Точка разрыва - Джим Браун

– Так-то, приятель Боб, – прошептал он, скорчив недовольную гримасу, потому что снова говорил вслух.

Незнакомец перешел к седьмому ряду, где помещались чипсы и хлеб. Он остановился, изучая пакет с рифлеными картофельными чипсами для барбекю, уронил их в корзину, потом…

Без какой-то особой причины чужак поднял глаза. Его большая коричневая обвислая ковбойская шляпа медленно поползла вверх, как радарная установка. Дженкинс увидел бороду, определенно бороду, тонкие губы, усы, маленький нос и глаза. Глаза? Радужный отсвет ламп дневного света отразился с удвоенной интенсивностью в опасных глазах незнакомца.

Теперь чужак смотрел в камеру, прямо в камеру, прямо на…

Дженкинс попятился от монитора и выдохнул:

– Сукин сын смотрит на меня!

«Старый дурак, – мысленно услышал он голос жены. – Только идиот стал бы разговаривать сам с собой, а потом думать, что незнакомец смотрит на него через видеокамеру».

Дженкинс поправил воротник рубашки и снова склонился к мониторам. Чужак все еще был там и все еще смотрел в камеру. Взгляд его бездонных черных глаз, казалось, проникал через экран прямо в душу Дженкинса.

– Старый дурак, – пробормотал Дженкинс. Потом незнакомец поднял правую руку и… помахал. Дженкинс Джонс попятился назад, зацепив по дороге папку с бумагами на своем столе. Он наклонился, подбирая листки с пола, бросая их обратно в совершенном беспорядке. Взволнованный, испуганный. На мгновение Дженкинс остановился, чтобы перевести дыхание. Внутри его закипал гнев.

– Черт бы все это побрал, – пробормотал он, уронив бумаги. Они осели бесформенной кучей на пол.

– И черт побери, почему я не могу бормотать! – Дженкинс снова заговорил сам с собой. – Это мой магазин, хочу и бормочу. Черт меня подери, если я позволю какому-то хиппарскому отбросу нервировать меня в моем собственном магазине. Нет, сэр. Нет, приятель Боб.

Дженкинс вновь подступил к мониторам, взглянул на один экран, потом на другой, третий. И ничего не увидел. Незнакомец исчез.

– Какого черта!

Дженкинс внимательно изучил все мониторы: свежие продукты, чипсы, безалкогольные напитки, свежемороженые овощи, пиво и вино, супы, лекарства, средства гигиены, поздравительные открытки, выпечка, касса, вход, черный вход.

Незнакомец должен был находиться в конце магазина. Черный вход закрыт. Даже развив бешеную скорость, он не мог бы выбраться из помещения без того, чтобы не попасться на глаза Дженкинсу. Не мог бы.

– Не может быть. Проклятье, не может быть! Исчез?

Дин Трумэн настоял на том, чтобы отвезти Пайпер Блэкмор домой. Он воспользовался ее машиной, а помощник Джерри Нильс следовал за ними на джипе «Чероки», принадлежавшем департаменту шерифа. У двери дома Пайпер, в тени маленького навеса у Дина возникло непреодолимое желание поцеловать девушку. Скованный чувством вины, он ограничился дружеским объятием. Она поцеловала его в щеку. От нее веяло свежим дыханием и легким ароматом цветочного чая. Очаровательно.

Желание поцеловать ее стало просто невыносимым.

Полицейская рация трещала, как дрова в пламени костра, помехи поглощали каждое третье слово:

– …ерри, Дин… хрркк… тобой… – Дин узнал глубокий баритон шерифа Джона Эванса.

– Радио барахлит все утро. С каждой минутой все хуже и хуже. С телефонами не лучше, – Джерри Нильс подался вперед, всматриваясь в небо, проглядывавшее между рычагами дворников. – Похоже, из-за этого шторма.

– Он не должен был повлиять на телефоны, – заметил Дин. – Кабели проходят под землей.

За окном со стороны пассажира мир заслоняла белая пелена, напоминавшая помехи на экране телевизора.

– …хрркк… Дин с тобой? – спросил Джон.

Джерри потянул микрофон из гнезда и нажал кнопку ответа.

– Да, я везу его домой.

– Отмени это… хрркк… ак здесь… хррккк…

– Повторите, шериф. Вы пропадаете, – сказал Джерри. Помехи уменьшились.

– Я сказал, привези Дина в участок… хрркк. Дин задержал дыхание. Джерри произнес вслух:

– О, дерьмо, что на сей раз случилось? Он протянул Дину микрофон.

– Джон, это Дин. В чем дело? Радио зарычало.

– Мейсон Эванс… хрркк… – остальные слова утонули в помехах, – …хрркк… это ладно, но…

Хккрркк…

В следующий момент пошел достаточно чистый сигнал, поэтому Дин смог разобрать два последних слова:

– …Уайти Доббс.

Джон Эванс в задумчивости потер щетину костяшками пальцев. Глаза его обвела черная кайма, на лбу залегли глубокие складки.

– Мейсон в моем офисе, – обратился он к Дину. – Пойдем в комнату для отдыха.

Трумэн кивнул и пошел за ним. Относительно небольшая комната для отдыха располагалась в заднем отсеке участкового отделения и была неплохо оснащена: овальной формы стол в окружении четырех стульев, глубокая двойная хромированная раковина, аппарат для содовой, аппарат для гамбургеров и старый холодильник «Кенмур», который гудел, как «Боинг-747», работающий на холостых оборотах. Белая, внушительных размеров кофеварка примостилась на стойке из жаростойкого пластика, обрамленного кофейными разводами.

– Сначала Клайд, теперь Мейсон, – сказал Джон.

Он взял чашку из сушилки для посуды, наполнил ее кофе, по виду напоминавшим смолу, и предложил его Дину.

– Уф, нет, спасибо. А что с Мейсоном? Он пострадал?

Образ мертвого, с кровавыми полосами на лице Клайда мелькнул в голове Дина. В глубине горла он ощутил вкус желчи.

– Да нет. Он более или менее в норме, по крайней мере физически, – Джон глотнул темный кофе, потом состроил рожицу, как ребенок, пытавшийся проглотить горькое лекарство. – Но мозги у него в.беспорядке.

Джон откинулся назад, поставив локти на крышку стойки. Дин услышал, как жалобно скрипнул старый пластик под весом шерифа. Кофеварка забулькала, весело выдав более густую, черную, липкую массу. Джон уронил голову, изучая пол из желтоватой плитки, когда-то бывший белым.

– Все дело в том… – он покачал головой. – Боже, ты подумаешь, что он спятил. Но слушай, ради Бога, он мой двоюродный брат.

Дин отодвинул стул и сел.

– Теперь меня уже ничто не удивляет.

Джон поднял голову, чтобы встретиться взглядом с другом:

– Ладно! Как насчет этого: Мейсон абсолютно уверен, что его дочь встречается с… – он перевел дыхание. Имея дело с кем-то другим, Дин подумал бы, что это для усиления эффекта, но у Джона подобная пауза свидетельствовала о том, как тяжело ему сказать то, что он собирается. – Он определенно утверждает, что его дочь встречается с Уайти Доббсом.

Доббс.

При этом имени разряд страха пронзил нервные окончания Дина.

– Это… – он готов был произнести «невозможное, но поправился, – невероятно. Его дочь зовут Тина, так? Ей сколько? Восемнадцать? А Доббсу должно было сейчас быть по меньшей мере тридцать девять.