Срочно нужен герцог - Селеста Брэдли

Феба вздохнула. О, такой мужчина — у ее ног, зовет ее своей королевой и смотрит на нее с искренним обожанием…

Это может растопить сердце любой девушки. Кто смог бы устоять?

Феба присела в реверансе. От волнения у нее учащенно билось сердце.

— Вы слишком добры, о мой фаворит.

— Мадемуазель, вы выглядите совершенно бесподобно, — сказал Лементор, который неожиданно появился из-за портьеры. Глядя на Фебу с одобрением, он добавил: — Не правда ли, милорд?

Феба оглянулась и увидела, что Марбрук с невозмутимым видом сидит на своем прежнем месте, словно никогда его не покидал. В кресле, находившемся на расстоянии трех ярдов от зеркала, возле которого стояла Феба. А на коленях у Рейфа, как прежде, лежала шляпа.

Марбрук пробурчал что-то невразумительное в ответ, а Лементор снова увел куда-то Фебу, оставив взволнованного Рейфа наедине со своими мыслями и своей неутоленной страстью.

Всего несколько дней… Нужно продержаться всего несколько дней. Не несколько лет, не несколько месяцев — а всего-навсего несколько дней. Всего несколько дней до свадьбы Фебы и до того момента, как он уберется подобру-поздорову, оставив в прошлом все это безумие. Кто знает? Может быть, в далекой Америке он найдет красавицу жену и наплодит с ней кучу детишек — пухленьких розовощеких малышей. Ему нужно только продержаться две недели. Самое главное — держаться от Фебы подальше и не распускать руки.

Погруженный в свои размышления, Рейф не сразу заметил, когда одна из шторок примерочной снова открылась.

— Ну как? — наконец послышался тихий голос.

Рейф поднял голову.

Он ахнул, не в силах отвести взор от Фебы.

Она удивительным образом изменилась. Перед ним теперь стояла не обычная девушка, которую он знал до этого. Перед ним сейчас стояла невеста.

На Фебе было удивительно красивое платье из дорогого белоснежного атласа. Длинная юбка с изящными складками напоминала древнегреческую колонну. Белый цвет подчеркивал румянец Фебы и ее ослепительную кожу, а золото ее волос добавляло этой картине живописности.

«Видеть невесту до свадьбы — плохая примета» — эта мысль неожиданно пронеслась к Марбрука в голове.

Что за нелепая мысль? Откуда она взялась? Неужели, несмотря ни на что, Рейф до сих пор где-то в глубине души лелеял надежду, что Феба передумает выходить замуж за Колдера? Что за безумные мысли! Неужели сердце может так заблуждаться? «Побойся Бога, девушка стоит сейчас перед тобой в свадебном платье! Как ты можешь позволять себе об этом думать?»

Их глаза встретились. Феба смотрела вопросительно, ожидая услышать мнение Рейфа о платье. То, как она на него смотрела, говорило о том, что его мнение было для нее очень важно.

Что само по себе было нелогично. Фебу должно волновать не то, что Рейф думает о ее наряде, а мнение ее жениха.

Проклятие! Что же он натворил? Он вел себя крайне безответственно: внес смятение в ее душу и посеял зерна сомнения по поводу принятого ею судьбоносного решения.

Это он заварил всю эту кашу, а расхлебывать придется одной Фебе. Потому что в конце концов, рано или поздно, он все равно уедет, и при этом останется свободным человеком. Пусть и с разбитым сердцем — однако ни одна живая душа об этом не узнает.

Марбрук поднялся с места.

– Вы ослепительны. Вы потрясающе красивы. — Феба захлопала ресницами.

— Правда?

— Самая красивая женщина в Англии, — серьезно сказал Рейф. Пусть хоть раз Феба услышит эти слова, потому что от Колдера она никогда такого не дождется. — Никогда не забывайте об этом. — Марбрук наклонил голову и взял в руки шляпу. — А теперь, с вашего позволения, я вас оставлю. Совсем забыл: у меня есть кое-какие срочные дела. Экипаж остается в вашем распоряжении. Когда закончите примерку, кучер вас отвезет домой.

С этими словами Рейф повернулся к выходу. Оставляя девушку своей мечты и предоставляя ей продолжать готовиться к свадьбе с другим мужчиной.

Рейф ушел, а его сердце в это время разрывалось на части.

Глава 29

На следующий день Фебе удалось провести целый день, ни разу не встретившись с Марбруком. Она решила, что самым благоразумным с ее стороны будет его избегать. Завтракала она в своей спальне, ссылаясь на головную боль, все утро скрывалась в самых уединенных уголках дома и отклоняла визиты. Она так вела себя вплоть до ужина.

