На пороге - Денис Иванов-Ковалёв

топологических дефектов в пространстве-времени. Это раз. А во-вторых, нам необходимо, чтобы всякий такой переход сопровождался актом наблюдения. Вопрос на засыпку – зачем?

Ученый, улыбаясь, смерил слушателей взором прищуренных глаз.

– Мы не на экзамене, – хмуро проворчал Равлик.

– Вы же сами вроде сказали, – неуверенно отозвался бывший вояка, – что наблюдатель интерпретирует аномалии как таковые…

– Абсолютно верно!

Старожил что-то утомленно промычал, покачал головой.

– По теории Уилера реальность устроена таким образом, что сознательные интерпретации какого-либо явления влекут за собой «подстраивание» самой Вселенной под эти интерпретации. Иными словами, существует отрицательная обратная связь между информацией, лежащей в основе бытия, и наблюдателем, который «воздействует» на эту информацию.

– Бессмыслица какая-то. – Ветеран поднял взгляд на Чайкина. – По твоему мнению, мы видим то, что видим, и думаем то, что думаем.

– В этом что-то есть, – задумчиво протянул Тритий.

– Нас сейчас интересует факт наличия связи между наблюдателем и информацией, так? – Научник словно проигнорировал реакцию сталкеров. – Самое простое объяснение состоит в том, что мы сами являемся носителями разного рода информации, которая подчиняется законам сохранения и находится в непрерывном движении, взаимодействии с окружающей средой. А как мы предположили в пункте один, всякий элементарный акт взаимодействия на квантовом уровне может с некоторой вероятностью влечь за собой большие последствия.

– Ну, хорошо, хорошо, – сдался Равлик, – но какое отношение это имеет к Зоне?

– Принимая во внимание все мною сказанное, вы можете сами убедиться, что самое прямое.

Алексей выдержал паузу, прежде чем приступить к дальнейшим разъяснениям.

– Что мы наблюдаем в Зоне? Частные законы сохранения не работают, но локально! Термические, электрические аномалии свидетельствуют в пользу отсутствия сохранения энергии, что вытекает из нарушения пространственно-временной симметрии, которая в принципе дает нам право пользоваться банальным детерминизмом! Что не так с тканью пространства-времени? Взгляните.

Ученый протянул руку в направлении заводи, тускнеющей в красках заката. Недреманое око водоворота над чернеющим «котлованом» прожигало холодом, исходящим из пучины.

– Пространство-время в Зоне искривлено вследствие наличия гравитационных аномалий. Как мы уже выяснили, такие дефекты могут быть вызваны процессами на микромасштабе, но вероятность того, что они возникнут, да еще с такими последствиями, настолько мала, что классическая механика даже не рассматривает их. Именно поэтому явления, наблюдаемые в Зоне, невозможно объяснить принципом наименьшего действия. Но возможно – с помощью закона сохранения информации, если предположить…

Чайкин облизнул губы, поднял указательный палец.

– …что Зона интерпретируется нами, как «малыш, играющий в пазлы».

Сергей нахмурился. Дезертир, решивший подбросить в костер веток, остановил руку на полпути, непонимающе уставился на доктора.

– Чего, чего?

– Ну, «малыш», понимаете? – научный сотрудник заерзал. – Как тот электровоз в реке. И «пазлы». Так я называл выдранные из привычного окружения участки местности, внедренные затем в чуждую для себя среду: часть здания из Припяти в лесу, авиалайнер на берегу…

– Ты хочешь сказать, – ветеран уловил мысль, которая мучила его довольно давно, – что Зона по-свойски «играется» с информацией, искажая привычные вещи? Что все аномалии, в том числе «дыхание прошлого», могут быть следствием проявления ее разумности?

– О, нет, нет, – поспешил уточнить свою идею Алексей, – открытым системам, к которым, конечно, относится и Зона, вовсе необязательно быть живыми или разумными, чтобы стремиться к равновесию с окружающей средой. Звезды, например, как и наше Солнце, являются хорошим тому подтверждением. Я, наверное, не совсем корректно выразился…

Ученый откинул назад волосы, во время его будоражащих речей упавшие на глаза.

