Точка надлома (ЛП) - Уолкер Н. Р.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я тренировался усерднее и дольше, Кира больше времени проводил на работе. Он сказал, что его начальнику, Крису, нужно чаще уходить, но оправдание звучало слабо. Кира словно не мог смотреть на то, как я сам себя разрушаю.
Невозможно было его винить.
В БК дела тоже не шли гладко. Я обнаружил, что ослабляю защиту и опускаю руки во время тренировок и спарринга, позволяю себя бить. Понимал, что это не разумно, но всё же наслаждался. Удары были настоящими. Казалось, всё в моей жизни угасает, и только лишь физическая боль остаётся реальной.
К пятнице я осознал, что не готов драться. Я был очень подавлен и не мог настроиться эмоционально.
Были назначены домашние бои при закрытых дверях. Значит, в клетку я должен зайти с кем-то из БК. На этот раз с Джамалем.
Звонок объявил начало первого раунда. Мы стукнулись кулаками, но я был просто не способен начать.
Я больше не хотел никого бить.
Я хотел, чтобы избили меня.
Желал, чтобы телесная боль совпала с ощущениями, разрывавшими на части сердце и разум. Нуждался в том, чтобы физическая боль уравновесила душевную. Подтвердила её.
Я пару раз неуверенно попытался ударить Джамаля, едва вложив силу. Отразил несколько его ударов и пинков, но большинство из них меня достали. По лицу, по рёбрам, по ногам. Всё едино. Я хотел, чтобы Джамаль меня избил.
После звонка я ушёл в свой угол. Босс вытер мне лицо и спросил:
— Что, во имя всего святого, ты творишь?
Он протянул мне бутылку с водой и приложил к щеке лёд.
— Не давай парню шансов. У него отличный правый хук.
Я слегка откинул голову, будто устал держать её ровно, и взглянул на Босса с улыбкой.
Во втором раунде стало заметно: Джамаль понял, что я не слишком стараюсь. Я отталкивал его вместо того, чтобы рвануть на себя или ударить ногой. Убирал защиту, позволяя ему бить, но он, кажется, сдерживался.
На меня накатило разочарование. Я пихнул Джамаля сильнее, рассчитывая вызвать у него злость. И всё же, большую часть второго раунда мы толкались и боролись. Мне в рёбра и в глаз прилетело несколько ударов, но этого не хватило.
Я хотел, чтобы он меня просто-напросто избил.
Босс усадил меня по окончании второго раунда и приложил к лицу больше льда.
— Не знаю, во что ты играешь, Эллиот. Но выключи нахрен свою голову. У тебя все мысли перепутались. — Тренер постучал ладонью по моему лбу. — Ты добьёшься только того, что на тебе живого места не останется.
Я глотнул воды и попытался выровнять дыхание. Встал, готовый драться.
— И неплохо.
Босс вскинул руки, забрал табурет и вышел из клетки, покачивая головой.
Я подвёл ещё одного человека.
Великолепно.
Раздался сигнал, я хлопнул по кулаку Джамаля, подпрыгнул и даже не поднял руки.
Но парень меня не ударил.
Я его толкнул, подначивая, чтобы он налетел на меня в приступе злости. Ребята в зале советовали Джамалю ударить, наконец, посильнее.
— Мне хочется настоящего боя, — выкрикнул он в ответ. Посмотрел на меня и проговорил: — Подними руки.
— Ударь меня, — заявил я.
Джамаль уставился на меня в замешательстве.
— Что?
— Я сказал, ударь меня, — заорал я. — Просто, блядь, врежь мне!
Он бросился на меня, схватил и опрокинул на маты. Я немного посопротивлялся лишь для того, чтобы разжечь ярость. Но когда парень, наконец, нанёс удар мне в голову, я почувствовал что-то похожее на облегчение.
Долбаное облегчение.
Пока Джамаль методично меня избивал по лицу и рёбрам, где-то в глубине моего разума голос твердил, что это — не нормально. Хотеть подобного, нуждаться — неправильный образ мыслей. Со мной что-то не так.
Но я обрёл свой катарсис. Чем больше Джамаль меня бил, чем больше боли я испытывал, тем лучше себя чувствовал. Попадал в странное, запутанное состояние изменённого сознания.
Я не сопротивлялся ударам, даже не пытался. Движения Джамаля замедлились, потеряли силу, и в итоге он просто остановился. Слез с меня и тряхнул головой.
— Чувак, что за херня?
Я не мог даже встать.
