Призрак гнева - Нелла Тихомир

— Нет еще.

— А давно ищут-то? — Сигурд сел на скамью подле Грани и положил руку юноше на плечо.

— Да с полчаса, — в голосе конунга звучала досада. — Не пойму, куда этот пес запропастился.

Молчание. Быстрый взгляд из-под бровей в сторону Брана. Сигурд произнес:

— А што паренек-то говорит?

— Ясно, чего, — конунг усмехнулся. — Не виноват, говорит, и точка. И, вообще, он, слышь, уверяет, будто это я собирался тут всех перетравить.

— Неправда! — вспыхнул Бран. — Я ничего подобного не говорил!

Конунг опять усмехнулся:

— Ну, стало быть, я вру, колдун.

— И этого я тоже не говорил, — Бран повернулся к Сигурду и произнес:

— Я никого не обвиняю. Только говорю, что я не убивал. Вот и все. И я не…

— Ладно, колдун, — с досадой перебил конунг. — Мы слыхали уже, чего ты там…

Скрипнула дверь, и все обернулись. Воины, перешагнув порог, приблизились к конунгу. Один из них, склонившись, начал что-то говорить. Конунг слушал, и его лицо мрачнело. Когда воин замолчал, конунг ударил себя кулаком по колену.

— Вот ведь леший! — он вскочил. — Этого еще не доставало!

— Ну, а ты, Хёдин? — спросил он воина. — Принес, чего я велел?

Тот протянул конунгу что-то, завернутое в плащ.

— Положи пока на стол, — приказал конунг. Прошелся перед сидящими и остановился подле лампы. Тусклый пляшущий свет упал на его хмурое лицо.

— Вот я вам чего скажу, — сурово выговорил он. — Дело нешуточное. Парень этот, — он ткнул пальцем в Брана, — парень, может, виноват, а может, и не виноват. Серого не нашли. Сбежал, видно, Серый! Во как.

Люди стали перешептываться. Старший сын Харалда резко выпрямился на лавке.

— Тихо, тихо, — буркнул конунг. — Нечего шуметь. Тут думать надо, а не шуметь.

— Да што случилось-то? — спросил его Сигурд. — Говори толком.

— Кабы знать, — ответил конунг. — А только Серый, слышь, как в воду канул. Коль он и впрямь сбежал, так ты сам смекай, чего это может значить.

— Постой, постой, — возразил Сигурд. — Да пошто ему бежать? Когда б Серый успел пиво отравить? Он и в кузне-то с ними не был.

— Так он же, пес этакий, сам эту жратву для колдуна и собирал! — гаркнул конунг. — Харалд ему велел! Ведь он, паскуда, когда в кладовой да у стола возился, чего хочешь мог насыпать. Спасибо, что хоть мы-то живы. Великий Один, вот до чего дожились! Не хватало нам оборотня, так теперь…

— Но зачем, зачем ему меня травить? — сказал Бран. — Я его до сегодняшней ночи и в глаза не видел.

— Зачем, говоришь? — промолвил конунг. — Этого мы не знаем, но узнаем, и очень скоро.

Он кивнул, будто соглашаясь с собственными мыслями, и повторил:

— Да-да. Очень скоро.

И, окинув взглядом притихших людей, позвал:

— Эй, Улла! А ну, поди сюда!

Глава 19

Ему никто не ответил.

Стояла мертвая тишина. Возвысив голос, конунг произнес:

— Улла! Слышишь, или нет? Да где она?

— Я здесь, — девушка была у очага, в глубине дома, и явно не торопилась выходить вперед. Стояла, спрятав под накидкой руки.

— Иди сюда, — приказал конунг.

— Зачем?

— Потому что я так велю!

— Ты все ж потише, родич, — молвил Сигурд.

Конунг сверкнул глазами.

— Не вмешивайся, — бросил он, глядя на Сигурда в упор. — Это моя дочь. И это мое дело. Со своими детьми я уж как-нибудь разберусь, помощи не требуется!