– «Игра в пазлы» – это лишь абстракция осуществления той самой обратной связи между наблюдателем и подстраивающейся под его интерпретации Вселенной. Понимаете? На каком-то отрезке времени произошел квантовый переход, из-за которого возник дефект в пространстве-времени. Событие это настолько редкое и случайное, что говорить о нем можно, лишь полностью абстрагируясь. Еще более случайным и даже практически невозможным является первичный акт наблюдения дефекта, его интерпретация. Если бы наблюдения не произошло, принцип наименьшей энергии не позволил бы «разрастись» дефекту до таких масштабов, чтобы локально был нарушен закон сохранения энергии. Следовательно, для появления Зоны необходима абстрактная «игра» – постоянное наблюдение дефектов, «подстраивание» Вселенной под наши интерпретации, последующие возникновения аномалий…

Стоянка ненадолго погрузилась в тишину, нарушаемую только потрескиванием костра. Во влажном воздухе, помимо терпкого дыма и пряного аромата полыни, повис легкий гул оживившихся к вечеру насекомых.

– Значит, Зона существует просто потому, что мы ее наблюдаем? – нерешительно спросил Тритий, все же снабдив очаг топливом. Огонь с жадным хрустом впился в сухие ветви.

– Как и все вокруг, – улыбнулся ученый. – В теории Уилера наблюдение носит фундаментальный характер. Рождение привычной для нас Вселенной произошло из-за фазового перехода и нарушения так называемой суперсимметрии, когда был произведен первичный акт наблюдения. Можно считать это чудом или аномалией – все зависит от точки зрения интерпретирующего, однако смысл один: мы подстраиваемся под Вселенную, она – под нас. И всему виной квантово-механическая природа реальности, где хаос порождает неопределенность, а неопределенность дает случайности весомую роль в мироустройстве. Рождение Зоны, таким образом, естественно.

– Если Зона возникла из-за случайности, – Равлик, долго переваривая услышанное, все же решился высказаться, – и все, что происходит здесь, есть отражение наших собственных интерпретаций…

«Почему тогда я мог понимать ее, но потом перестал?» – эти заключительные строчки, будто колья, вонзились в голову, заставили сталкера потупить взор. Осознав, что так и недоговорил, так как лицо доктора застыло в немом ожидании, старожил замялся.

– Нет, нет, ничего.

– Конечно, я понимаю, откуда проистекают ваши сомнения… Интерпретации навевают субъективизм, а в нем теряется след настоящей, объективной действительности. Но поймите… Чтобы окончательно сложить все в теорию, описывающую Зону, потребуется тщательный анализ данных с приборов, новые модели… В общем, много работы, к вам уже не имеющей никакого отношения. А со своей вы прекрасно справились – мы живы, и в наших руках ценнейшая информация!

– Наша работа еще не окончилась, – возразил бывший военный, покосившись на ветерана. – Обратный путь лежит через лес.

– Что ж, вы правы. Думаю, разберемся со всеми вопросами завтра. – Чайкин, поднявшись, направился к палатке.

– Я подежурю.

Уже ставшие обыденными, слова Сергея встретили возражение Трития и на сей раз.

– Нет уж, Серег. Можешь сколько угодно упираться, но недосып явно не идет тебе на пользу.

Старожил прикусил нижнюю губу, почувствовав на себе тяжелый взгляд друга.

– Тебе нужен отдых, – мягче сказал вояка. – Наши жизни от этого зависят, пойми…

– Да понимаю я!

Прервав уговоры товарища, сталкер какое-то время пробыл один на один со своими мыслями.

– Ладно, – тихо вымолвил он наконец. – Подежурю только до полуночи. Потом сменишь.

* * *

Размытые ощущения вернули Равлика в реальность.

Закат дотлевал в заводи, напевающей в сумерках. Из сретенья немой громадой над водоемом