Государева дорога - Вадим Каплин

Поехал я дальше, к бывшим деревенькам. Всего-то они от Березова в нескольких километрах. Они – это Горбаченки, Государеньки и Калистратенки. Когда-то эти деревеньки входили в состав Костромской области. Из-за бездорожья, вдрызг разбитой дороги до райцентра – села Павино, других неудобств председатель колхоза А.А. Мишенев, человек энергичный и напористый, сумел доказать Москве целесообразность перевода укрупненного колхоза, всего Переселенческого сельсовета, из Костромской в Вологодскую область. Так было удобнее жителям, колхозу. Только деревеньки эти просуществовали недолго, какой-то десяток лет. Их стали покидать жители, уезжая в города. Какое-то время из хозяйственного центра колхоза еще приезжали колхозники убирать посеянные на полях травы, но потом махнули рукой. Полузабросили. Только медведи шлялись осенью по старым пашням в поисках овса. А найди его, если не сеяли! Дошло до зверей, и они подались в леса да на вырубки, поближе к ягодам. Поля в лесных массивах были не велики. Тем быстрее они зарастали, затягивались молодым леском да кустами.

Доехал до знакомого грибного местечка, загнал самокат на лесную поляну, взял корзину, и – в лес. Иду вдоль поля, поглядываю по сторонам. Под ногами травка увядшая, блеклая, почти коричневая, листочки шуршат. Хожу, брожу по лесу и кое-что нахожу: то обабок около моховой кочки встретится, серые гладыши попадутся, сыроежки в ельничке закраснеют, черныши в сухом местечке у березок огляжу. Беру все, что попадется. Знаю: скоро отойдут грибочки, В перелеске, на поляне на волнушки навернулся. Походил, в желтеющей траве больше десятка насобирал.

Денек выдался на загляденье: солнышко светит, не печет, конечно, но хорошо пригревает. Ящерки тоже на пригревинки в затишке повылезали, растянулись на валежинах, греются. В желтых цветах шмели копошатся. Черный дятел долбит сухое дерево, только ошметки коры в стороны летят. Людей в лесу нет. Наверно, картошку копают. По-осеннему расцвечены деревья. Березы желтые, осины красно-оранжевые. Прилетела, зачечекала на рябине стайка дроздов. Не очень-то люблю этих прожорливых, нахальных птиц. Пошел потихонечку от горластых дроздов по березнячку и, какая радость, – на горушке на груздочки наткнулся. Ножичек из корзины достал и срезаю. Грибы крепкие, ядреные, не очень чтобы большие, средние такие. Гляжу – впереди кустики молодого липняка пошли. Заглянул, и там груздочки повылезали. А кое-где их и не видно. Листья на земле приподняты, бугорок торчит. Отодвинешь листочки, а там гриб. Торопиться мне некуда. Срезал липку-лутошку, батожок сладил. С ним и хожу, листья ворошу. Глянул – корзина почти полная. Присел на деревце, лежащее на земле, отдохнул и дальше двинул. Доволен. Чего еще надо? К дороге направился другим путем, взял чуть правее, и в березовых перелесках стали попадаться белые. И ни одного червивого. Рад удаче. Собираю, не спешу уходить от грибного лесочка.

Кончил собирать и вышел в поле, как раз к месту, где деревенька была. Изб и в помине нет. Все вокруг крапивой, лопухами да бурьяном заросло. Вижу – торчит из травы кроватка железная. Рядом дверь с ржавыми петлями, банки-склянки разбросаны, умывальник дырявый… «Погибла деревенька, чего уж тут…», – подумал я. Даже посидеть, отдохнуть возле хлама не захотелось. Грустно было смотреть на умершую деревеньку.

Уже подходил к дороге, когда кто-то на лесной поляне костерок запалил. Направился к нему. «Э, да это свой брат-грибник», – понял я, увидев полную корзину грибов, стоящую у березы. Возле нее притулился к деревцу пестерь, закрытый сверху желто-зелеными веточками. У костерка, спиной ко мне, стоял мужчина, прилаживая котелок на рогульку.

