Распад. Обреченная весна - Чингиз Абдуллаев

– Обязательно, – заверил его Лукьянов. – Я думаю, мы утвердим Совет по национальной безопасности прямо на утреннем заседании. Всех, кого вы предложили, Михаил Сергеевич.

– Хорошо. Посмотрим. Нужно поработать с депутатами и объяснить им, что этот Совет сейчас нам очень нужен.

– Мы уже подготовили людей, – успокоил президента Лукьянов. – Можете приезжать.

На следующий день на заседании Верховного Совета должны были утвердить членов Совета национальной безопасности. Первым предложили кандидатуру вице-президента Геннадия Янаева. Горбачев нахмурился. Нужно было голосовать списком, но депутаты отказались, и Янаев опять может не набрать необходимых голосов. Хотя Верховный Совет – это не съезд народных депутатов, и здесь твердое большинство у сторонников консерваторов.

Но и на съезде тоже было твердое большинство. А там Янаев позволил себе глупую фразу – на вопрос о своем здоровье ответил, что жена на него не жалуется. Сам Горбачев был московским студентом элитарного университета и на всю жизнь получил прививку от крепких выражений и матерных слов, так часто используемых некоторыми из его окружения. Он даже пожалел, что выдвинул этого профсоюзного деятеля на такой высокий пост. Но отступать было нельзя, нужно додавить съезд, чтобы они проголосовали за Янаева. Нельзя начинать работу президентом страны с фиаско назначения своего собственного вице-президента.

Все прошло, на удивление, нормально. Янаев получил 304 голоса из 360 присутствующих, и Горбачев облегченно вздохнул. Затем на голосование поставили кандидатуру премьера Павлова. Этот получил еще больше голосов – 320. Горбачев насторожился. Получается, Павлов постепенно становится самостоятельной политической фигурой. Он пользуется большой поддержкой депутатов Верховного Совета даже после своей непопулярной в народе реформы.

Третьим предлагали Бакатина. Слово тут же попросил депутат Коган, который обвинил Бакатина в непродуманных акциях Министерства внутренних дел. Коган был депутатом от Эстонии и обвинил Бакатина в том, что тот согласился на подчинение Министерства внутренних дел Эстонии местному правительству и этим развалил органы МВД. Сразу следом за ним слово взял Собчак. Горбачев с ужасом подумал, что он начнет обвинять Бакатина в очередных грехах. Но Собчак сразу начал выступать против Когана, заявив, что тот пытается таким образом дискредитировать новое эстонское правительство. Бакатин получил 279 голосов. Против все-таки проголосовали 39 депутатов, и еще 40 воздержались.

За следующих троих Горбачев не волновался. Если кого-то из них прокатят, можно будет легко избавиться от этой фигуры, получив такой удобный повод. Но все трое успешно прошли избирательный рубикон. Поразительно, что больше всех голосов из представленных кандидатур получил Председатель КГБ Крючков – 330. Горбачев даже не поверил результату. Обвел глазами сидевших в зале депутатов. Интересно, сколько человек из них являются негласными осведомителями или штатными агентами Крючкова? Об этом он никогда не узнает. Язов тоже получил немало – 310 голосов, а вот у Пуго гораздо меньше – только 296 депутатов проголосовали за его кандидатуру. Но это все равно большинство, и можно считать, что все кандидатуры пока набрали нужное число голосов.

Следующим отличился Бессмертных, получив единогласную поддержку депутатов; никто не воздержался и не проголосовал против. Бессмертных сидел довольный и с трудом скрывал улыбку. Он был назначен министром совсем недавно и уже успел заслужить одобрение парламента. На вопрос писателя Давида Кугультинова, до каких пор наша страна будет получать иностранные подачки в виде помощи, Бессмертных гордо ответил, что великая страна не нуждается в таких подачках и может вполне обойтись без помощи со стороны, чем сорвал аплодисменты зала, словно какой-нибудь популярный актер.

Горбачев подумал, что уже можно уходить. Оставались только двое кандидатов. Но именно с ними произошла осечка. Примаков получил только 210 голосов, а Болдин – 237, и оба считались не получившими необходимого большинства.

Потом были другие утверждения. Крючков, сидевший рядом с Павловым, наклонился к нему и тихо произнес:

– Видите, что получилось? Они считают Примакова и Болдина его самыми близкими соратниками.

– Вижу, – буркнул Павлов. – Посмотрим, что он сделает.

Еще до перерыва Горбачев вызвал Лукьянова.

– Что происходит, Анатолий? Почему Примаков и Болдин не набрали нужных голосов? Ты говорил, что Верховный Совет у тебя под контролем. Это ведь не съезд, где невозможно управлять.

