Селфи на фоне санкций - Анна Пейчева

Мытье в трех кастрюлях и одном тазу не слишком меня расслабило. Особенно намучилась я с волосами. Постригусь, ей-богу, постригусь, озлобленно пообещала я себе, высушивая их кое-как феном и закручивая в узел.

Позвонила папе пожаловаться. Он сам был уставший после работы. На заводе начались какие-то проблемы с выполнением заказа от "Нашей Маши" – он оказался слишком крупным, люди у конвейеров падали с сердечными приступами, и папе пришлось улаживать проблемы с профсоюзом.

Мне папа сказал: "А что же ты хотела? Пожалуйста, наши двери для тебя всегда открыты, возвращайся, а я найму фирму, раз сама не справляешься". Я запротестовала, что очень даже справляюсь, и начала перечислять всё, что уже успела сделать: и крышу починила, и конвекторы поставила, и участок почти привела в порядок, и даже вот рыжий чайник купила! "Чайник – это, конечно, достижение", невесело пошутил папа. "Смотри, я всегда готов подхватить у тебя факел". Почему-то после разговора на душе остался осадок.

Я закинула новое видео про ремонт шифера в интернет, почитала комментарии к предыдущему эпизоду – многие спорили со мной, называя поребрики бордюрами. Пользователь Пафнутий поставил точку в этом филологическом конфликте, написав коротко: "Бордюры или поребрики, какая разница! Суть в том, что это настоящая подстава для нашей неженки-Алексы". Пафнутий заглянул прямо в корень. Я подумала, что не скоро мои зрители увидят следующую серию, посвященную участку. Распределение горы земли между грядками явно затянется.

Прихлебывая чай с печеньем, заглянула на новостной сайт. Бред крепчал, как выразился бы мой папа.

"Интерфакс" писал: "По требованию губернатора, журнал Beauty Universe-Петербург изъят из продажи. Как сказано в особом указе Раисы Романовой, "журнал недостаточно объективно освещает ассортимент косметической промышленности, что приводит к нарушению прав потребительниц". На страницах петербургской версии знаменитого женского издания отныне должна публиковаться информация о новинках исключительно городской бьюти-индустрии. Реклама любой иностранной косметики решением губернатора запрещена".

Подумать только, и до Universe уже добрались! Очевидно, теперь будут там фотографии лицемерки Изольды в разных ракурсах на каждой странице, рекламирующей "Нашу Машу". А ведь когда-то, пару лет назад, и про меня там писали, в рубрике "Карьера", с подзаголовком "Алекса Сурикова. Новое лицо петербургской журналистики: строгое, но прекрасное". Помню, снимали меня в студии, в темно-голубом шерстяном костюмчике с непривычно короткой юбкой…

Интересно, у Раисы остается время еще хоть на какие-то государственные дела, или днем и ночью она только и думает, как бы еще прижучить западные косметические холдинги? Что дальше? Запрет на показ иностранных фильмов, в которых демонстрируется косметика? Переименование петербургского офиса радиостанции "Европа плюс" в "Сибирь минус"?

***

#новгородцыспешатнапомошь

Рано утром я проснулась от надоедливой вибрации своего телефона. Звонили колодезные мастера – оказывается, они уже стояли у моей калитки. Неправдоподобно бодрым голосом я сказала "бегу-бегу", выпуталась из мягкого одеяла и вскочила с кровати.

– Ооох.

И тут же села обратно, вся скрючившись от боли. По мне будто БЕЛАЗом проехали. Каждая мышца и даже, кажется, каждая косточка моего тела ныли от вчерашнего перенапряжения. Боль была невыносимой. Я торопливо покопалась в косметичке, нашла там анальгин и скорей проглотила горькую таблетку, даже не запивая. Кое-как надела вчерашние заскорузлые джинсы и свежую футболку, поверх накинула ветровку и натянув на перекосившееся от боли лицо приветливую улыбку, вышла на улицу.

Трое друзей-балагуров, прибывших на "Газели" с разного рода оборудованием, мне сразу понравились. Главный из них, представительный Геннадий, сообщил, что сами они из новгородской деревушки, а сюда приезжают на заработки. Но с меня много не возьмут, нет-нет, только не с друзей Василия!

– Или вы с Васей не просто друзья? – проницательно взглянув на меня своими озорными глазками, уточнил Геннадий.

– Что вы, мы с ним всего лишь коллеги, – поспешила ответить я.

– Ну-ну, – подмигнул мне Гена и попросил показать участок.

Кладовка, в которой предполагалось соорудить санузел, располагалась в задней части дома – а значит, два канализационных колодца удачно прятались между штакетником и стеной здания. Я планировала и водозаборный колодец разместить там же – но Геннадий от души рассмеялся. Почва, как губка, впитает содержимое канализации, и, если источник воды будет рядом, то лично он, Геннадий, не рискнет заваривать чай на этой воде.

Решили выкопать второй колодец на максимальном расстоянии.

– Послушайте, Геннадий, но ведь трубы придется прокладывать через весь участок, вы же тогда за один день не справитесь, наверное? – наивно спросила я.

Новгородский весельчак снова расхохотался.

– "За день"! Парни, слыхали анекдот? Сашуля, да мы тут дня на три точно зависнем… – он взглянул на сосны, – а почва-то песчаная, сухая, значит, вода глубоко, думаю, не меньше недели придется возиться!

Я вздохнула. И почему только я не родилась лет на тридцать раньше, когда говорили просто "дача", а не "загородный дом", и когда все блага цивилизации в садоводствах исчерпывались слабенькой линией электропередачи в лучшем случае! А сейчас покупателям подавай и теплый туалет, и горячую воду из крана! Безобразие!

Новгородцы приставили к кузову своей серебристой "Газели" доски и, как по рельсам, начали выкатывать по ним бетонные кольца. Каждое – весом шестьсот килограммов. В ювелирных магазинах таких колечек не найдешь.

Пока я умывалась, причесывалась (что за дурацкие волосы, раздражают) и кипятила чайник на кухне, парни споро повыкидывали из-за дома обломки шифера, дряхлые доски, никому не нужные рулоны рубероида, грязные шины, сгнившие стулья, да чего там только не было. Вскоре рядом с кучей земли выросла еще одна – крупногабаритного мусора. Самой мне это не вывезти, грустно подумала я, выглядывая в кухонное окно. Придется потратиться на спецмашину. Будет особенно обидно выбрасывать, в прямом смысле слова, деньги на помойку. Сумма, отложенная на ремонт и казавшаяся огромной (примерно столько стоил мой автомобиль), незаметно и неудержимо утекала сквозь пальцы.

Я разлила кофе по четырем чашкам, положила на тарелку печенье и вынесла всё это на крыльцо. Мы вместе с довольными таким обслуживанием ребятами по-дружески болтали, прихлебывая растворимый кофеек и наслаждаясь утренними солнечными лучами. Сидя на теплой ступеньке, я чувствовала себя древней старухой – ломило каждую клеточку моего тела.