Здравствуй, 1985-й (СИ) - Иванов Дмитрий

— Толя! Давай рыбку купим? — шепчет он, чтобы не разбудить остальных.

Смотрю на часы, почти двенадцать ночи, стоим на какой-то станции, и на перроне продают пирожки, сушеную рыбу, и пиво. Я вижу, как мужик купил три бутылки.

— Петя, ты охренел? Я спать хочу!

— «Красная сопка». Тут долго стоим, — шепчет Пётр.

— Да хоть голубая! — возмущаюсь я, но встаю.

Захотел вот в туалет, а до биотуалетов в вагонах ещё лет двадцать пять. Да и Петьку одного отпускать не хочу на перрон, вожусь с этими салагами, а не бросаю. Ответственный я человек. И взрослый.

Выходим, а тепловоза нет, стоят одинокие вагоны на рельсах. Люди охотно покупают съестное, несколько пьяных компаний ищет, что покрепче. В нашем вагоне не пьёт никто. Идём в туалет, он расположен рядом с вокзалом. Потом покупаем пирожки, сушёную и вяленую рыбку и пива. Пива я себе взял, Петька лимонадом затарился. Спиртное мне продали без вопросов о возрасте и по двойной цене. Сна ни в одном глазу, стоим на перроне смотрим на эти сопки. Я открыл бутылку пива — холодное на удивление. Находилось оно до продажи в ведре с водой, где плавал лёд. Сервис!

Вдруг вагоны тронулись и поехали! Пока мы стояли, к составу прицепили локомотив!

— Бежим! — орет Малышев.

Вот гад! Втравил-таки в блудняк!

Глава 27

Краем глаза отмечаю странности. Никто, кроме Петьки, не бежит! Я дернулся было к вагону, но застыл, осматривая остальных пассажиров на перроне. Все ноль внимания на уехавший поезд!

— Сейчас к Абаканскому вас прицепят, и дальше поедете, минут через сорок, — подтвердила мои мысли старушка с пирожками.

Тьфу! Напугали. На этой сопке так принято составы возить по путям. И точно через минуту поезд замедлился, постоял и покатился назад, но уже по другому пути. Малышев смущённо вернулся ко мне. Я не стал искушать судьбу, и вернулся в вагон. Резко захотелось спать, и я, даже не допив бутылку пива, уснул. Разбудили меня рано, поезд приезжал в полседьмого утра.

Беру адрес Иры и Оли, и понимаю, что вряд ли поеду. Они живут в каком-то секретном городе, рядом с Красноярском и туда можно заехать только по приглашению, ну или пропуск получать, называют этот город «Красноярск-9», в народе — «девятка». Мне, разумеется, это не в новинку, что я «почтовых ящиков» не знаю, бывал и в таких городах в другом теле. Я пытался узнать что там, в городе такого секретного, но не сказали. Из будущего я знаю, что в Красноярске и ядерные ракеты делали и спутники.

Туалет закрыт — санитарная зона.

— Могли пораньше разбудить? — ворчу я, прикидывая, где на вокзале туалет.

— У Бейбута же ключ! — напомнил Колесников.

Как удобно, почти личный туалет! На выходе, правда, столкнулся с проводницей, она вытаращила на меня глаза.

— Ты как туалет открыл? — начала допрос она.

— Уйди от меня, пьющая старушка, не открывал я, он был открыт, — зеваю и иду собирать вещи.

Самое интересное, что не соврал! Бейбут открыл туалет и ушёл, а я зашёл в открытый.

— Ты как со старшими разговариваешь? Какая я тебе бабушка? — взъярилась проводница.

— Я же сказал — пьющая! — нагло ответил я.

Вот захотелось похамить мне, достал этот совковый сервис! Накатила водочки, и спала всю ночь она, даже на остановках двери не открывала. И как её держат на работе?

— Так! Я тебя милиции сдам! — зло сказала проводница и убежала.

Наверное, мента искать, был вчера один в поезде, тоже бухой, кстати.

Уже за пару минут до подъезда к вокзалу обиженная тётка реально притащила милиционера. Тот страдал с похмела, но пришёл. Вот это чувство долга у человека!

— Товарищ лейтенант, мы нашли тут бутылку, кто-то до нас ехал и оставил в купе, — с честными глазами отдаю я одну из купленных бутылок пива менту.

Опешили оба!

— Так, давай я заберу, сами и пили, наверное, — сварливо сказала проводница.

