Меч возмездия - Александр Григорьевич Звягинцев

А вот показания Губарева: «Я, Губарев Василий Ильич, 1916 г. р., русский, беспартийный, неграмотный… Отечественная война застала меня в артполку, где я служил ездовым. Принимал участие в боях в Запорожской области, где и попал в плен 8 сентября 1941 г. Во время плена находился в лагерях: в Днепропетровске, Дрогобыче, Оснабрюке. Освобожден был 4 мая 1945 г. войсками союзников… Добровольно записался красноармейцем комендантской роты лагеря российских военнопленных. 21 мая 1945 г. я вместе с моим напарником, красноармейцем той же роты Сидоровым Иваном, был назначен в состав смешанного патруля. Вместе с английскими солдатами, старшим которых был капрал, фамилию не знаю, мы на машине патрулировали дороги села в районе местечка Мойнштадт».

Какой была служба по-английски?

И тут важно отметить, что если бы Губарев и Сидоров выполняли все распоряжения капрала Морриса, то Гиммлер легко бы мог уйти, причем не единожды. Надо только как следует ознакомиться с показаниями наших красноармейцев, и станет понятно, что англичанам хвалиться совсем нечем. Их действия можно квалифицировать в лучшем случае как недостаток бдительности, а в худшем – как халатность на грани неполного служебного соответствия.

Скажем, тот же Губарев об обязанностях смешанного патруля рассказывал так: «Высадившись из машины, мы задали английскому капралу, являющемуся начальником патруля, вопрос: „Какой порядок патрулирования?“ Он ответил: „Если хотите, то ходите двое, но в тринадцать часов приходите кушать, а в двадцать часов уедем обратно в лагерь… “ Вечером, примерно в девятнадцать часов, мы снова встретились с английскими солдатами из нашего патруля. Спросили, когда поедем в лагерь. Они сказали: „В двадцать часов. Если хотите, то отдыхайте“. После этого англичане пошли в дом пить кофе, а я и Сидоров снова вышли на окраину деревни». Обратите внимание – английский патруль фактически бросает выполнение своих служебных обязанностей. Конечно, приятнее скоротать часок болтовней за кофе, чем снова шагать с винтовками, отслеживая каких-то немцев. Тем более что капрал был не против и даже, может быть, принял их компанию. Но что же произошло за этот час?

Об этом как нельзя лучше поведал Иван Сидоров: «Пошли по окраине деревни. Вскоре я увидел, что на дорогу из кустов вышли три немца. Шли они кустами, намеревались перейти дорогу – и снова в лес. Мы стали кричать, но неизвестные не перестали двигаться вперед. Тогда мы побежали за ними. Губарев выстрелил. Один немец остановился, но двое продолжали двигаться к лесу. Губарев снова властно крикнул и знаком показал: „Стой! Идите все сюда!“ Оба мы взяли немцев на мушку. Тогда они остановились. Один из задержанных, оказавшийся впоследствии Гиммлером, был одет в серого цвета плащ офицерского покроя, брюки гражданские, ботинки солдатские. На голове черная шляпа, левый глаз перевязан черной повязкой. В руке он держал палку-костыль. Плащ был наглухо застегнут. На руке были часы с компасом».

И вот здесь английский патруль проявил себя не лучшим образом. Им на блюдечке поднесли одного из самых матерых нацистов. А они чуть было не предоставили Гиммлеру уникальный шанс уйти. Вот как в своей объяснительной записке рассказывает об этом Сидоров: «Всех троих мы доставили в деревню, где были английские солдаты. Это было приблизительно в девятнадцать часов тридцать минут. Английские солдаты выскочили и стали спрашивать у задержанных документы… Капрал не мог прочитать документы и стал совещаться, как поступить. Задержанные жестами и отдельными словами пытались объяснить, что они идут из госпиталя. Гиммлер показал на завязанный глаз и на левую ногу на костыле и пытался убедить солдат, что он больной. Английские солдаты сказали нам: „Отпустить надо. Они больные“. Но я и Губарев знаками показали: „Нет, надо отправить в лагерь“. В лагере мы сдали задержанных английскому офицеру и переводчику».

Из документов службы внешней разведки

Но прежде, чем закончить историю с задержанием Гиммлера, хотелось бы немного окунуть читателя в атмосферу, которая в то время царила в Германии. И об этом как нельзя лучше можно узнать из документов Службы внешней разведки. Рассекречены они сравнительно недавно и публикуются впервые. Весьма любопытна в этом плане шифротелеграмма от 30 мая 1945 года № 7370, 7383. Вот несколько фрагментов:

«Для полноты картины сообщаю информацию о положении в американской и английской зонах оккупации… На дорогах контрольно-пропускных пунктов и патрулей нет. Военная полиция американцев разъезжает на „виллисах“ и мотоциклах, но нигде не было видно, чтобы полиция кого-либо задерживала или проверяла. Только после ареста правительства Дёница в Гамбурге, Ганновере и других городах обнаружены наряды военной полиции на окраинах, проверявшие документы у гражданских лиц… Можно утверждать, что на всей территории союзников ими оставлена в полном составе существовавшая при Гитлере полиция порядка, в том числе и СС, за исключением руководящих лиц… Встречалось много лагерей немецких военнопленных, особенно в английской зоне оккупации, но охраняются они очень слабо, пленные получают увольнения в город. Везде отмечается более строгое и суровое отношение к немцам американцев, чем англичан».

Любопытно, что еще до ареста Гиммлера и Дёница генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, подписав акт о капитуляции, допустил ряд высказываний, одно из которых отчасти проливает свет на то, как немцы оценивали роль СССР, Англии и США в войне. В шифротелеграммах № 6281, 6282, 6286, в частности, отмечается:

«Докладываю информацию, связанную с подписанием германскими представителями акта о капитуляции… Кейтель дважды подчеркивал, что во время войны только русский и немецкий народы, показав свою силу и способность, перетерпели большие страдания, в то время как англичане и американцы от войны почти совсем не пострадали…»;

«Передаем сообщение о положении в районе соединения наших войск с американцами и в оккупированном американцами городе Шверин… С немецким населением англичане и американцы ведут себя очень резко: имеются случаи избиения и расстрелов немцев при малейшем отклонении от предписания союзного командования… Из разговоров с немецкими гражданами в городе Шверине выяснилось, что основная масса немецкого населения стремится вернуться на