Имперский Грааль - Наталия Ипатова

Ну, я узнаю, если попробую. На фиг, на фиг! Больше никаких «кукурузников». Только в военную технику. Поправочка: в зиглиндианскую военную технику. Нет, даже так: в имперскую зиглиндианскую военную технику. Я выбираю лучшее.

И где та Империя?

Таки вылез, спустился по трапу и побрел, с трудом переставляя чугунные ноги и мысленно держась за поясницу. Брюс поскакал по лужам к механикам объясняться на предмет поломки навигационных систем.

Поломки? Некая мысль пришла Рубену в голову, и она ему не понравилась. Предпоследнее дело, когда в голову приходят такие мысли. А последнее — когда ты видишь мотив.

Мотивчик, надо сказать, слабенький. Так себе мотивчик. Никакой. У него есть все, а у меня — ничего, казалось бы: что он выигрывает?

Рубен остановился, не думая, как он выглядит под дождем: с непокрытой головой, руки в карманах чуть не по локоть. Было время, он и сам не верил в зло, пока не получил в спину заряд из плазменной пушки. Как его там… Ланге?… тоже ничего не выигрывал. Это были злоба, зависть и страх. Сами себе мотивы.

Тебе не нравится второй муж твоей жены. Кто сказал, что ему нравится первый? Прецедент «Урии-Вирсавии», да.

Чертовщина какая-то. Все наоборот, как… как в деле с Мари Люссак. Что-то тут нечисто. Есть какая-то неочевидная заморочка, которая как чемодан без ручки — ни с какой стороны не ухватишь. Вот если бы наоборот, тогда да, тогда — мотив. В случае с Мари Люссак приходится верить в их страстную любовь.

Кто мог пожертвовать тремя находящимися на борту людьми, чтобы убить одного клона? Если говорим «Пантократор» — подразумеваем «Норм»? В глазах Пантократора я богомерзость, но разве настолько? Даже если допустить, что ему почему-то мешает Брюс и он одним ударом избавлялся от обоих…

Господину Люссаку будет очень больно, если он потеряет дочь. Напомните мне, это ведь господин Люссак вышвырнул Норма с работы с паршивыми рекомендациями и без всякой вины?

Бред! Очень плохо, когда бред логичен. Логичный бред со временем превращается в навязчивую идею.

Переформулируем. Кто здесь настолько самоубийца, чтобы уничтожить Игнасию Монти?

Это всего лишь запавший датчик! Невозможно было спрогнозировать выброс подводного гейзера в этом месте. Если бы кто про него знал, он был бы учтен в модели, а был бы он учтен, миз Монти ни за что не потащила бы туда своих драгоценных рачков.

А кто сказал, что датчик разбалансировали именно сейчас? На «Нырке» летаю я. И Брюс — будет. Когда-нибудь мы бы непременно его стряхнули: мы ж Эстергази, мы с крыльями… эээ… балуемся. На Зиглинде — я имею в виду, на прежней Зиглинде — разработчик датчика пошел бы под суд, если бы не доказали наличие злого умысла.

Человек с Пантократора, ты друг или враг? Человек с Пантократора, при чем тут ты?

— Наладится погода, — услышал он за спиной жизнерадостный голос ученой дамы, — слетаем еще. Надобно будет проверить, как размножаются наши рачки.

Офицер СБ Ллойд Кэссиди чем-то напоминал верблюда. Не исключено, что общим цветовым решением: был он весь бежевый, респектабельный, самодостаточный. Серьёзный, не улыбнется. А еще — лысый. Это «его собачье дело» — что и почему случилось во время полета, и он тут главный. Он — СБ. Указывает, кому говорить, и все слушаются. Эстергази оба, Брюс и Р., сидели рядком на ящиках и помалкивали, похожие, как черти. Обдумывали, о чем умолчать. Брюс заметно нервничал. Тут же присутствовал и Норм как прямой начальник обоих.

Снаружи дождь барабанил по ребристой круглой крыше ангара из дюраллита, гудел ураганный ветер, а внутри было тепло, пахло топливом и смазкой. И еще — нагретым металлом. Мокрые плоскости «Нырка» исходили паром, и так же парили пилотские куртки и дождевики, вывешенные у входа. Работала тепловая пушка. Все присутствующие были в свитерах, усеянных каплями конденсата. Механик, распломбировав приборный отсек, погрузился во внутренности амфибии по пояс, и вся компания молча ела его глазами, словно приглашенные гости во время показательной операции.

Ну, что там?!

«Там» у нас обнаружился навигационный датчик с пластиковым коробом, сплющенным, как нам объясняют, ударом поршней гидроусилителей элеронов. Трещина через весь короб, остальное и дураку понятно. Жидкость, в которой плавает датчик, вытекла, он и залип. Вопросы есть?

Вопросы, разумеется, есть. Как его угораздило угодить под поршни? А вот как. Три ушка крепления обломаны, а в четвертом нет винта. Когда амфибию тряхнуло, пилота бросило на рычаги — в этом месте Брюс густо покраснел, словно то была исключительно его вина! — удар поршнями по слабо закрепленной коробке расколол ее. Так все и вышло.

Вопрос номер два. Нет, СБ ничего не смыслит ни в электронной начинке этой штуки, ни в технике исполнения полета, он просто желал бы понять логику происходящего. Кто выпустил в полет машину со столь значительной неисправностью?

Механик взвился, прекрасно соображая, что если не отстоит себя сейчас, то мигом сделается виноват. Рули поворачиваются, шасси выпускаются, двигатель работает нормально. Гирокомпас выставлен. Рация… никто никогда не требовал, чтобы рация работала в этих невозможных условиях, он не в ответе за зоны ионизации. Процитирован пункт служебной инструкции. Поломка произошла в опломбированном блоке: хотите — обращайтесь к разработчику.

— Несчастный случай? — спросил Кэссиди, глядя на обоих пилотов. В его вопросе слышалось утверждение и желание пустить дело идти кратчайшим путем. Подписать протокол, отремонтировать и голову себе не морочить. У помощника старосты масса обязанностей помимо расследования чрезвычайных ситуаций.

Брюсу все равно, а Рубен не спешил с ним соглашаться. Между тем было очевидно, что он тут самый опытный, и Кэссиди особенно ждал его слов.

— Этот гейзер, — сказал Норм. — Вы говорите, математической моделью района он не предусмотрен?

— А чем вас смущает гейзер, чиф?

— Статистической вероятностью и направленным действием. Думаю, я мог бы устроить такой гейзер, будь у меня пять капель спазмалитика, крем для бритья и лабораторная центрифуга.

— Вы хотите сказать, — Кэссиди отпустил взглядом пилотов и перенес всю огневую мощь на новую мишень, — у нас диверсия?

— Я сказал только то, что хотел сказать. Если бы мне понадобилось, я бы сделал гранату, которая под действием морской воды имитирует гейзер. Корпус из желатина, и никаких следов. Достаточно уронить за борт или прилепить к корпусу. Учитывая, что я провожал амфибию, возможностей установить мину на корпус у меня было предостаточно.

— Провожая амфибию, вы не заметили на корпусе мины?

— Нет. Но это ничего не значит. Я, во-первых, не искал. А во-вторых, там есть куда ее прилепить так, чтобы беглый осмотр ее не обнаружил.