— Отставить! — неожиданно густым басом сказал тощенький мент, и, сглотнув кадыком добавил. — Конфискую! А вам, ребята, благодарность за бдительность.

Мент развернулся и пошёл с конфискатом, наверное, дегустировать.

— Леша, ты куда? — пыталась вякнуть тетка, но сникла.

Интересно, какое преступление она хотела на меня навесить?

Выходим из вагона и идём на остановку. Хотя рано ещё, автобусы редко ходят, троллейбусы тем более. Нам нужен троллейбус номер пять, но он уехал перед носом! Видит же водитель, что люди идут с поезда, и всё равно уехал. Хотя не факт что мы туда бы влезли! Одновременно пришло аж три поезда утром, и народу набивается в транспорт до предела. Хм. Оглядел остановку и вижу, около здания почты поодаль стоят машины и к ним идут люди с поезда. Таксисты вокзальные, не иначе. И не вытравить их никакими силами! После ядерной войны крысы останутся, тараканы и таксисты вокзальные. Они и в будущем при засилье «агрегаторов такси» как-то находили клиентов. Сейчас им проще, а значит, дерут втридорога, и не все соглашаются, а мне денег не жалко — я транжира.

— Шеф, нас всех до Студа довезёшь? С вещами, — обратился я к водителю волги.

— Вас же пятеро, — посчитал он нас.

— Мы худенькие, поместимся! — уговариваю я.

В будущем меня бы не повезли, но я помню и свое студенческое прошлое, и больше народу набивалось, и ничего, везли.

— Чирик, и поехали, — называет цену таксист и я понимаю, что он реально охренел. Тут ехать на рубль по счётчику. Ничего себе накрутка в десять раз. Я уже набрал воздуха, чтобы отказаться, а потом решил поторговаться:

— Пять рэ! Вам работы на пятнадцать минут же, ещё успеете вернуться сюда и кого-то взять.

— Восемь! — сбрасывает цену водитель.

— Шесть! — показываю я в руках две трёшки.

— Семь, и ни копейкой меньше, — ещё чуть-чуть уступает дядька.

— Толя, поехали, я половину заплачу, — влез в торговлю Аркаша!

Он плохо спал на боковой полке, его длинные ноги свешивались сверху, что мешало идущим за кипятком. Зато бабуля наградила его по-царски! Дала ему упаковку гематогена. Аркаша вежливый парень, сказал спасибо, и гематогенку зажевал в одну харю.

Вот зла сейчас на него не хватает! Куда он лезет в разговор. Гм. Чё это я раздухарился с утра? Не иначе, проводница завела. Надо ехать за семь рублей, это лучше чем час терять и ехать как селёдки в бочке.

Доехали реально за пятнадцать минут, я засекал. Причём до общаги, а не до конечно остановки, от которой ещё шуровать с километр. Идём по комнатам, я сразу оккупирую душ, а потом заваливаюсь опять спать.

Будит меня стук в дверь. Открываю глаза, соседа нет. Нехотя встаю. Открываю дверь, как был в трусах — семейниках — ношу только их, чтобы не повредить будущему потомству перегревом, и плевать на моду и как я выгляжу. Семейники — это удобно. И дешево. Дверь открываю настежь — передо мной стоит девица с таким брезгливым и одновременно барственным выражением лица, что невольно хочется поклониться в пояс.

— Штыба Анатолий, — официально начала она видимо заранее заготовленную речь, но увидев меня в одних труселях, взвизгнула. — Ой. Ты голый! Немедленно оденься! Кто разрешал?

— Я у себя дома, и да, я Штыба. А вам бы, девушка, не мешало тоже представиться, и изложить суть вашего дела ко мне, желательно письменно, в трех экземплярах, чтобы не травмировать психику себе созерцанием моего бренного тела, — бурчу я, надевая джинсы и футболку.

— Ну, ты хам! — оскорбила незнакомка, и злорадно попыталась запугать. — Ничего! Мы из тебя всю дурь выбьем и сделаем человеком.

Мне наезд не понравился, и я хмуро уточнил хорошо поставленным сержантским голосом:

— Вы бы представились для начала, мадам! Имя, фамилия, отчество! Звание, в какой части служите? Где находятся ракетные установки?

— Сдурел? Какое звание? Ирина Моклик я, — заканчивай дурить и слушай, — недовольно фыркнула она.

— А по отчеству вас как? Простите, — не собирался выпускать переговоры из рук опытный в конфликтах я.

— Это не важно, можно без отчества, — отмахнулась она, но была тут же перебита мной: