Однажды в полнолуние - Эллен Шрайбер

— Да, почему? — неожиданно встрял Нэш.

— Потому что он один против всех, — ответила я.

Включив в обеденный перерыв телефон и обнаружив пять голосовых сообщений и с десяток эсэмэсок от мамы, я тут же перезвонила и успокоила ее: со мной все в порядке, служба безопасности приняла все меры, чтобы защитить нас и восстановить порядок.

— В новостях только о волках и говорят, — сообщила мама, когда я вернулась домой.

Она рано ушла с работы и полдня провела перед телевизором.

— Несколько контор вокруг школы закрылись. Я так рада, что ты дома, в безопасности!

В четыре мы прильнули к экрану. В новостях зоологи рассуждали об опасности волков. Большинство сходились во мнении, что и для одиночки крайне нетипично средь бела дня выходить из леса и приближаться к людям, для стаи же такое поведение просто экстраординарно.

Через пару часов солнце скроется за горизонтом и на небе засияет луна. Что будет с Брендоном?

— Скоро вернусь, — бросила я, хватая на ходу куртку.

— Сегодня ты останешься дома, — сказала мама. — Нельзя разгуливать по улице, когда вокруг рыщут волки.

Я всегда была послушной девочкой и крайне редко нарушала правила, не попадала в переделки и не создавала родственникам проблем. Но этим вечером все…

— Прости, мама, мне нужно идти.

С этими словами я захлопнула за собой дверь.

20

Шестое чувство

Солнце быстро садилось за деревья. Я торопилась к дому Брендона. Необходимо было увидеть его лицо и наконец выяснить, кто он — прекрасный юноша или оборотень.

Брендон складывал поленницу у стены маленького сарая на заднем дворе, на этот раз он не обрадовался моему появлению.

— Ты что тут делаешь? — разозлился он. — Я же сказал, что не могу с тобой встречаться, тем более сегодня.

— Я хотела быть рядом, как те волки, что пришли к тебе повидаться, — призналась я.

— Селеста, уходи! — потребовал он, но я не отступила.

Брендон поднял несколько деревяшек, вывалившихся из поленницы.

— Ты должна, другого выхода нет.

— Тогда тебе придется вынести меня со двора, — заявила я, с вызовом глядя на парня. — А я потяжелее вязанки дров.

Брендон опустил руки.

— Селеста, что со мной? — спросил он, глядя на заходящее солнце.

Так хотелось избавить любимого от боли и страданий. Я обняла юношу, и он прильнул ко мне, будто ища укрытия.

— Не знаю, Брендон. Все это странно, неестественно, нереально. А может, просто так совпало.

— Со мной ничего подобного не происходило… До тех пор, пока я не услышал твой зов о помощи. Уже в ту секунду я изменился.

— Это случилось в полнолуние. Я знаю, все из-за меня.

— Нет.

Я изучила Брендона Меддокса всеми пятью органами чувств. Увидела на уроке английского в его первый день в нашей школе. Услышала голос, когда он спорил с Айви и Абби. Коснулась его руки после схватки в лесу. Вдохнула запах его рубашки, которая еще лежала на моей прикроватной тумбочке. Ощутила вкус его губ. Оставалось шестое чувство.

— Не уйду, — повторила я.

— Так надо. Я не знаю, что со мной случится, в кого я превращусь.

Я прижала его к себе изо всех сил.

— Все будет хорошо.

Пришло время узнать наверняка, можно ли найти всему случившемуся какое-либо объяснение помимо тех, что предлагали легенды и предсказания.

Брендон обнял меня, и в этот момент нас осветила полная луна. В его поцелуе было столько страсти и силы, что на сей раз одежду скидывать приготовилась я.

Брендон приник губами к моей шее и вдруг замер.

— Что с тобой?

— Я весь горю, словно на солнце. Но солнца-то никакого нет.

— Лишь луна…

— Уходи! Сейчас же!

Дома на тумбочке лежала рубашка в подтверждение того, что эпизод месячной давности мне не приснился. Но «не приснился» не значит «был». Этим вечером я не выпущу Брендона из виду.

Его голубые радужки стали темно-серыми. Парень прикрыл рукой глаза и попятился, затем отвернулся и зашагал к лесу. Он пытался уберечь меня от страшного зрелища, скрывшись за деревьями, но я пошла следом. Я продиралась сквозь заросли, перепрыгивая через бревна и увязая в снегу, и когда догнала Брендона, его волосы превратились в длинную всклокоченную гриву, подбородок оброс уже знакомой сексуальной бородкой, а мускулистые руки и торс покрылись тонкой шерстью. Из груди Брендона вырвалось нечто похожее на волчий вой.

Как и в прошлый раз, я попятилась. Инстинкт самосохранения толкал меня к бегству.

Однако Брендон, это странное мощное существо, неудержимо влек меня, и вовсе не рельефными мышцами и точеным прессом — своей душой.

Но я все же боялась — и за себя, и за него.

Брендон тяжело дышал. Грудь его высоко вздымалась, ребра вырисовывались, словно у поджарого зверя. Под его гипнотическим взглядом я едва держалась на ногах. В голове мелькнула мысль: а вдруг он утащит меня в лес, как говорила Джульетта? Одной половине хотелось удрать, другой не терпелось посмотреть, что будет, если останусь. Раз уж заварила всю эту кашу.

Есть ли смысл бежать из полной опасностей чащи под защиту родного дома, где оборотни встречались только в телепередачах или на страницах недописанных школьных сочинений? Ясно было, что от Брендона мне не скрыться. В обличье оборотня он был необыкновенно силен, возможно неутомим, и чертовски привлекателен, причем не только внешне.

Брендон., казалось, и сам боялся чего-нибудь натворить. Он попятился от меня. Я чувствовала его смятение.

Я решительно мотнула головой, и он замер. Оборотень давно убил бы меня, если б хотел. Я протянула к нему руку, пытаясь успокоиться, но дрожь выдавала страх.

Брендон нахмурился и обдал меня холодом серых глаз. Сверкнули клыки.

Я сделала глубокий вдох и попыталась вернуться мыслями к тому, что собиралась сделать.

— Все в порядке. — Голос изменил мне. — Я хочу помочь.

— Уходи от меня подальше, — пророкотал Брендон.

Таким я Брендона еще не видела. Он был более одинок, чем когда, перейдя в новую школу, где ученики давно разбились на компании, бродил по коридорам. Более одинок, чем когда наедине с собой ел ланч в столовой. Более одинок, чем когда его отец улетел за океан.

Я сделала крошечный шаг вперед. Брендон не кинулся на меня. Я взяла его за руку, покрытую, как у взрослого мужчины, коричневыми волосками.

Показалось, что через это касание я проникла в его душу. По телу разом прокатились любовь, страх, одиночество, восторг, словно мы стали единым целым. Я смотрела на Брендона. Его духовная красота влекла меня так же, как и красота тела. Дотронувшись до него, я ощутила все чувства, о которых догадывалась, каждый раз видя его, только усиленные в тысячу раз.