– Я сам не понимаю, почему они не прошли, – мрачно признался Лукьянов. Хотя прекрасно понимал, почему не прошли именно эти двое – их считали самыми близкими соратниками Горбачева и демонстрировали президенту свое неприятие его политики, демонстративно поддержав Павлова и Крючкова.

Это понимал и сам Горбачев. Он не мог позволить себе смириться с подобным результатом, не потеряв окончательно своего лица. Впереди был апрельский пленум, на котором его могли просто снять с поста Генерального секретаря. Поэтому он сразу попросил слова.

– Мне абсолютно непонятно, почему, не обсудив кандидатуры товарищей Примакова и Болдина, мы включили машину голосования и отказали им в праве быть членами Совета национальной безопасности. Товарищ Примаков – крупный ученый и политик. Он будет с пользой работать в Совете. Я буду просить вас поддержать эту кандидатуру. Процесс отбора кандидатов в такой важный орган, как Совет национальной безопасности, очень сложен, и я буду настаивать на переголосовании кандидатуры товарища Примакова.

Что касается товарища Болдина, то мы работаем вместе с ним с 81-го года. Вы понимаете, как сложно президенту страны выбрать себе толкового помощника. А он является руководителем моего аппарата. Попрошу еще раз обсудить эти кандидатуры и учесть самое главное – это люди, которым я абсолютно верю.

Объявили перерыв. Павлов вошел в комнату, где отдыхал Горбачев.

– Может, не нужно настаивать, Михаил Сергеевич? – предложил он. – В конце концов, всех остальных уже утвердили. Болдин не такая важная фигура, чтобы «терять лицо», а с Примаковым мы договоримся. Сейчас с ним говорит Лукьянов. Может, Евгений Максимович возьмет самоотвод, чтобы не подрывать ваш авторитет.

– Нет, – упрямо возразил Горбачев.

Он понимал, что подобная осечка именно сейчас будет означать окончательную сдачу всех позиций в Верховном Совете, после которой он не сможет уже проводить никакие кандидатуры. Ему нужно обязательно продавить утверждение Примакова и Болдина, иначе поражение будет сигналом для апрельского пленума, где может закончиться его карьера Генерального секретаря.

После перерыва слово неожиданно попросил Примаков. Все ждали, что скажет этот многоопытный политик. Евгений Максимович медленно вышел на трибуну, оглядел собравшихся и начал говорить.

– Во-первых, хочу поблагодарить Михаила Сергеевича Горбачева за его слова в мой адрес. Я работаю под руководством нашего президента уже несколько лет, и это были самые лучшие и счастливые годы моей жизни. Я считаю Михаила Сергеевича выдающимся руководителем. Насчет себя хочу сказать, что снимаю свою кандидатуру. Раз уже прошло такое голосование, где я не сумел набрать нужного количества голосов, прошу не выставлять мою кандидатуру на повторное голосование, даже несмотря на то, что сам Михаил Сергеевич предложил переголосовать во второй раз. Я могу работать советником или на любой другой должности. Это не значит, что я ухожу из команды. Этого не будет. Но считаю, что повторное голосование излишне.

Горбачеву не понравилось выступление Примакова, но он решил больше не высказываться. Несколько депутатов заявили, что готовы поддержать Примакова. Было предложено переголосовать обе кандидатуры, и в результате Примаков получил необходимое количество голосов. А Болдин и во второй раз не набрал нужного количества. Расстроенный Горбачев молча встал и уехал. Это была пощечина, вызов Верховного Совета, который он считал своим надежным союзником. В этот день он потерял своих последних союзников, а сидевшие в ложах вместе с ним руководители государства поняли, что Горбачев уже обречен. Рано или поздно он будет смещен со своего поста большинством голосов либо народных депутатов, либо членов ЦК КПСС.

В этот вечер Крючков впервые подумал о том, что Горбачеву придется уйти. Одновременно с ним об этом подумали Лукьянов и Павлов. Но каждый предпочел не говорить об этом вслух.

– Нехорошо вышло с Болдиным, – сказал Лукьянов, когда после заседания к нему вошли Павлов и Крючков. – Он самый близкий человек Михаила Сергеевича – и такая накладка...

– Это наши депутаты такие принципиальные люди, – усмехнулся Павлов. – Ничего, иногда даже полезно получать щелчки. – Он посмотрел на Крючкова и подумал, что позволяет себе слишком много. Поэтому быстро добавил: – Будем работать еще лучше, чтобы получить одобрение наших депутатов.