Не хотел шевелиться.
Передо мной возникло лицо Дока. Он поднимал мне веки и выглядел озабоченно.
— Он в порядке, — услышал я его слова. Затем пара больших чёрных рук подняла меня с пола.
Пока Аризона нёс меня в раздевалку и усаживал в медицинском кабинете, я слышал его бормотание. Док снова оказался рядом, светил фонариком в глаза, ощупывал брови и скулы. От прикосновений его пальцев на и без того ноющем лице резко вспыхивала новая боль.
Внезапно появился Босс, заявив, что это было самое печальное зрелище за всю его жизнь.
— Что за нахер, Эллиот? — воскликнул он. — Я даже не понимаю, что там случилось. — Он махнул рукой в сторону двери. — У тебя какая-то извращённая потребность в боли? Это ведь было невыносимо.
Босс остановился и взглянул на моё лицо.
— Господи.
Док кивнул.
— Нужно будет понаблюдать, как заживёт глаз. Но Мэтт вне игры как минимум на пару недель, возможно дольше.
— У него большой бой через две недели, — сообщил Босс. — Мы принимаем парней из «ЛМА». Тресслер хочет, чтобы он дрался.
Док что-то негромко пробормотал и после ушёл. Босс последовал, хлопнув дверью так, что она чуть не слетела с петель.
Я вновь бессильно откинул голову на стену. Аризона сел рядом.
Он долго молчал. Либо не знал, что сказать, либо понял, что мне хотелось тишины. Голова у меня пульсировала, правый глаз одновременно болел и дёргался. Он уже почти не открывался из-за отёка.
Наконец, Аризона начал:
— Хочешь поговорить?
Я отреагировал, пересилив себя.
— Нет.
Он посмотрел на меня и вздохнул.
— Где твои ключи? Ты не можешь вести машину.
— Всё со мной нормально, — невнятно произнёс я.
Аризона со вздохом встал и вышел, а через несколько минут вернулся с нашими сумками. Он, видимо, достал мою из шкафчика.
— Пошли. Отвезу тебя домой.
Я не стал спорить.
Не нашлось сил.
Во время поездки мы молчали. Я только выдавал односложные, тихие указания насчёт маршрута.
Аризона припарковался у тротуара, позади машины Киры.
— Кира дома?
— Ага.
— Ты будешь в порядке?
— Да.
— Круто. Давай отведём тебя в дом, — решил он. Аризона вытащил ключи из зажигания и выбрался из машины. Пока он ждал меня, входная дверь открылась.
Кира ступил на крыльцо.
— Всё нормально?
— Эй, — сказал Аризона, приветствуя. — Мэтту понадобился водитель.
Я вылез с пассажирского сиденья и выпрямился, ощущая боль во всём теле. Уже стемнело. Кира, очевидно, не видел моего лица, пока я не подошёл ближе, под свет фонаря.
— Боже.
— Я в порядке, — опять соврал я. Аризона шёл прямо за мной, пока я медленно, шаг за шагом, приближался к дому.
Кира уставился на меня круглыми от беспокойства глазами. Я не остановился. Зашёл в дом, прямиком на кухню. Достал из морозилки горошек и приложил пакет к глазу. Холод мгновенно принёс облегчение моему разгорячённому лицу.
Я услышал тихий разговор Киры и Аризоны в гостиной, вышел к ним и завалился на диван, прижимая пакет с горошком.
— У него сотрясение? — спросил Кира.
— Не-а, Док сказал, что он в норме.
— Что случилось?
— Он вообще не защищался, — мягко произнёс Аризона. — Упрашивал соперника просто бить.
— Он что?
— Он прямо здесь, — перебил я. Не хотелось слушать, как меня обсуждают.
Я встал, не обращая внимания на протестующие мышцы. Кира и Аризона следили за каждым моим движением. Я медленно достал из сумки бумажник и телефон. Протянул Аризоне пятьдесят долларов, а телефон отдал Кире.
— Не мог бы ты вызвать Аризоне такси, пожалуйста, — сказал я. — Мне нужно принять душ и лечь.
Аризона усмехнулся.
— Рассчитываю, что ты притащишь свою задницу в БК в понедельник утром. Помнится, не так давно я был в похожем состоянии по твоей вине. И две недели после спарринговал с тобой.
Я приложил горошек обратно к глазу, показал Аризоне средний палец и ушёл по коридору в ванную. Запустил воду, услышал неразборчивый разговор. А потом почти случайно заметил собственное отражение в зеркале.