Сигурд выпрямился, и лицо побагровело. Он открыл было рот, собираясь ответить, но помешал тихий голос Уллы:

— Будет, дядя, не надо. Я иду… иду. Только не ругайтесь.

Девушка подошла, упорно глядя в пол, а пальцы теребили край накидки.

— Тебе, видно, нравится меня злить, — бросил конунг. — Гляди, доиграешься.

Шагнув к столу, он взял в руки принесенный Хёдином сверток и откинул плащ:

— Вот, это кувшин, где было пиво. Чай, сама все слыхала, без тебя, похоже, не обойтись. Так что сама знаешь, чего надо делать.

Улла медленно подняла глаза. На лице появилась страдальческая гримаса.

— Давай, начинай, не веди время, — сердито бросил конунг. — Не на коленях же тебя умолять.

Помедлив, Улла приблизилась к столу. Все вокруг умолкли. Стало слышно, как шипят угли в очаге, как возится скотина в хлеву, за перегородкой, и дышат рядом люди.

Девушка медленно вытянула руки. Ладони легли на глиняный бок кувшина.

Тишина. Улла закрыла глаза и глубоко вздохнула. Пальцы прошлись по щербатой поверхности сосуда. Минула минута, за ней — другая, однако ничего не произошло. Люди начали переглядываться.

— Ну, что ж, — сказал конунг. — Раз ничего нету, так мы…

— Ничего нет… ничего нет, — перебил его тихий голос Уллы.

Люди вокруг зашептались, но конунг вскинул палец, и сразу же они умолкли.

Ясновидящая вдруг улыбнулась. Подняла голову. На детском личике широко раскрылись огромные грозные глаза.

— Какие дураки, — сказала Улла, глядя перед собой. Зрители подались в стороны, чтобы не встречаться с этим невидящим взглядом. — Какие гады… и дураки. Думают, я не понимаю… а я понимаю. Все, все понимаю! Но этот… он слишком опасен. Уж он-то не дурак. Он может помешать. Я уберу его. Все равно уберу его, хоть ему и везет… пока еще. Но в этот раз должно сработать. Он умрет, — веки Уллы медленно опустились, скрыв незрячие глаза.

— Кто умрет? — спросил конунг. — Это про кого? Кто должен умереть? Говори!

— Его сюда никто не звал, — сказала ясновидящая. — Чего он приперся? Его никто не звал… по нему никто не станет плакать. Он нам не может помешать. Нет. Нет, ни за что! Как же я его ненавижу….

Прерывистый вздох. Лицо Уллы исказилось. Она открыла глаза, и оттуда глянул темный ужас.

— Ох, нет, не пей, — простонала она. — Пожалуйста, не пей, не надо. Ох, Бран, это отрава… не трогай это, нет! Нет, нет, не трогай!

Конунг застыл, как над дичью пес.

— Так это колдуна, — протянул он. — Значит, это правда. Это не Харалда хотели отравить, а колдуна? Да? Так?

— Колдуна… колдуна… О боги… не надо! — запрокинув голову, девушка ловила воздух ртом. Казалось, еще немного, и она рухнет на пол.

— Кто это сделал? — торопливо спросил конунг. — Кто? Кто хотел его отравить?

Из горла девушки вырвался протяжный стон. Слезы брызнули, потекли по щекам.

— Кто хотел его отравить? — конунг схватил ее за плечи и встряхнул. — Отвечай мне, кто?!

Улла с воплем рванулась из его рук. Упала на пол и, скорчившись, загородилась локтем.

— Кто его хотел отравить?! — заорал конунг. — Почему ты не сказала?! Ты с ним заодно?!

Конунг замахнулся. Сорвавшись с места, Сигурд бросился к нему. Люди вскочили с лавок, и поднялся ужасный шум — будто на ярмарке Середины лета.