Каракалпак - Намэ - Тулепберген Каипбергенов

Однажды, подходя к дому, он увидел, что жена его стоит рядом с незнакомым мужчиной. Кровь ударила в лицо ему. Воздух, который он вдохнул, застрял в горле, как острая обломанная кость. Уши его наполнились звоном, и, не чувствуя себя, в одну секунду подлетел он к жене, схватил ее за руки и трижды гаркнул на весь аул:

Талак! Талак!! Талак!!!

{А по законам шариата — это надо вам пояснить — муж, трижды выкрикнувший это слово, отрекается от жены. Вот так просто, и никаких разводов, судебных разбирательств, сроков на примирение и официальных расторжений брачных уз. Ничего, кроме трех коротких слов, услышав которые, жена по тем же законам шариата должна сию же минуту беспрекословно подчиниться и покинуть дом мужа.)

— О господин мой, зачем ты это сказал? Зачем? — прошептала она.

— Зачем?! Да я вот этими глазами — о-о, лучше бы они лопнули, чем смотреть на такое! — вот этими глазами видел, как ты говорила с этим незнакомым мужчиной.

— Но ведь он глухонемой…

— Ах, значит, глухонемой! Ты еще скажи, что он не смотрел на тебя вожделенным взором.

— Но ведь он слепой…

— Еще и слепой?.. Что же нужно было этому увечному возле моего дома?

— Это нищий бродяга, и я вынесла ему пол-лепешки.

— У-у-у-у! У-у-уП У-у-у!!! — завыл мулла. А что еще он мог произнести?

(Правоверный мусульманин может и отказаться от своих слов, может взять все три «талака» назад, если поймет, что жена не виновна, если почувствует, что жить без нее не в силах. Но — таковы законы шариата — при одном условии. Жена войдет в его дом не раньше, чем проведет ночь с другим мужчиной.)

Когда на следующее утро жена тихо постучала в дверь, мулла впустил ее и не проронил ни звука, хотя это был единственный раз, когда у него имелись все основания для ревности.

Еще. Всесильный и жестокий повелитель Востока Хромой Тимур лежал на смертном одре и чувствовал приближение конца. Подле него стоял старый и мудрый лекарь, который знал, что в эту минуту душа Тимура прощается с его телом, а мысль Тимура прощается с миром. Он подошел, наклонился к изголовью больного и спросил:

— Всесильный повелитель, остается ли на земле человек, которому ты признателен?

— Да, — ответил Хромой Тимур. — Во-первых, это моя жена. Она — единственный человек на свете, которого я любил. Я завоевал много стран и много народов покорил, полмира подвластно моей воле. Но сам я покорился лишь ей. И когда бы не любовь к ней, то я бы еще сильнее возненавидел людей и сабля моя принесла б им еще больше бед и страданий. Во-вторых, это опять-таки моя жена. С детства все ненавидели меня, она, единственная во всем свете, — полюбила. Я обездолил несчетное количество людей и только ее сделал счастливой. Если бы не она, моя жизнь была бы безрадостной и беспросветной от мглы ненависти.

И в-третьих, снова моя жена. Когда я возвращался из походов, она встречала меня лаской. Нежность ее влекла мое сердце. Часто в боях я тосковал по ней. И, признаюсь, не закончил несколько походов, потому что спешил домой. Когда в мой дом приходили тайные враги, она приветливо выходила им навстречу, расстилала богатый дастархан и все делала от души. Покоренные ее добросердечием, враги смягчались, а иные из них становились моими друзьями. И все же в мире остается столько душ, ненавидящих меня, что после смерти моей они непременно осквернили бы мой прах, забросали бы могилу мою пометом. Но жена родила мне наследников. Они займут мой трон, они доведут до конца дело мое, они не позволят надругаться над прахом моим.

Рассказ коше-бия. Когда наш легендарный Ерназар Алакоз проводил подготовительные мероприятия по организации всем известного восстания, направленного против тирании хивинского хана, тогда созвал он общее собрание всех каракалпакских биев. На собрании присутствовало ровно шестьдесят биев. В целях сближения и единения в преддверии крупных исторических событий Ерназар Алакоз разделил на всех одно яблоко, и в ознаменование своей преданности общему делу каждый бий поклялся в своей преданности предстоящему восстанию. И вот в этот исторический момент Ерназар вдруг произнес слова следующего содержания:

— Должен довести до вашего сведения, что и после избавления от ханского ада все равно некоторые отдельные семьи будут по-прежнему пребывать в аду.

— Уточните, какие именно это семьи? — попросили бии.

— Это семьи, в которых наличествуют неверные жены. Проживание с неверной женой — это настоящий ад, — пояснил Ерназар Алакоз.

