей требовали внимания и отнимали время, которого и без того не хватало.