Легендатор - Стив Перри

Три часа спустя, когда Зия, обессиленная, насытившаяся, засыпала рядом с Силком, она знала — нет, с этим влечением не так-то просто справиться. Более того, ей с каждым разом становилось все лучше. И дело тут не в том, что он — искусный любовник и делает все, что ей нужно. Главное — что она по-настоящему этого хочет. Зия перестала себя контролировать. Это казалось совершенно невероятным, пугало ее, и все-таки…

И все-таки ей это нравилось. Черт побери.

Когда Силк проснулся перед самым рассветом с полным мочевым пузырем, он едва встал с кровати — настолько велика была усталость.

Он постоял какое-то время, разглядывая чутко спящую женщину. Она почувствовала движение — Силк видел это. Бледный свет шел из коридора, просачиваясь под скособоченной дверью, и от тритиевых полосок, мерцавших вдоль плинтусов. Наверное, их для того и придумали, чтобы кто-нибудь спросонья не забрел вместо туалета в стенной шкаф, если ему ночью приспичит. Она лежала обнаженная, выпростав одну ногу из-под тонкой простыни, — в комнате было чуть жарковато. Такая прекрасная, такая непохожая на всех его прежних женщин. Силк знал — она многое не договаривает о своем задании, она вообще очень скрытна по натуре. Даже извиваясь под ним, влажная, пульсирующая, охваченная любовной горячкой, даже постанывая в изнеможении, когда он ласкал ее губами и языком, эта женщина не раскрывалась перед ним до конца — Силк это чувствовал.

Чувствовал, но не понимал до конца — сам он, занимаясь любовью, терял голову, высвобождая свою страсть, давая ей разыграться в полную силу. И вот наступал тот сладостный момент полного безрассудства и сверхчувственности, когда он терял самого себя в этом неистовстве. Мак всегда говорила, что ей тоже именно это нравится больше всего.

Да, конечно, он мог также делать это размеренно, неторопливо, пробуя самые разнообразные способы, сдерживая себя и партнершу, когда у обоих уже подступало. Тогда он гордился, что сумел сполна оказать партнерше внимание, которого она так жаждала. Однажды, когда у него с Мак совпали выходные, они ради эксперимента целый день провели в постели за чтением, соединившись чреслами, лежа почти под прямым углом друг к другу, сплетя ноги в гигантскую букву «X». Два часа его затвердевшая плоть покоилась внутри нее, почти неподвижная, пока наконец оба не выдержали. И все-таки самые сладостные моменты — это когда он и его возлюбленная буквально сшибались друг с другом и достигали оргазма в какой-то сумасшедшей гонке, не успевая даже перевести дыхание. Плоха та женщина, что не поспевала за ним — или не вырывалась вперед. Даннер сдерживала себя. А Силк стремился заполучить то, что она так старательно от него оберегала: ее страсть — всю, без остатка.

В туалете Силк помочился, прополоскал рот водой из скрипучего крана, плеснул себе на лицо и вытерся обтрепанным полотенцем. Глянул на себя в маленькое зеркало из хромированной стали, прилаженное над дешевой пластиковой раковиной. У него отросла щетина, под глазами набрякли мешки, на голове прибавилось несколько седых волос. Господи, да ведь это же безумие какое-то — носиться по всему Лос-Анджелесу с трахнутой шпионкой — слово «трахнутой» здесь самое подходящее — в поисках инопланетного извращенца, якобы замешанного в коварном заговоре. И смерть Мак каким-то образом связана со всем этим, но каким именно — он так до сих пор и не понял. Очень скоро ему придется во всем разобраться. Это ведь не увеселительная прогулка. Нельзя ведь бесконечно притворяться перед самим собой, что ничего особенного не случилось.

Да, но сейчас ему необходимо немного поспать.

Он вернулся к кровати и лег, очень осторожно, стараясь не разбудить ее. Она взяла его ногу и подтянула к себе, потом обняла его, не открывая глаз, ровно дыша. Силк не сомневался — она спит, хотя и неглубоко.

Господи…

— Ну и что мы теперь имеем? — спросил Кинг у Ратсо.

Они сидели в кафе у подножия холма, на котором стоял «Постоялый двор». В заведениях такого пошиба хочется побрызгать дезинфицирующим составом на любую вещь, прежде чем за нее взяться. Или надеть перчатки. Или, еще лучше, придвинуть эту вещь палкой. Даже если на чашке, которую официант поставил перед ним, не было следов губной помады, все равно он не стал бы пить налитую туда темную бурду. И все-таки Кинг пребывал в отличном настроении. Снова ситуация под его контролем, снова он — хозяин положения.

