Меч возмездия - Александр Григорьевич Звягинцев

Роман Андреевич любил детей и много свободного времени отдавал общению с ними. Конечно, не все из них помнят своего деда, а тем более прадеда, ибо некоторые из них родились тогда, когда его уже не было рядом с нами. Но те, на долю которых выпала радость общения с ним, его уже никогда не забудут. Да и как можно забыть те дни, когда после наполненных державными заботами будней Роман Андреевич вдруг совершенно преображался – суровый лик недоступного чиновника превращался в сияющий добротой и заботой образ любящего главы семейства.

В летнее время после завтрака, собрав на даче, как он выражался, «всю свою футбольную команду» (а к ней он относил всю свою многочисленную семью), он начинал матч, который, как правило, продолжался часа два. Сам Руденко стоял на воротах и всегда оставлял за собой право бить пенальти. Это ему удавалось блестяще. Несмотря на солидный возраст и вес, удар у него был поставлен великолепно. Зная это, иногда члены его команды сами провоцировали собственное падение, чтобы заслужить одиннадцатиметровый. Футбольные баталии всегда проходили легко, весело, без напряжения.

Такой же атмосферой были наполнены семейные встречи и вечера в Москве, в квартире на Грановского, где собирались родственники и друзья. Даже, казалось бы, такую серьезную карточную игру, как преферанс, Роман Андреевич умел превращать в удовольствие для всех играющих. Пульку расписывали, как правило, в выходные дни. Как рассказывал мне Сергей Романович, «играли мы регулярно; кроме отца, матери, сестер и их мужей с 9-го класса уже на постоянной основе в этой игре участвовал и я. Отец говорил, что преферанс его хорошо отвлекает от мыслей, связанных с работой, помогает немного расслабиться и отдохнуть». Во время игры Роман Андреевич шутил, смеялся, каламбурил, мог затянуть какую-нибудь песню.

Особенно весело и незаметно пролетало время, когда в гости приезжал из Киева его родной брат Фёдор. Он садился за пианино, и они тогда уже дуэтом пели: «Рэвэ та стогнэ Днипр шырокый», «Рушнычок», «Ой, мороз, мороз…» и другие русские и украинские песни.

Как уже ранее отмечалось, Руденко достаточно взыскательно относился к выбору друзей и приятелей. Гостями семьи в 1950–1970-е годы были министры: культуры – Е. Фурцева, цветной металлургии – П. Ломако, гражданской авиации – С. Дементьев, радиопромышленности – В. Калмыков, а также Маршал Советского Союза К. Москаленко и первый заместитель Руденко А. Мишутин. С двумя последними чета Руденко довольно долго поддерживала теплые дружеские отношения. Несмотря на разногласия, а порой даже и жаркие споры по ряду актуальных вопросов правоохранительной деятельности, в целом неплохие человеческие отношения были и с Н. Щёлоковым. Они приезжали друг к другу. А жена Щёлокова, Светлана Владимировна, по собственной инициативе лично даже проводила Роману Андреевичу специальный курс медицинского лечения.

Родным и близким Романа Андреевича запомнились также визиты к ним Генерального прокурора Чехословакии Яна Бартушки. Он хорошо владел русским языком и обладал, как и Руденко, большим чувством юмора. «Его визиты в гости к отцу, – рассказывал Сергей Романович, – оставили у меня самые светлые воспоминания – много смеха, веселья, а также очень много внимания ко мне, тогда еще маленькому ребенку».

Вспоминая свои детские годы, потомки Романа Андреевича отмечали, что он никогда не повышал на них голос и они никогда не слышали, чтобы родители ссорились или устраивали перебранку, но хорошо знали, что, если вдруг глава семейства менял интонацию и переходил на требовательный тон, это означало – что-то ему не нравится и делается не так.

«Когда мне было около пяти лет, – рассказывал мне Сергей Романович Руденко, – произошел такой случай. Не помню уже почему, но, когда матери не было дома, я разозлился на гостившую у нас дальнюю родственницу и, схватив веник, стал гоняться по квартире за молодой женщиной (ей было около тридцати лет). В это время пришла мать и мгновенно привела меня в чувство, сильно отшлепав и поставив в угол. Хотя это было непедагогично и единственный раз в моей жизни, но я надолго запомнил этот урок, потому что это было строго, но справедливо.

Вечером, когда вернулся с работы отец, у них с матерью состоялся разговор. Случайно мне довелось его услышать. Отец сказал примерно следующее: „Наказать Сергея, конечно, надо было, но применение силы в любой форме в нашей семье недопустимо. Исходи из того, что ты это сделала последний раз в жизни“.

Конечно, более приятные впечатления остались у меня от отдыха в Крыму, куда мы часто выезжали в те годы. Отдыхали мы в Нижней Ореанде. Часто в этот санаторий приезжал и Н. С. Хрущёв. Он любил играть в волейбол. И после обеда всем, кто умел играть, говорил: „Нечего спать, пошли на волейбольную площадку“. Игра проходила непринужденно и весело.

Запомнился также большой банкет, который Н. С. Хрущёв устроил в Крыму. Детям был выделен отдельный столик. В разгар банкета к нашему столику подошел Н. С. Хрущёв с отцом и сказал: „Пусть от молодежи произнесет тост Сережа“ (мне тогда было шесть лет).

Естественно, для меня это было полной неожиданностью. Но когда он меня поставил на стул, я, взяв бокал с газированной водой, громко произнес: „За прекрасных дам!“

После того как утих взрыв общего хохота, Хрущёв сказал отцу:

„Да-а… я вижу, что вы очень прогрессивно воспитываете своего сына“, – на что отец ответил: „Это только начало его жизненного пути“».

Вот так интересно, насыщенно и бурно, а порой, что бывало, правда, очень редко, и неторопливо текла семейная жизнь Романа Андреевича Руденко. Именно в семье он отдыхал от государственных дел. Правда, отвлечься от них не удавалось и там.

Он любил свою работу. И мечтал окончить свою земную юдоль, находясь в строю, на государственной службе.

О том, что Руденко уже пережил два инфаркта, никто в прокуратуре не знал. Первые два он заработал еще при Хрущёве, третий случился на даче в конце семидесятых. Тогда его спасли. «Скорая» примчалась из Кунцево за 20 минут. Как видим, не только большие звезды заработал за свою жизнь патриарх советской прокуратуры…

В январе 1981-го, сразу же после Нового года, Роман Андреевич лег на очередное штатное медицинское обследование. Ничто не предвещало беды. Его посещали жена, дети. Чувствовал он себя нормально. Однако вскоре, перед выпиской, где-то на десятый день, на квартире Руденко раздался телефонный звонок. Звонили из «Мичуринки». Сообщили, что Роману Андреевичу плохо, что он теряет сознание. Это был четвертый инфаркт.

Периодически Руденко приходил в сознание. Узнавал окружающих. Последний раз, когда он пришел в себя, а было это 21 января, ему сообщили, что