Город. Книга 1 (СИ) - Виталий Саух

По левую сторону от Аркадия размытым неясным пятном пронеслось чертово колесо, а затем и другие детские развлекательные аттракционы. Метров через семьдесят — восемьдесят истерично взвизгнув покрышками, автомобиль Аркадия повернул на улицу Строителей также пролегающей вдоль западной стороны городского парка.

Далее он намеревался повернуть на проспект Победы, в который упиралась эта улица, а затем покинуть город через старую трассу на Кемерово, но если бы он только знал, что колёса сами ведут его к самому центру зла, той точке, откуда всё это практически беспрепятственно начало стремительно распространяться по всему городу.

Автобус, то и дело сшибая людей, которые без малейшего страха бросались прямо под колёса, стремительно мчался по улице Строительной. В кресле водителя сидел сотрудник внутренних дел — Максим Канаев. Лицо его было бесстрастно, но за этим внешним фасадом из спокойствия, ни на одно мгновение не прекращалась умственная работа.

Глядя на то, что сейчас твориться снаружи, непосредственно участвуя в этом массовом безумии, внося в него свои корректировки, Максим ни на мгновение не приостанавливал лихорадочной работы мысли. Ни единожды в недалёком прошлом именно эта безукоризненная работа мозга помогала ему замести следы и выбраться из передряг связанных с его, мягко говоря, нетрадиционным хобби.

Сейчас же он пытался связать воедино все имеющиеся у него факты, для того чтобы увидеть картину происходящего в целом.

Массовое безумие. Беспорядки. Укусы. Кровь. Одержимость.

Здесь должна была быть какая-то связь и он, прилагая титанические усилия, пытался собрать все в чёткую логическую картинку.

После безумства и нападения Усанина первоначальная версия о наркоманах отменялась — здесь было что-то совершенно другое. Но что же?

Перед его мысленным взором пронеслась стремительная картинка, скорее даже карусель из образов составляющих сегодняшнее кровавое утро: лица, искаженные звериной яростью, неистребимые безумцы, странная разношерстная толпа нападающая на милицейский кордон, Усанин, израненный окровавленный и такой же обезумевший как и все оказавшиеся в это злополучное утро на городской площади…

Стоп!

Именно последний образ, чем-то насторожил Канаева. Похоже, он смог нащупать связь.

Усанин был укушен и неоднократно, Максим помнил те многочисленные равные раны на его теле, следы зубов — красные полукружья, будто нарисованные красными пунктирными линиями. Неужели укусы имели непосредственное отношение к одержимости? Какая-то инфекция или вирус, распространяющийся через укус, приводил людей в состояние крайнего бешенства?

Ну, конечно же! Как же раньше он не смог уловить эту очевидную связь.

А в следующий миг очередная внезапная догадка заставила похолодеть тело Максима:

Если он мыслит верно, то это означает, что те несколько человек находящиеся сейчас в салоне автобуса представляют собой настоящие, безотказные мины замедленного действия.

Внезапно из-за поворота огибающего парк Пушкина показалась заляпанная девятка на всех парах мчавшаяся в его сторону. В самый последний миг у Канаева родилась довольно «забавная» идея и лицо его вновь украсила страшная улыбка-оскал.

Выезжая на Строительную улицу, Аркадий и не подозревал о смертельной опасности поджидающей его именно здесь и в этот самый миг. Если бы он ехал не так быстро, то, вполне возможно, ничего этого и не произошло бы, но страх словно торопил его, неустанно нашептывая на ушко приказ ни в коем случае не отпускать педаль газа, для того чтобы он успел вовремя на встречу с роковой случайностью.

Прямо по середине дороги навстречу ему мчался ПАЗ.

Его радиаторная решётка была смята и перекрашена неровными мазками в бурый цвет поверх белого.

Аркадий вильнул вправо, но туда же переместился автобус, влево — и многотонная глыба, словно насмехаясь, в точности скопировав его маневры, сместилась в ту же сторону.

То, что незнакомец, сидящий за его рулём, не собирается уступать ему дорогу, Аркадий понял лишь в самый последний миг.

Полностью осознав опасность грозившую ему, его жене и их ребёнку за долю секунды до столкновения, Аркадий резко выкрутил руль влево и разминувшись в считанных миллиметрах с железным бампером автобуса вылетел на бордюрный камень. Машину здорово тряхнуло. От удара о высокий бордюр рама развала-схождения деформировалась, и когда Аркадий, совладал с бурей эмоций, нахлынувших на него, после того как ему чудом удалось избежать лобового столкновения, вновь продолжил движение, резина левого переднего колеса раздражающе завизжала от соприкосновения с корпусом.

