Дело о лазоревом письме - Юлия Латынина

Новый судья выразил желание посмотреть на пьяного. Осуец, из вежливости, лично проводил его в подсобное помещение при посольской лавке.

Иммани лежал на деревянной скамейке, и от него несло спиртным и канавой. Нан осторожно поковырялся в одежде пьяного, вытащил кошелек и двумя пальцами ослабил кожаный шнурок:

– Однако у него ничего не украли! – изумился чиновник.

– Бродяга выронил кошелек, когда увидел патруль, – пояснил посол.

Кладя кошелек обратно, Нан тихонько спустил в него ключи, которые он три часа назад прихватил с собой. Случись у него такая история со стражниками империи, он бы, разумеется, спер ключи, а стражники бы сперли все остальное. Но тут добродетельные лавочники, как и опасался Нан, оберегли карманы. «Вот чудаковатый народ», – причмокнул про себя чиновник.

Господин посол заверил господина судью, что завтра же утром, едва откроют большие ворота, он лично отправит захворавшего чиновника в дом своего друга Андарза. Он был очень растроган учтивым визитом гостя и, прощаясь, вынес ему скромный подарок. «Это не случайный визит! – отметил про себя консул. – Этим визитом он хочет показать, что не забыл прежних друзей и при случае можно на него рассчитывать».

Консулу было крайне приятно иметь среди приближенных Нарая человека, на которого можно было рассчитывать.

Глава шестая,

в которой господин Нарай посылает в подарок Андарзу железную клетку и в которой оказывается, что молодой Астак держит под подушкой не книжку со срамными картинками, а трактат об управлении государством

Когда Шаваш проснулся, было уже позднее утро: в стеклянных окнах сверкало лимонное солнце, плавились золотом крутобокие вазы на малахитовых подставках, и по расшитому шелком ковру кралась черно-белая ручная мангуста. Постель молодого господина была пуста: пухленькая служанка вытряхивала перину. На столике лежала книга с черной обложкой.

– Давай-ка я помогу, – сказал Шаваш.

– Да лежи уж, – сказала служанка.

Но Шаваш все-таки помог ей управиться с периной: потом служанка показала ему, как мести ковер, чтобы вылущить из него шерсть мангусты, а сама стала заплетать в шар свежие цветы.

– Уф, – сказала служанка через час, – однако сегодня я раненько управилась.

Они сели рядышком на ковер, и Шаваш, любопытствуя, подобрал со столика книжку с черной обложкой.

– А что это молодой господин тебя позвал? – спросила пухленькая служанка, которую звали Дарани, что означало «сад тысячи удовольствий».

– Не знаю, – сказал Шаваш. – Боязливый он. Чего он боится?

– Ну, – сказала служанка, – у людей из рода наместников Хабарты всегда есть кого бояться.

– А что, – спросил Шаваш, – правда, что есть такие личные привидения, которые липнут к одному человеку и ходят за ним даже днем, а другие люди их не видят?

– Не знаю, – сказала служанка, – а только в этом доме водятся привидения всех четырех видов. Ты лучше ночью не ходи к Белому Пруду: утопят.

– А кого здесь больше, – спросил Шаваш, – живых или привидений?

– Днем, наверное, больше живых, – сказала служанка, – а ночью больше привидений. Намедни господин Шан’гар зашел ночью на задний двор, так какой-то покойник налетел на него сзади и стал топтать. Шан’гар дал ему разок между глаз, и покойник – бряк на землю. Наутро на этом месте нашли белого хряка: Шан’гар проломил ему лоб. А вчера секретарь Иммани напился пьян и не ночевал в усадьбе: так в его флигеле видели призрачный огонь.

– Это, наверное, был вчерашний покойник, – сказал Шаваш, – какой-то у него был зуб на Иммани.

– Да ты что? – возмутилась служанка таким предположением. – В нашем доме обитают самые высокопоставленные мертвецы трех династий! Есть даже несколько родственников императора. Да какой-то там привратник в трактире и носа бы не посмел высунуть в их обществе! Они бы его тотчас разодрали на клочки!

– А какие в доме самые частые привидения? – спросил Шаваш.

Пухленькая служанка задумалась и стала загибать пальцы.

– Ну, во-первых, покойная госпожа. У покойников обычно после смерти переменяется характер: и вот при жизни она не обращала на сына внимания, но после смерти повадилась к нему ходить каждую ночь. Я так думаю, что это она дурно на него влияет.

– А что она была за женщина? – полюбопытствовал Шаваш.

– Правду сказать, – задумалась служанка, – она была большая стерва, и господин Андарз утопил ее, застав на ней одного свечного чиновника.

– А что случилось с чиновником? – спросил Шаваш.

– А чиновнику Андарз отрезал ту штуку, которой блудят, – тот попищал-попищал и умер. По правде говоря, господин Андарз поступил не очень хорошо, потому что он хотел развестись с госпожой за блуд и сам подговорил этого чиновника на такое… А застав их друг на друге, рассвирепел…

Пухленькая служанка вздохнула и покачала головой, удивляясь безрассудству свечного чиновника, а потом добавила:

– А женщина, наверное, опять стала приходить, раз Астак звал тебя спать.

– А еще кто тут бывает? – спросил Шаваш.

– Еще тут бывает покойный отец Андарза, но это привидение мирное: оно плачет и уходит в землю за своими слезами. Ходит один чиновник по имени Дан: его по приказу Андарза зарезали неподалеку; а другого, Хамифу, отравили зубным порошком. Есть еще один глупый чиновник: Андарз убедил его подать донос на министра финансов, но донос вышел такой глупый, что чиновника по приказу Андарза удавили в тюрьме.

– А я тут видел одного мальчика, моего роста и веса, – сказал Шаваш, – это кто?

Пухленькая служанка вскочила в ужасе, потом протянула руку, чтобы пощупать Шаваша…

– А ну марш на кухню, бездельник, – заорала служанка, – если господин его вместо мангусты завел, так он все утро будет на ковре язык трепать!

На кухне Шаваш забился за печь и раскрыл книгу с черной обложкой на заложенном закладкой месте. Но, вопреки надеждам Шаваша, она оказалась совсем без срамных картинок. Книга раскрылась на странице, озаглавленной «обращение с врагами». Автор книги советовал государю, у которого есть два врага, подговорить первого на убийство второго, а потом казнить первого как убийцу.

Совет был жирно отчеркнут красным. Шаваш почитал немного дальше и, найдя, что книжка эта очень полезная, хотя и занудная, потихоньку отнес ее обратно в комнату молодого господина. Еще Шавашу показалось странным, что книжка советует государю вести себя точно так, как обычно ведут себя главы разбойничьих шаек.

Секретарь Иммани лежал в своем флигеле. Во рту у него было так погано, словно он съел дохлую мышь. Далеко в городе уже забили барабаны в управах, засвистели серебряные раковины в храмах, извещая богов и людей о том, что наступил полдень – Иммани все лежал в постели и при мысли о том, что когда-то придется вставать, с отвращением закрывал глаза.