– Здравствуйте, – сказал я, когда грибник повернулся.

– Здравствуй и ты. Говоришь, по лесу ходи, под ноги гляди.

– Так выходит.

Познакомились.

– А меня Иван Иванович, попросту Иван, – представился муж чина. – А чего ты с одной корзиной?

– Хватит одной.

Грибнику на вид было где-то под пятьдесят. В спортивном костюме, стройный, высокий, со светлыми лучистыми глазами, выглядел он достаточно молодо. На старика никак не похож.

– Грибочки у тебя, как на подбор, – заметил я, рассматривая небольшие мохнатые груздочки, волнушки и белые. На них ни одной веточки, ни травинки, ни кусочков другого мусора.

– Ночи стали длинные и прохладные, – продолжал Иван. – Грибочки, они тоже тепло любят. Вот и льнут к теплинкам: к южной стороне дерева, к теплому склону овражка, укрываются в травке, под опавшими листьями, – поделился мыслями грибник.

Он принес скатерку, разостлал на сухой горушке, нарезал хлеб, достал из рюкзака ложки.

– Попробуй, что у меня получилось, – ставя котелок с варевом, сказал Иван. – Присаживайся поближе.

В котелке оказался грибной суп из рыжиков-еловиков. От кушанья исходили неповторимые лесные грибные запахи. В похлебке попадались зеленовато-коричневые грибочки да ломтики свежей картохи. Такая вкуснятина – пальчики оближешь. Мы ели, не торопясь, смакуя каждую ложечку варева. Не хотелось оставаться в долгу, я принес бутылек, предложил выпить по стопарику за знакомство. Так и сделали.

– Родом я из соседнего Межевского района и тоже из такой глухой деревушки, какая здесь была, – сказал Иван. – Здесь же жил мой товарищ, с которым в армии в Первоуральске служили. Думал, встречусь с ним или что узнаю о нем. А тут кого спросишь? И деревни-то не стало. Отслужили мы с Михаилом срочную, и он в Мурманск, к кому-то из своих рыбу ловить подался. А я на сверхсрочную остался. Годы пролетели, и не заметил. Пенсию заработал. Да еще десять лет в школе по физкультуре работал. Потянуло что-то в родные края. Здоровье еще есть. Пожить бы вот так, на природе. Давно мечтаю.

– Так в чем дело? Проблемы какие?

– Проблем только у покойников нет. Женушку мою Галину сюда, в эту глухомань, на веревке не затащишь. Это еще полбеды. Дочка младшая Светка в институт поступила. На врача будет учиться. А это шесть лет. Сам понимаешь, одну в городе не оставишь.

– Это серьезнее, – согласился я.

Иван подошел к костру, поворошил угли, головешки в кучку сгреб и поставил над огоньком пузатый чайник, который стоял на земле у костра. Очень скоро вода в чайнике закипела, зафыркала в рожке. Грибник достал из рюкзака пачку чая, какую-то «принцессу», и, насыпав горсть в ладошку, стряхнул в чайник.

– В деревне чем хорошо? – продолжал Иван. – Тем, что живешь не рядом с природой, а среди нее. Домик деревянный, рубленый, это тебе не каземат городской, бетонный. Ничего лучше дерева ученые так и не придумали для жилища людей. Леса, луга, речка чистая – все рядом. Рыба, дичина какая, грибы-ягоды, само собой. Бывало, рожь вымахает, идешь по тропинке, тебя и не видно. У такой и колосья грузны, и зерно тяжело. Добрый урожай! Как он радовал душу. Конечно, и нелегко было, вкалывали порой до соленого пота, а на трудодни – шиш. Как взялись деревеньки-то в кучу сбивать, так и стали разбегаться люди, кто куда. Конечно, и время шло. И жизнь менялась. И у молодежи другие устремления появились. Не влекло, не манило их крестьянское дело. Хотелось и на города посмотреть. По смотрели, да там и остались. Каждому надо было решать, как построить свою жизнь. Поняли, конечно, что деньги даются большим трудом. А работать деревенские сызмальства приучены. Но нельзя и упрекать их за понимание жизни.