Брукхевен засыпал Фебу записками, в которых просил дать ему знать, нужен ли ей доктор. Она отвечала, что доктор ей не нужен и что все дело в переутомлении из-за хлопот и предсвадебной суматохи, и сообщала, что собирается пораньше лечь спать.

Если Феба и была переутомлена, то вовсе не из-за активной подготовки к предстоящей свадьбе. Но об истинных причинах ее душевного волнения Брукхевен не должен знать.

Колдер послал Фебе новую записку, напоминая, что на следующий день они должны пойти в театр, ведь у них уже куплены билеты. Феба понимала, что на следующий день сегодняшний номер у нее не пройдет. Брукхевен хочет, чтобы она продолжала заниматься организацией свадебного торжества и была у него под рукой, готовясь в скором времени взять на себя обязанности маркизы.

Выходит, ее игра в прятки не увенчалась успехом. Все было бессмысленно. Присутствие Рейфа чувствовалась везде и всюду: его имя, как будто нарочно, упоминали слуги во время разговоров, его глаза смотрели на Фебу с висящих на стенах портретов предков Брукхевенов. О нем напоминали небрежно брошенные на столике в холле шляпа и перчатки.

Один раз Феба услышала его шаги в коридоре. Она тотчас же повернулась и направилась в сторону, противоположную той, откуда доносились шаги.

Феба увидела, как в главный холл вошел Брукхевен и направился в сторону ее комнаты. Она хотела незаметно прокрасться в библиотеку и спрятаться там, но в приоткрытую дверь заметила викария. Ей нельзя встречаться с отцом: он внимательно следит за каждым ее шагом и видит ее насквозь. Он сразу догадается, что его дочь снова дала слабинку.

Куда же ей деваться? О Господи! Этот дом кишмя кишит мужчинами.

В другом конце коридора находилась еще одна дверь. Может быть, там можно спрятаться от всех? Это был чулан, дверь которого замаскировали под обшивку стены. Не долго думая Феба юркнула внутрь и, осторожно закрыв за собой дверь, прислушалась. Никто не заметил, как она сюда вошла? Ее укрытие не обнаружено?

Шаги в коридоре стихли. Двое мужчин — Брукхевен и Марбрук — остановились у кладовки.

— Ах, Рейф, я так рад, что тебя увидел! Я хотел поговорить с тобой о моей невесте.

О Боже! Теперь ей придется подслушивать. Не закрывать же уши!

– О Фе… О мисс Милбери? — с тревогой в голосе переспросил Рейф.

Колдер откашлялся.

— Знаешь, Рейф, я стал замечать, что ты, на нее откровенно пялишься. И такое впечатление, что вечно крутишься возле нее. Даже слуги начали шептаться.

Вот напасть! Кто-то видел их в кладовке… или в гостиной… или в холле…

О Господи! Они с Рейфом так увлеклись, что начисто забыли об осторожности…

У Фебы гулко заколотилось сердце и зашумело в ушах. О Боже! Что их ждет? Скандал… Позор… Бесчестье… О нет! Только не это!

— Ну и что? — Рейф насторожился, готовый в любую минуту дать отпор.

— Полно тебе, не сердись на меня. В конце концов, в твоей дурной репутации виноват не кто-нибудь, а ты сам. Сам во всем виноват. Как ты можешь ожидать от меня, чтобы я закрывал на все это глаза? Или думаешь, мне все равно?

— Именно так я и думаю. Кажется, ты и в грош не ставишь то, что мне по-настоящему дорого.

— Ты это о брукхевенском поместье?

О поместье? Так, значит, братья ссорятся не из-за нее, а из-за усадьбы?

— Разумеется, я говорю о Брукхевене! — В голосе Рейфа звучала досада. — Любые мои предложения, касающиеся поместья, ты встречаешь в штыки!

Колдер фыркнул:

— Рейф, ну что ты в самом деле? Не смеши меня. Неужели ты всерьез думаешь, что в состоянии судить о том, что хорошо и что плохо для такого большого и сложного в управлении имения, как Брукхевен?

После этой фразы последовало долгое молчание. Потрясенная Феба затаила дыхание. Понимает ли Колдер, как обидел брата своими словами? Отдает ли себе отчет, что задел его за живое?

Когда Рейф наконец заговорил, его голос был таким тихим, что Фебе пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова.

— Почему же, по-твоему, я на это не способен? Неужели только потому, что моя мать была не такой, как надо? — В его словах слышалась обида. — Или ты считаешь, что тот факт, что я появился на свет вне брака, неизбежно влечет за собой мою умственную неполноценность?

Колдер занервничал.

— Брось, Рейф! Это смешно. Никто не обвиняет тебя в умственной неполноценности. Все знают: у тебя светлая голова… Вопрос в том, когда ты наконец станешь ею думать.