Дикие персы - Вадим Панов

— Значит, тебе придётся поверить мне на слово, — отрезал Ваятель, выбираясь из кресла. — А сейчас…

Альфред кивнул, показывая, что всё понял, всё принял и согласен с окончанием разговора, приготовился прощаться, дослушав окончание фразы, и замер, с изумлением глядя на перекосившееся лицо админа. Не просто перекосившееся: показалось, что Ваятель увидел призрака.

— Э…

— Что случилось? — изумился Кег.

— Кто…

Пауза.

— Что?

— Кто там живёт? — едва слышно прохрипел админ.

— Где? — совсем растерялся Кег.

— Там!! — А вот теперь Ваятель сорвался на истерический визг. — Кто там живет?!!

Его палец упёрся в стену.

— Соседи, — тупо сообщил Альфред.

— Какие соседи?

— Обыч…

— Это их собаку ты на куски порезал?

— Да…

— Мля… — Ваятель выглядел так, словно перед ним выстроили расстрельный взвод, а его подлый командир отказал приговорённому в последней сигарете. — Почему я ничего не знал о них?

— А вы должны?

— Перед тем, как пригласить в проект, я проверил всех твоих соседей!

Фразу Кег запомнил, но пока решил не расспрашивать, какое отношение к приглашению имеют жители соседних квартир, зато поспешил с объяснениями:

— Они недавно переехали, с месяц, не более. Квартиру сняли…

— Мля… — Ваятель подпёр голову рукой и на мгновение превратился в статую разбитой надежды. Затем вздохнул и, не поднимая взгляда, вынес окончательный диагноз: — Дерьмо.

— Да что происходит?

Однако внятного ответа Альфред не услышал. Зато прозвучал внятный и категорический приказ:

— Тебе придётся переехать.

— Почему?

— Потому, что ты убил собачку не тех людей.

— Вы шутите?

— Я похож на человека, который шутит? Или ты остришь для поддержания разговора?

— Но…

— Собирайся, поживёшь на «Палладе». — Ваятель бросил на стену ненавидящий взгляд и качнул головой. — Надеюсь, ещё не поздно.

Санкт-Петербург, Курортный район,

6 апреля, среда, 17.19

— Как долго мы сможем тут жить?

— А как долго тебе хотелось бы?

— Всегда, — тихонько рассмеялась Саша, давая понять, что шутит.

Она совсем не ожидала, что парень ответит серьёзно.

— Давай жить тут всегда, — пожал плечами Пётр.

— Так просто? — Молодая женщина не сразу поняла, что услышала взвешенное предложение.

— А что тут сложного? — удивился в ответ парень. — Многие ездят на работу из Курортного: пара лишних пробок — вот и все неудобства.

— Но это ведь дом твоего отца. Вдруг он откажет?

— Отец даже летом заезжает сюда не чаще двух-трёх раз в месяц, хотел продавать, но я попросил оставить.

— Потому, что любишь смотреть на залив?

— Ага. — Петя помолчал. — А может, потому, что знал: моей женщине тоже будет нравиться смотреть на залив.

Он говорил серьёзно! Удивительно, немыслимо, невозможно: он говорил серьёзно! Он назвал её своей женщиной и сказал, что они могут поселиться в доме среди сосен! На берегу залива! В тишине и уединении. Если это не счастье, то что же тогда им называют?

— Сколько мы сможем тут прожить?

— Хоть круглый год, но я бы перебрался в город в ноябре. Мне не нравится зимовать у залива.

— Я серьёзно.

— Я тоже.

— Ты готов терпеть меня до зимы? — притворно удивилась женщина.

— Я терплю тебя второй день.

— И как?

— Мне нравится.

— Я не включала «стерву».

— Она в тебе есть?

— Стерва есть в каждой женщине.

— У меня огромные запасы высококачественного антистервита.

— Зачем тебе столько «виагры»?

— А какого размера у тебя стерва?

— Купи ещё, — поразмыслив, предложила Саша.

Они весело рассмеялись.

Разговор завязался в машине, по дороге в магазин, куда они отправились, пополнить запас провизии. Петя предлагал сгонять в город, но женщина не захотела надолго отлучаться из дома, в котором ей впервые за много-много месяцев, а может, даже и лет стало по-настоящему хорошо. В результате закупились в ближайшем придорожном магазинчике, съели по стаканчику мороженого — прямо на улице, под лучами как будто специально выглянувшего из-за туч солнца, посмеялись и рванули обратно. То ли домой торопясь, то ли в постель, то ли на террасу, где провели всё утро: сидеть, сжимая кружки с кофе, деля на двоих один диван и один плед. И смотреть на залив.

И говорить, говорить, говорить…

Они говорили так, словно только познакомились и поспорили, что узнают жизнь друг друга за один день. Говорили так, словно не было нескольких недель искренности и всё началось сначала. Они как будто хотели впитать друг друга. Не оказаться рядом, а стать единым целым. Они не умолкали ни на секунду и не уставали ни говорить, ни слушать.

— Что ты умеешь кроме как быть стервой?

— Готовить.

— Правда?

— Проголодался?

— Чашка кофе с утра — это совсем не то, что нужно молодому организму после бурной ночи.

— Я умею запекать курицу.

— У меня есть бутылка прекрасного белого вина.

— Но ты должен пообещать, что съешь то, что я приготовлю.

— На этот случай у меня есть бутылка виски.

— Они тут?

— Да.

— Уверен?

— Габой, я сам видел, как свалил отсюда «Камаро», — доложил Аффтово. — А он здесь на всю округу единственный.

Аффтово бандиты отправили вперёд, присмотреть за домом, пока сами не подтянутся, подтянулись и выяснили, что их цели — белобрысый парень и некрасивая тёлка — уехали. Останавливать их Аффтово не стал, но что делать дальше, представлял с трудом.

— Слышь, Габой, а они точно вернутся? — осторожно поинтересовался Пилорама. — Не получится так, что толстый с тёлкой махнули в город, а мы в лесу застряли?

— Не получится, — отмахнулся вожак. — Ваятель сказал, что они в доме на несколько дней останутся, а Ваятель не ошибается. Так что давайте готовиться.

Свои «Мерседесы» бандиты припарковали на обочине шоссе, ярдах в двухстах от ворот виллы: с одной стороны, подъезд на ладони, с другой — машины не привлекают внимания. Соответственно подготовка, о которой сказал вожак, заключалась в том, чтобы забросить брелоки на участок.

— Все драться пойдём? — с надеждой осведомился Аффтово.

— Нет, ты на шухере.

Самый молодой бандит тяжело вздохнул, но спорить не стал: вчерашнего разговора хватило, когда он пытался возмущаться и просить, втолковывая, как сильно хочет порвать конкурентов. Но Габой остался непреклонен вчера, а значит, не изменит свою точку зрения и сегодня.

— «Камаро» — тачка клёвая, — шмыгнул носом Грамыч. — Габой, можно я потом её себе возьму?