Проклятие иеремитов - Игорь Масленков

Ближе к вечеру явился посланец от Д’айгильтрада и принёс не только обещанные документы, но и важные новости. Оказывается, в Редглейде, где с недавнего времени находился императорский двор, случился переворот. Военные, опиравшиеся на младшего брата венценосца, вынудили монарха отречься от престола в пользу родственника, человека решительного, волевого и популярного в армии. В тот же день нескольких придворных, испытывавших особую симпатию к купеческой гильдии, арестовали и после скорого суда казнили. Остальным предателям удалось бежать. Новый император разорвал всяческие отношения с Шидельротом, объявил предыдущие договоры недействительными, назначил вассалам общий сбор и стал готовить войско к походу на столицу.

Отряд д’айдрэ, ранее проживавших в Доме Серебряного света, охотно откликнулся на призыв Д’айгильтрада и уже выдвинулся из Редглейда, попутно истребляя мелкие банды наёмников и мародёров Западных королевств. Столичным изначальным оставалось продержаться дней десять – двенадцать. Как раз к возвращению соплеменников Д’айгильтрад надеялся полностью покончить с чумой. При благоприятном стечении обстоятельств мог произойти перелом в войне, даже несмотря на то, что в тылу оставалось несколько крупных мятежных городов. Они не могли оказать решительного содействия Шидельроту, поскольку обладали малочисленными, плохо вооружёнными и по большей части небоеспособными гарнизонами, озабоченными собственным пропитанием. Да и вчерашние ремесленники и лавочники не горели желанием бросаться на имперские мечи и копья. Горожане предпочитали словесные баталии и расправы над безоружными. С такими вояками можно расправиться и погодя, перебив поодиночке. Но был ещё и тайный отряд купеческих наёмников, встреченный Алексеем и Кайдлтхэ в лесу к северу от столицы. Численность тамошней конницы неизвестна, и Д’айгильтрад просил соотечественников провести разведку боем и по возможности если не уничтожить врага, то хотя бы рассеять.

Следопыт хотел дождаться возвращения передового отряда д’айдрэ, но серокожая решительно отмела предложение. Само по себе занятие столицы ничего не означало. Юг страны, как и прежде, находился в руках купцов. А ждать полного разгрома гильдии непозволительно долго. Врата богов следует закрыть как можно скорее, иначе война непременно затянется. И как бы ни хотелось, но придётся пройтись по тылам противника. Бесспорно, дело исключительно рискованное, но крайне необходимое.

Вновь Алексей признал правоту Кайдлтхэ. Завтра опять в путь, навстречу новым приключениям и опасностям. Следопыт даже немного приуныл. Он хорошо помнил, чем закончилась вылазка Элидирга.

Кайдлтхэ, видя кислое настроение спутника, решила подсластить горькую пилюлю и устроила маленький праздник. Ей удалось раздобыть тушенного в сметане кролика, так любимого великим герцогом. Но вот от альгрийского отказалась, ограничилась соком и овощным салатом.

После ужина, на сон грядущий, следопыту захотелось освежиться, принять душ. Благо с местной сантехникой он подружился. Завтра в дорогу, и неизвестно, когда в следующий раз выпадет возможность помыться.

Вдоволь наплескавшись, Алексей накинул длинные д’айдрийские одежды, взял с полки толстую книгу в золочёном переплёте, забрался на кровать и стал рассматривать миниатюры. Пока он так и не научился читать на языке первородных, а ждать вдохновения, ниспосланного Аакхабитом, не стал. Да и картинки сами по себе оказались занятными. Своеобразные и вычурные, они рассказывали о какой-то древней войне и подвигах благородных героев.

Следопыт увлёкся старинными рисунками и не заметил исчезновения Кайдлтхэ, как вдруг услышал короткий девичий крик, бросил книжку и метнулся вон из спальни. Серокожая, в одеяниях Элидирга, полулежала на полу, потирала ушибленную ногу и виновато улыбалась.

– Что случилось, Кай? – взволнованно выпалил следопыт.

– Выходила из душа и поскользнулась. А ты чего стоишь? Помоги подняться.

Парень поначалу растерялся, но быстро спохватился. «В самом деле, чего я, как дурак, стою столбом? А вдруг что-то серьёзное? Вывих, растяжение, перелом? И надо же, как назло завтра в поход. Как бы лекаря звать не пришлось», – в спешке размышлял великий герцог.

Алексей бросился к Кайдлтхэ, осторожно взял девушку под руку и попытался приподнять.

– Ой! – вновь вскрикнула серокожая.

– Тебе больно, Кай? – участливо спросил следопыт.

– Больно. Не могу встать.

– Погоди секунду. Сейчас положу тебя на кровать, а потом разберёмся. – Следопыт, стараясь не задеть ушибленную ногу, взял Кайдлтхэ на руки, а она крепко обхватила его шею.