Мой отец говорил: «Есть поговорка: «Все люди — гости в этом мире». Может, оно и так, да вот когда женщина, войдя в дом мужа, чувствует себя гостьей, так хуже нет».

Моя мать говорила: «Несчастный тот человек, у которого любовь в сердце лишь гостит».

Из рассказов аксакалов. Старый и мудрый царь, много лет правивший своей державой по закону и совести и приведший ее к процветанию, а народ свой к благоденствию, собрал однажды своих приближенных и сказал им такие слова:

— Долго размышлял я о будущем державы нашей и вот к какому выводу пришел. Покуда еще я в уме, силе и здравии, то должен отойти от власти и оставить трон наследнику своему, дабы под моим надзором и при помощи моих советов и наставлений учился он править страной и людьми.

— Ты мудр, — сказали приближенные, — и решение твое правильно, да будут праведны последствия его!

Пятнадцатилетний наследник царя воссел на отцовский престол и первый год был милостив и терпелив. Но потом вдруг переменился, словно перевернулась душа его. Стал он зол и жесток, нетерпим и несправедлив. Если приходили к нему с жалобой, то велел он наказывать обе стороны: и жалобщика, и обидчика. Если приходили за советом, то гнал прочь. Ничем не могли его ублажить и умилостивить. Он не терпел мужских бесед, танцы женщин приводили его в ярость.

Гуляя по городу, он бил плетью встречных, не щадил и женщин. Даже малые дети возбуждали в нем злобу.

Старый царь не раз пытался увещевать и усовестить своего наследника. Царевич почтительно выслушивал слова отца, искренне раскаивался, но, оказавшись на троне, вновь гневался и гневил людей. Толпами шли люди к бывшему царю, ища у него защиты. И понял он, что наследнику не удержаться на троне. Стоит только ему умереть, как царевича низвергнут или злодейски убьют.

Эта мысль постоянно терзала душу старого царя, и не в силах был он попять, что происходит с его наследником. Никогда тот не был таким озлобленным, а был он всегда ласков и нежен, улыбчив и приветлив. Не найдя ответа, обратился он к известному в тех краях знахарю, гадателю и прорицателю.

Выслушал гадатель царя и сказал:

— Позови наследника.

Вошел царевич. Гадатель долго глядел на него и наконец сказал:

— Если я открою тайну прошлого и вы оба поймете, что слова мои правдивы, тогда признайте, что ведомы мне и тайны будущего, и согласитесь исполнить мои советы.

— Говори, — велел царевич, — но если соврешь, то тебе снимут голову с плеч, и я с удовольствием посмотрю, что скрывалось в твоей голове.

— Слушайте меня! Царевич — не юноша, а девушка.

— Как смел ты вымолвить это? — закричал наследник, хватаясь за саблю.

— Оставь его, — задержал царь руку царевича. — Сам знаешь, что он говорит правду. Да, прорицатель, ты не ошибся. Я долго ждал наследника, но вместо сына родилась дочь. Не хотел я оставлять свой престол кому-либо другому и потому велел объявить подданным, что бог даровал мне сына. Я дал дочери мужское имя. Кроме нас с женой, никто не знал об этой тайне. Жена унесла ее в могилу. Ты открыл тайну прошлого. Возвести же, что ждет нас в будущем, и посоветуй, как избежать худшего.

— Любовь, — сказал прорицатель. — Любовь делает человека милосердным. Если он не может любить и быть любимым, то озлобляется, начинает ненавидеть весь мир. Выдай замуж дочь свою. Она родит сына. Внук твой и станет твоим наследником. Я все сказал.

Услышав эти слова, царевич разрыдался.

И еще. Праотец человеческий Адам-ата поженил всех своих многочисленных сыновей, и пришла пора выдавать ему замуж свою единственную дочь. Он решил, что не будет дожидаться сватов, а сам найдет ей жениха. Приняв такое решение и не тратя времени даром, он тут же вышел из дома, сел у входа, подостлав под себя коврик, и стал разглядывать проходящих, прикидывая, кто из них годится ему в зятья.

Вдруг совсем рядом с его домом проходит молодой статный парень с красивым лицом и умными глазами.

— Эй, джигит! — окликает его Адам-ата. — Не хочешь ли зайти ко мне в гости? Там в доме нас ждет богатый дастархан, а прислуживать нам будет моя молодая красивая дочь.

— Спасибо, Адам-ата, — отвечает парень, — Твое приглашение — честь для меня. Я не посмел бы от него отказаться, но спешу но неотложному делу. Через час вернусь и буду твоим гостем.