Ратсо отхлебнул кофе из своей чашки — похоже, он ничуть не боялся отравиться.

— В отеле девятнадцать постояльцев, — сказал он. — Включая наших двоих подопечных. Четверо живут там постоянно, остальные сняли номера на разные сроки, от одного дня до недели. Никто из них даже отдаленно не соответствует тому описанию, что вы мне дали.

— Замечательно.

— Сегодня утром одна женщина позвонила в бюро проката, и минут через двадцать ей пригонят машину.

— Полагаю, ты собрал данные об этой машине?

— Да. Поставить жучка я не успел, но узнал марку и номер.

— Этого достаточно — наш радиомаяк до сих пор действует.

Ратсо снова глотнул темного маслянистого отвара.

— Вы так и не хотите рассказать мне, что происходит?

— Нет, пожалуй.

Ратсо пожал плечами и, допив кофе, помахал официанту пустой чашкой.

— Эй, есть у вас что-нибудь свежее из выпечки? Сливовый пирог, к примеру?

Да, этот вряд ли до старости дотянет, подумал Кинг. Уж больно рисковый. Он снова улыбнулся. Хорошо все-таки, когда все у тебя под контролем.

Зия стояла под тоненькой струйкой так называемого душа. Она пыталась смыть с себя тревоги вместе с патокой, оставшейся от недавнего соития с Силком. Острая как лазерный скальпель? Черта с два. Скорее она похожа сейчас на капустный лист, сникший под палящим солнцем. Ей хочется лишь одного — день-деньской валяться в постели, нежась в объятиях Силка. Ну, может быть, еще полистать журнал — это уже предел мечтаний.

Какое-то время она позволила себе пофантазировать: а что, если плюнуть на службу, сменить имя и исчезнуть вместе с Силком. Отправиться на какой-нибудь тропический остров — вроде того, где жил Силк. Они будут рвать плоды с деревьев и почти круглые сутки валяться в постели…

Ну да, а потом, когда они с Силком забудут про все на свете, одна из ее коллег, молодая и честолюбивая, войдет в дом и прикончит их на месте. Из Несси просто так не уходят — существуют определенные правила. И они не предусматривают побега с каким-то землянином после волшебной ночи в спальном мешке.

Она выключила воду, тщательно отжала волосы, отошла на шаг и оценила в зеркале новый цвет своих волос, мышино-коричневый — так он назывался. Мальчик из гостиничной обслуги сбегал в магазин за этим средством. Она обрезала волосы еще короче — почти ежиком, подкрасила брови в тон. По дороге сюда она прикупила одежды, косметики и теперь с их помощью дополнила образ.

Новый день — новое лицо — новое имя.

Силк уже помылся. Он ожидал ее, сидя на краю кровати. Вид у него был усталый — еще бы, сколько раз они просыпались среди ночи… Господи…

Подсушивая феном свои короткие волосы, она наблюдала за Силком в зеркало. Зия понимала, что он ей больше не нужен. Она пообщалась с ним достаточно, чтобы убедиться: он не знает ничего такого, что могло бы ей помочь. Да, он пригодился в качестве прикрытия, когда она бежала с острова, а подцепив его, Зия подумала, что, может быть, эта женщина — Мак, как он ее называл — рассказала ему что-нибудь важное. Но ее подозрения не оправдались.

Она взяла другое полотенце и, нагнувшись, чтобы вытереть ноги, заметила на себе его взгляд. Он снова хотел ее — это было ясно без слов. Вряд ли в нем еще что-то осталось, судя по последнему разу, но ему хотелось прикоснуться к ней губами, пальцами, языком…

«Все, хватит».

С ним нужно завязывать, она это знала. Распрощаться с ним под каким-нибудь благовидным предлогом, так, чтобы он остался доволен, дал ей закончить задание, и спокойно улететь обратно. Отправить его домой целым и невредимым, с хорошими воспоминаниями, пообещать, что позже она к нему наведается. Он вернется к своей повседневной жизни и если и не сможет ее забыть, то, во всяком случае, останется живым. Да, пока все идет гладко, но рано или поздно полоса удач закончится. Теоретически противник — мало ли какой — в любую минуту может выскочить из каменных джунглей и наброситься на них. И останется от них две груды парного мяса на холодном пластобетоне. Сама она рискует постоянно — такова ее работа. Ощущение риска вызывает приток адреналина, игра становится интереснее, когда ты одолеваешь противника, приоткрываясь при этом сам. Это все равно что шахматы, или го, или тандими. Маневры, контрманевры, игра до победного конца, с высокими ставками.

Она вытерлась насухо и потянулась за бельем.