– Помнишь, ты хотел носить меня на руках? Подвернулся удачный случай, – игриво сказала первородная, улыбнулась и блеснула тёмно-синими глазами.

Алексей изумился. Как можно шутить в такую минуту? Неизвестно, чем всё кончится. Нелепая случайность грозит поломать далеко идущие планы.

Великий герцог нежно, опасаясь причинить боль, уложил девушку на кровать, но д’айдрэ так и не разжала объятия, приблизила к себе Алексея и поцеловала. Он давно заметил: каждое прикосновение к Кайдлтхэ вызывало у него лёгкий шок. Возможно, так действовала древняя магия, а быть может, он сам себе невесть что придумал, ожидал чего-то необыкновенного, видел в возлюбленной воплощение идеала, боялся и в то же время страстно хотел приподнять вуаль великой тайны.

От поцелуя Алексей вздрогнул, разум его помутился, и он не заметил, как оказался на кровати рядом с Кайдлтхэ. Девушка как бы невзначай распахнула одежды, открыла постороннему взору левую грудь, живот и бедро.

– Кай! Как же нога?

– Глупый, наивный Аль. Твоя любовь исцелит любую рану. Разве не так? – многозначительно улыбнулась серокожая.

Только сейчас до Алексея дошло: дело вовсе не в подвернутой ноге, а в женских уловках. Д’айдрэ всего лишь искала благовидный предлог и без труда нашла его.

– Да, да! Тысячу раз да! – едва не выкрикнула Кайдлтхэ, отзываясь на мысли следопыта, обхватила парня руками и ногами, слилась с ним в единый сгусток дикой энергии.

Великий герцог ощутил шелковистую кожу, чувствуя каждый изгиб тела любимой, упругость грудей, набухшие соски, гладкий живот, бёдра, стройные ноги… Таинственные татуировки, переплетение магических символов и древних рун оживали, гипнотизировали и отнимали рассудок. Алексей не смел сопротивляться и с радостью покорился судьбе, кинулся без оглядки в бездонный омут.

Вновь проснулся тот, другой, разбуженный силой любовного волшебства. Теперь следопыт не мог отличить собственные мысли от фантазий и желаний Аакхабита. Всё смешалось перед глазами, переплелось самым невероятным образом. Иллюзии обращались в реальность, а действительность рисовалась сладкими наркотическими галлюцинациями. С языка слетали чужие слова и увязали в трясине многовековой тьмы.

– Волосы твои подобны спелым колосьям в час сбора урожая, – прошептал Алексей и запустил пятерню в густую гриву д’айдрэ. – Они дарят радость и надежду. Глаза твои – как два бездонных колодца среди мёртвой пустыни, опалённой солнцем.

Пальцы великого герцога коснулись лба и тонких розовых шрамов, очертили линию носа.

– Нос твой подобен Вершине Запада, где в безмолвии обитает милостивая Меритсегер. Груди… как спелые плоды или горы в день великого землетрясения. – Следопыт их мял и целовал, лизнул сосок.

Кайдлтхэ вздрогнула, застонала и сильнее прижала к себе Алексея. Рука его скользнула по животу девушки.

– Лоно твоё подобно Ладье Миллионов лет, плывущей в ночи по подземной реке.

Серокожая опять застонала, на этот раз сильнее. Она ласкала возлюбленного, и каждое касание отзывалось дрожью и негой, вызывая странное состояние расслабления и возбуждения одновременно.

Сердце грозило проломить рёбра и вырваться наружу, металось как собака на привязи. Умелые руки Кайдлтхэ сводили Алексея с ума. Казалось, он находится на грани жизни и смерти. Он прильнул к д’айдрэ, как жаждущий к кувшину, как земля льнёт к небесам, следовал за ней, как агнец за добрым пастырем, как день за ночью. Медленно, наслаждаясь сладкой мукой, мужчина проваливался в тёмную бездну, средоточие божественной влаги, и мечтал навсегда раствориться в манящей бесконечности.

Стихия, дикая и необузданная, несла его в неизвестность, бросала, как штормовое море швыряет утлое судёнышко из стороны в сторону. Кайдлтхэ и Алексей стали единым целым, их тела и души соединились, круг тысячелетий замкнулся.

Чёткость мысли вернулась к следопыту далеко за полночь. Он лежал и смотрел в потолок, размышляя, как мало нужно человеку для счастья – всего лишь любить и быть любимым. Кайдлтхэ заснула у него на груди. Её волосы пахли лесными цветами, а на устах застыла чарующая полуулыбка. «Вот оно, блаженство, – думал Алексей. – Такое близкое и желанное. Хочется его обнять, ласкать, целовать без конца. Незабываемый миг. Как жаль, что не суждено ему продлиться вечность».