Оставалось наедятся на то, что в результате трения о крыло шина не лопнет в самое ближайшее время, либо колесо не отвалится прямо на дороге, до того как они покинут город. Аркадий справедливо полагал, что сейчас главное вырваться из города и его окрестностей, и где-нибудь в стороне от дороги он спокойно может подремонтировать колесо, а если это невозможно, то, покинув автомобиль, они смогут продолжить путь и пешком.

Максим напряжённо осматривал улицу через заляпанное чёрной жидкостью лобовое стекло.

Здесь, в районе магазина «Юбилейный», расположенного почти в самом начале улицы Строительной, в отличии от широкого и людного проспекта, было тихо и безлюдно. Обнадёживало его и то, что здесь ещё не появились первые безумцы — значит, у него всё ещё оставался небольшой шанс, чтобы успеть осуществить задуманное.

Он бросил беглый взгляд в зеркало заднего вида, для того чтобы убедиться, что ситуация находится под контролем.

Пара парней находилась в жутком состоянии — на грани потери сознания. Это, как он уже успел убедиться, было очень дурным знаком.

В его распоряжении оставалась чуть больше минуты, и Максим понимал, что отпущенное ему время не стоит терять попусту.

Он остановил автобус и обочины в тот момент, когда один из его инфицированных пассажиров отключился и внимание остальных было приковано к сослуживцу.

К несчастному подсел сосед с параллельного кресла и начал трясти товарища в надежде привести того в чувства.

Максим легко перемахнул через двигатель, отделяющий его от салона, и поспешил к парню.

Даже мимолётный осмотр бесчувственного этого тела подтвердил его опасения — открытые участки тела были покрыты следами от укусов, по краям которых чернела странная, густая как смола, жидкость.

— Здорово они его, — громко произнёс Максим, обращаясь к сослуживцам, а затем как бы невзначай поинтересовался. — Ребята, кого ещё покусали?

Ответом ему был всеобщий недовольный рокот мужских голосов проклинавших взбесившихся ублюдков. Похоже, что сегодня досталось всем. Единственным, но вместе с тем, весьма обнадеживающим для него исключением, был он сам.

Максим мрачно кивнул, а затем спокойно извлёк из карманов оба своих пистолета и методично, без лишней суеты, без малейшего сожаления, пулю за пулей выпустил обоймы прямиком в головы своих сослуживцев.

Чем дальше продвигался Аркадий вверх по проспекту Победы на своей девятке, тем явственнее для него становилась мысль о том, что, очевидно, он допустил ошибку в своих расчётах и выбрал не самую удачную дорогу для бегства из города.

Принимая во внимание то, что после неудачного столкновения с бордюром (или с другой стороны удачного, если брать в расчёт то, что, именно благодаря этому обстоятельству, ему удалось избежать, наверняка, смертельного лобового столкновения с автобусом), управление машиной теперь было весьма не простым делом, так как левое колесо теперь было под не параллельно правому, а под углом минимум в пятнадцать градусов и её постоянно тянуло вправо — их положение существенно осложнялось.

Без постоянной корректировки движения поворотом руля то в правую, то в левую сторону, автомобиль не мог проехать по прямой и пару метров. Траектория движения девятки сейчас напоминала зигзаги, так как вследствие появления значительного люфта, едва Аркадию удавалось выправить машину, как она тут же начинала сворачивать с курса в ту или иную сторону.

Теперь психи попадались группами по нескольку десятков сразу.

Пока Аркадию несказанно везло с тем, что практически все они ушли с проезжей части, и количество брошенных на дороге машин не смогло перекрыть многополосную дорогу центральной улицы города, однако после того как он, повторяя изгиб дороги, повернул на сорок градусов влево, то понял, что везение, наконец, его покинуло.

В глазах запестрило от такого неохватного количества народа, полностью запрудившего не только дорогу, но все тротуары, газоны и городскую площадь перед зданием городской администрации.

Нечто подобное Аркадий видел только единожды в день города, когда на ступеньках музыкальной школы смонтировали сцену, где выступали многие приглашенные звёзды российской эстрады. Но в противовес той людское массе излучавшей спокойствие и радость праздника, эта ничего кроме ненависти и злобы не распространяла.